Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 252
Раздались трубы.
Повестка из четырех нот. Повторившаяся три раза.
Все повернулись к дверям.
За возвышением, скрытым за расписной деревянной оградой, небольшая группа музыкантов начала играть процессию. Не великий, растягивающийся марш, который мог бы сопровождать событие такого масштаба, но лучше, чем ничего.
В любом случае это не имело значения.
Не тогда, когда Элида появилась в сиреневом платье, гирлянда из лент лежала на ее плетеных черных волосах. Хромая с каждым шагом, и Рован знал, что это потому, что она попросила Лоркана не помогать ей. Она хотела пройти по длинному проходу на своих двух ногах.
Уравновешенная и грациозная, леди Перранта откинула плечи назад, сжимая перед собой букет цветов и направляясь к помосту. Леди Перранта — и одна из двора Аэлины. Сегодня.
На коронации Аэлины.
Элида была на полпути прохода, когда появилась Лисандра, одетая в платье из зеленого бархата. Люди забормотали. Не только из-за удивительной красоты, но и из-за того, кем она была.
Оборотень, который защищал свое королевство. Помог убить Эравана.
Подбородок Лисандры оставался поднятым, когда она скользила по проходу, и голова Эдиона поднялась, увидев ее. Леди Караверры.
Затем появилась Эванджелина с зелеными лентами в ее красно-золотых волосах, сияя, шрамы широко растянулись от полной радости. Молодая леди Аррэна. Подопечная Дэрроу. Кто так или иначе растопила сердце лорда, убедив других лордов согласиться на это.
На право Аэлины на трон.
Они доставили документы два дня назад. Подписанные всеми ими.
Элида заняла место с правой стороны трона. Затем Лисандра. Потом Эванджелина.
Сердце Рована начало греметь, когда все посмотрели на пустой проход. Когда музыка стала громче и усилилась, звучал Гимн Террасена.
И когда музыка достигла своего пика, когда мир взорвался звуком, царственным и несгибаемым, она появилась.
Колени Рована подкосились, когда все поднялись на ноги.
Одетая в расплывчатые, светло-зеленое и серебристое платье с распущенными золотыми волосами, Аэлина остановилась на пороге тронного зала.
Он никогда не видел никого столь прекрасного.
Аэлина посмотрела на длинный проход. Как будто взвешивая каждый шаг, который она сделает до возвышения.
На ее трон.
Весь мир словно остановился с ней, задержавшись на этом пороге.
Сияя ярче, чем снег на улице, Аэлина подняла подбородок и начала свой последний путь домой.
Каждый шаг, каждый пройденный ею путь вел сюда.
Лица ее друзей, ее союзников были размыты, когда она проходила мимо.
К трону, который ждал. К короне, которую Дэрроу положит ей на голову.
Каждый ее шаг, казалось, эхом проникал сквозь землю. Аэлина позволила некоторым из ее угольков течь мимо, вслед за шлейфом ее платья, поскольку оно тянулось позади нее.
Ее руки дрожали, но она сжимала букет вечнозеленых цветов. Вечнозеленые — для вечного владычества Террасена.
Каждый шаг к этому трону манил.
Рован стоял справа от трона, обнажив зубы в жестокой усмешке, которую даже его обучение не могло сдержать.
Эдион стоял слева от трона.
С высоко поднятой головой, по его лицу текли слезы, Меч Оринфа свисал с его пояса.
Именно ему она улыбнулась. Детям, которыми они были, и тому, что они потеряли.
Что они сейчас получили.
Аэлина прошла мимо Дорина и Шаола и кивнула им. Подмигнула Ансель Бриарклайф, промакиваюшей глаза рукавом рубашки.
А затем Аэлина стояла на трех ступенях помоста, и Дэрроу подошел к их краю.
Как он наставлял ее прошлой ночью, как она часами тренировалась на пыльной лестничной клетке снова и снова, Аэлина поднялась на две ступени и опустилась на колени на верхней.
Единственный раз в ее правлении, когда она поклонилась.
Единственный, когда она стояла на коленях.
Ее корона. Ее трон. Ее королевство.
Зал остался стоять, даже когда Дэрроу велел им сесть.
А потом зазвучали слова, произнесенные на старом языке. Священные и древние, безупречно произнесенные Дэрроу, который короновал самого Орлона десятилетия назад.
«Отдаёшь ли ты свою жизнь, свое тело, свою душу служению Террасену?».
Она ответила на старом языке, который она также практиковала с Рованом прошлой ночью, пока ее язык не стал свинцовым. «Я отдаю все, чем я являюсь, и все, что я имею, Террасену».
«Тогда принеси свою клятву».
Глава 119, часть 2
Сердце Аэлины колотилось, и она знала, что Рован слышит это, но она склонила голову и сказала:
— Я, Аэлина Ашерир Уайтхорн Галантия, клянусь моей бессмертной душой, охранять, лелеять и чтить Террасен с этого дня до моего последнего.
— Да будет так, — Дэрроу ответил и протянул руку.
Не ей, а Эванджелине, которая шагнула вперед с зеленой бархатной подушкой.
С короной на вершине.
Адарлан уничтожил трон из рогов. Расплавил ее корону.
И они сделали новую. За десять дней с тех пор, как было решено, что она должна быть здесь коронована перед всем миром, они нашли мастера-ювелира, который выковал ее из оставшегося золота, которое они украли с кургана в Вендлине.
Ее переплетенные полосы, как сплетенные рога, поднимались, удерживая драгоценный камень в его центре.
Не настоящий драгоценный камень, но бесконечно более драгоценный. Дэрроу дал его сам.
Ограненный кусочек хрусталя, в котором был единственный цветок Королевского Пламени с царствования Орлона.
Даже среди сверкающих металлов короны красно-оранжевый цветок, как рубин, ослепительно сиял на утреннем солнце, когда Дэрроу снял корону с подушки.
Он поднял его к лучу света, льющемуся через ряд окон за возвышением. Церемония, выбрана именно в это время из-за солнечных лучей. Благословение от самой Мэлы.
И хотя Богиня Света навсегда исчезла, Аэлина могла поклясться, что почувствовала теплую руку на своем плече, когда Дэрроу поднял корону к солнцу.