Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 254

Всех женщин, которые сражались на ее стороне или издали. Кто истекал кровью, жертвовал и никогда не оставлял надежды, что этот день может наступить.

— Идем со мной, — сказала им Аэлина, мужчины подошли. — Друзья мои.

Звон колоколов, Аэлина кивнула охранникам у ворот замка.

Наконец они открылись, и рев собравшейся толпы был достаточно громким, чтобы всколыхнуть звезды.

Как один, они вышли. В веселый город.

На улицы, где люди танцевали и пели, где они плакали и прижимали руки к своим сердцам при виде машущих, улыбающихся правителей, воинов и героев, которые спасли свое королевство, свои земли. При виде недавно коронованной королевы, глаза которой сияли от радости.

Новый мир

Лучший мир.

Глава 120

Два дня спустя Несрин Фалюк все еще приходила в себя после бала, который длился до рассвета.

Но какой это был праздник.

Нигде не было такого великолепия, как на южном континенте, кроме явной радости и смеха в Большом зале, пиршества и танцев… Она никогда не забудет этого, пока живет.

Даже если ей понадобятся годы до ее смерти, чтобы снова почувствовать себя отдохнувшей.

Её ноги всё ещё болели от танцев, танцев и танцев, и она заметила, как Аэлина и Лисандра кричали об этом за завтраком всего час назад.

Однако королева танцевала — танец, который Несрин никогда не забудет.

Первый танец открывала Аэлина, и она выбрала своего мэйта для него. И королева, и супруг переоделись для вечеринки, Аэлина в платье черного цвета расшитое золотистой нитью, а Рован — в черный костюм, расшитый серебром. И эта пара была одна среди танцующих.

Королева выглядела потрясенной — восхищенной — поскольку Принц Фэ повел ее в вальсе и не отступил ни на шаг. Так рада, что она увенчала их обоих огнем.

Это было начало танцев.

Танец был… У Несрин не было слов о быстроте и изяществе их танца. Сначала как короли и супруги. Их движения были вопросом и ответом друг другу, и когда музыка ускорилась, Рован развернулся, опустился и закрутил ее, юбки черного платья обнажали ноги Аэлины, одетые в золотые туфли.

Ноги, которые двигались так быстро по полу, что угли искрились от ее стоп. Вслед за ее широким платьем.

Быстрее и быстрее Аэлина и Рован танцевали, кружились, кружились, кружились, королева светилась, словно ее заново создали, когда музыка собралась в тесном столкновении.

И когда вальс врезался в его торжествующую, последнюю ноту, они остановились — совершенная, внезапная остановка. Прямо перед тем, как королева обняла Рована и поцеловала его.

Несрин все еще улыбалась, думая об этом, больных ногах и прочем, когда она стояла в пыльной комнате, которая стала штаб-квартирой для королевских каганов, и слушала их разговор.

— Целители говорят, что пройдет еще пять дней, пока последние наши солдаты не будут готовы, — сказал король Кашин своим братьям и сестре. Дорину, которого сегодня пригласили на эту встречу.

— И вы тогда уедете? — спросил Дорин, немного грустно улыбаясь.

— Большинство из нас, — сказал Сартак, улыбаясь с равной грустью.

Ибо здесь выросла дружба, даже на войне. Истинная дружба, которая продлится за океанами, что разделит их еще раз.

Сартак сказал Дорину:

— Мы пригласили вас сегодня сюда, потому что у нас довольно необычная просьба.

Дорин поднял бровь.

Сартак поморщился.

— Когда мы посетили Ферианскую впадину, некоторые из наших ракинов нашли яйца виверн. Ненужные и заброшенные. Некоторые из них сейчас хотят остаться здесь. Заботиться о них. Обучать их.

Несрин моргнула вместе с Дорином. Никто не упомянул об этом ей.

— Я… я думала, что ракины никогда не покидали своей родины, — выпалила Несрин.

— Это молодые всадники, — сказал Сартак с улыбкой. — Всего две дюжины. — он повернулся к Дорину. — Но они попросили меня спросить вас, будет ли разрешено им остаться, когда мы уйдем.

Дорин задумался.

— Я не понимаю, почему они не могут. — что-то вспыхнуло в его глазах, идея возникла, а затем отошла в сторону. — На самом деле я был бы польщен.

— Только не позволяй им приводить виверн домой, — проворчала Хасар. — Я больше никогда не хочу видеть виверн, пока живу.

Кашин похлопал ее по голове. Хасар щелкнула зубами на него.

Несрин усмехнулась, но ее улыбка исчезла, когда она обнаружила, что Дорин тоже грустно ей улыбается.

— Думаю, я потеряю еще одного капитана стражи, — сказал король Адарлана.

Несрин склонила голову.

— Я… — она не ожидала этого разговора. По крайней мере, не сейчас.

— Но я буду рад, — продолжил Дорин, — получить еще одну королеву, которую я могу назвать другом.

Несрин покраснела. Сартак ухмыльнулся и сказал:

— Не королеву. Императрицу.

Несрин съежилась, и Сартак засмеялся, Дорин с ним.

Затем король крепко обнял ее.

— Спасибо, Несрин Фалюк. За все, что ты сделала.

В горле Несрин был комок из-за которого она не могла говорить, поэтому она обняла Дорина в ответ.

И когда король ушел, когда Кашин и Хасар отправились на ранний обед, Несрин повернулась к Сартаку и снова передернулась.

— Императрица? В самом деле?

Темные глаза Сартака блестели.

— Мы выиграли войну, Несрин Фалюк. — он притянул ее ближе. — А теперь мы пойдем домой.

Она никогда не слышала таких прекрасных слов.

…

Шаол уставился на письмо в своих руках.

Оно прибыл час назад, а он до сих пор не открыл его. Нет, он просто взял его у посланника — одного из детей, которыми командовала Эванджелина, — и принес в свою спальню.

Сидя на своей кровати, свет свечей мерцал в потертой комнате, он все еще не мог заставить себя сломать красную сургучную печать.

Дверь заскрипела, и Ирэн проскользнула внутрь, уставшая, но с яркими глазами.

— Ты должен поспать.

— Ты тоже должна, — сказал он, указывая на ее живот.