Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 45

— Эраван мог услышать новости и беспокойства. — сказал Эдион, когда задумался. — Он может удивиться, почему её здесь нет, и побеспокоиться о том, что она что-то готовит, чтобы повредить ему. Это может заставить его показать свои козыри в рукаве.

— Или ударить нас сейчас полной силой, когда он знает, что мы слабы.

— Мы скоро узнаем это.

— Битва на Оринфе будет бойней, — прошептала она, её плечи опустились от тяжести. Не просто женщина, втянутая в войну, а женщина, которая играет кого-то другого, которая притворялась кем-то другим, но не в этот раз. У кого действительно не хватило сил остановить лордов и убедить их идти не на север. Тем не менее, она была готова принять это бремя. Ради Аэлины. Ради этого королевства.

Даже если она лгала ему об этом, она согласилась принять этот вес.

Эдион сел рядом с ней и безучастно смотрел на стены палатки.

— Мы не пойдём в Оринф.

Её голова поднялась. Не только из-за слов, но и из-за того, как близко он сидел.

— Тогда куда мы идём?

Эдион посмотрел на свои доспехи, ожидавшие его на манекене в палатке.

— Сол и Рави ведут некоторых своих людей на берег, чтобы убедиться, что мы больше не столкнёмся с атаками с моря. Они собираются встретить остальную часть вендалинского флота, пока Галан и его солдаты остаются с нами. А потом, как одна армия, мы поедем к границе.

— Другие лорды проголосовали против. — действительно, эти старые дураки.

За последнее десятилетие он танцевал рядом с пропастью под названием «измена». Сделал это видом искусства. Эдион чуть улыбнулся:

— Предоставь это мне.

…

Беспощадные не были верны никому, кроме Аэлины Галантии.

Как и союзники, которых она собрала. Силы Рена Альсбрука, Рави и Сола из Сурии.

И также, видимо, Нокс Оуэн.

Тем не менее, именно Лисандра, а не Эдион, сделала свой полёт возможным.

Она возвращалась в свою палатку — в палатку Аэлины, не подходящую для королевы, а, скорее всего, для капитана армии — когда Нокс появился прямо перед ней. Тихо и изящно. Хорошо обученный. И, вероятно, более смертоносный, чем она ожидала.

— Итак, Эраван знает, что ты не Аэлина.

Она взмахнула головой:

— Что? — быстрый, неопределённый вопрос, чтобы выиграть для себя время.

Разве Эдион рискнул сказать ему правду?

Нокс слегка улыбнулся.

— Я так много думал, когда увидел удивление на лице демона.

— Ты, должно быть, ошибаешься.

— Я? Ты меня совсем не помнишь?

Она изо всех сил старалась взглянуть на него свысока, даже когда посланник-вор возвышался над ней. Аэлина никогда не упоминала Нокса Оуэна.

— Почему я должна помнить одного из посланников Дэрроу?

— Хорошая попытка, но Селена Сардотин была немного более забавной, когда убивала людей.

Он знал, кем была Аэлина. Знал. Лисандра ничего не сказала и продолжила идти к своей палатке. Если она скажет Эдиону, как быстро Нокс может быть погребён под мёрзлой землёй?

— Твой тайна в безопасности, — пробормотал Нокс. — Селена — Аэлина — была моим другом. Надеюсь, всё еще таковой и остаётся.

— Как? — она не признала её роли в этом.

— Мы сражались в соревнованиях за место королевского защитника в стеклянном замке, — фыркнул он. — Я понятия не имел до сегодняшнего дня. Боги, я был там для министра Джоваля в качестве шпиона для мятежников. Первый шпион из Перранта. И я невольно начал тренироваться вместе со своей королевой. — он рассмеялся, низко и изумлённо. — Я много лет работал с мятежниками, даже когда был вором. Они хотели, чтобы я был их глазами внутри замка, разузнал планы короля. Я сообщал о странных событиях, пока это не стало слишком опасным. Пока Селена — Аэлина — не предупредила меня, чтобы я уходил. Джоваль умер. Весной этого года, в результате битвы с группой мятежников у границы. Дэрроу нанял меня, предлагая быть его посланником и шпионом. Итак, вот я здесь. — он бросил на неё взгляд. — Я в твоём распоряжении, даже если ты не… ты. — он наклонил голову. — Кто ты, всё-таки?

— Аэлина.

Нокс улыбнулся.

— Справедливо.

Лисандра остановилась перед слишком маленькой палаткой королевы, расположенной между палатками Эдиона и Рена.

— Какова цена твоего молчания? Или Дэрроу уже знает?

— Почему я должен ему говорить? Я служу Террасену и семье Галантия.

— Некоторые могут сказать, что у Дэрроу есть сильные претензии на трон, учитывая его отношения с Орлоном.

— Сегодня я понял, что убийца, которого я называл своим другом, на самом деле королева, которую я считал мёртвой. Я думаю, боги направляют меня по правильному пути, не так ли?

Она задержалась между палатками.

— И если бы я сказала тебе, что нам нужна помощь сегодня вечером, но есть огромный риск стать заклеймённым как предатель?

Нокс только поклонился.

— Тогда я бы сказал, что должен своему другу Селене отдать должок за её предупреждение в замке и спасение моей жизни до этого.

Она не знала, почему ему доверяла. Но у ней развился инстинкт определять мужчин, который никогда еще не подводил её в прошлом, если бы только она могла выбирать.

Но Нокс Оуэн — доброта в его лице была правдой. И слова тоже. Еще один союзник Аэлины нашёл их, на этот раз случайно.

Она знала, что Эдион согласиться на этот план, даже если всё еще ненавидит её. Итак, Лисандра наклонилась к нему, а голос опустился до шёпота.

— Тогда слушай внимательно.

…

Это было сделано спокойно и без каких-либо следов.

Каждый элемент плана разыгрывался без проблем, как будто сами боги помогали им.

За ужином Нокс Оуэн подал вино — как презрительное извинение за то, что он разрешил войти Валгу — лордам Дэрроу, Слоану, Гуннару и Айронвуду. Не убить их, а всего лишь отправить в глубокий, без сновидений сон.

Даже ревущий медведь не может разбудить его, заявила Ансель Бриарклифф, когда стояла рядом с кроватью лорда Гуннара, подняла его руку и позволила ей упасть.

Лорд не шелохнулся, и Лисандра, в форме полевой мыши в тенях за королевой, считала это достаточным доказательством.

Преданные четырём лордам люди также глубоко спали в ту ночь, из-за любезно предоставленного вина, которое, как убедились Галан, Илиас, Рен и Рави, подавали у костров.

И когда все проснулись на следующий день, вокруг палаток был только снег.

Лагерь пропал.

И армия вместе с ним.

Глава 18

Никто в Аньеле или в долине серебристых камней надвигающихся на его на его южной части, с тревогой не кричал на ракина, который спустился с небес и сел на зубчатые вершины гор.

Наблюдатели-хранители, готовые к бою, сразу вытащили свое оружие. Один из них выбежал из тени и указал им на Шаола и Ирэн, как только они соскользнули с могучей птицы.

Холод в открытом океане был ничем по сравнению с ветром у подножья гор, где был построен город, или вздымающимся холодом от растянувшегося Серебряного озера, изогнутого вокруг, настолько плоского, что оно выглядело как могучее зеркало, рассеянное под серым небом.

Ирэн знала, что расположение Аньеля было так же хорошо известно Шаолу, как его собственное тело, — и знала, из воспоминаний, которые она видела в его душе, и того, что он сказал ей в эти месяцы, что серая черепица крыш была высечена из слюды только на юг, древесина домов, взята из лесных чащ Задубелого леса, скрывающейся за плоской равниной, которая граничила с южной стороной озера. Небольшое ответвление горных пиков выступали, как рука из змеиного тела Клыков, возвышаясь в городе между ними и Серебряным озером, — и это было построено на бесплодных склонах.

Возвышение за возвышением, Западный Холм поднимался от равнины до верхнего края горы позади него, самые нижние ворота открыли вид на плоское пространство снега, в то время как другие возвышения вливались в город слева от него. Он был построен как крепость, бесчисленные подъемы, зубчатые края гор и проход, предназначенный для того, чтобы пережить вражеское нападение. Серые камни были испещрены шрамами, свидетельствующими обо всех воспоминаниях, которые они хранили, нечто большее, чем просто толстая стена завесы, которая охватывала крепость.