Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 6

Эдион смотрел на огонь, такой бледный, без искры магии своей Королевы.

Сколько времени пройдет, пока ветер, воющий за пределами замка, не сменится лаем зверей Эравана?

…

Эдион получил ответ на рассвете следующего дня. Сидя в одном конце длинного стола в Большом зале, Лисандра и Эванджелина спокойно завтракали на другом, Эдион овладел дрожанием пальцев, когда он открыл письмо, которое посланник доставил за несколько минут до этого. Рен и Мерто, сидевшие вокруг него, воздерживались от требования ответов, пока он читал. Один раз. Дважды.

Эдион, наконец, отложил письмо. Глубоко вздохнув, он нахмурился и направился к водянистому серому свету, просачивающемуся через высокие окна на стене.

Вниз по столу, вес взгляда Лисандры прижал его. Но она осталась там, где была.

— Это от Киллиана, — сказал Эдион хрипло. — Войска Мората высадились на побережье, в Элдрисе.

Рен выругался. Мерто промолчал. Эдион сел, колени, казалось отказывались держать его.

— Он разрушил город. Превратил его в руины, не выпустив ни одного отряда.

Почему темный король ждал так долго, Эдион мог только догадываться.

— Башни ведьм? — спросил Рен.

Эдион рассказал ему все, что Манона Черноклювая обнаружила на своем пути сквозь Каменные Болота.

— Здесь ничего не сказано. — Было сомнительно, что Эраван владел башнями, так как они были достаточно массивными, чтобы их можно было транспортировать по суше, и разведчики Эдиона наверняка заметили бы стофутовую башню, проходящую через их территорию. — Но взрывы сравняли город с землей.

— Аэлина? — голос Мерто был почти шепотом.

— В порядке. — соврал Эдион. — Отправилась к лагерю Оринфа за день до случившегося. — Конечно, в письме Киллиана не было упоминания о ее местонахождении, но его командир предположил, что, поскольку не было тела или празднующего врага, королева ушла.

Мерто остался сидеть на своем месте, а Быстроногая положила свою золотую голову ему на бедро.

— Спасибо Мэле за это милосердие.

— Пока не надо ее благодарить. — Эдион сунул письмо в карман толстого плаща, который он носил из-за сквозняка в зале. Не благодари ее вообще, почти добавил он. — По дороге в Элдрис Морат вывез десять военных кораблей Вендалина около Илиума и отправил остальных бежать обратно по Флорину вместе с нашими.

Мерто потер челюсть.

— Почему бы не погнаться за ними по реке?

— Кто знает? — Эдион подумает об этом позже. — Эраван положил глаз на Элдрис, и теперь он захватил город. Он, кажется, склонен запускать оттуда часть своих войск. Если его не остановить, они достигнут Оринфа за неделю.

— Мы должны вернуться в лагерь, — сказал Рен, его лицо потемнело. — Посмотрим, сможем ли мы вернуть наш флот во Флорину и нанести удар с Рольфом с моря. В то время как мы забиваем их с земли.

Эдиону не хотелось напоминать им, что они не слышали о Рольфе кроме туманных сообщений о его рассеянной охоты за Микенами и их легендарным флотом. Шансы на то, что Рольф появится, чтобы спасти их задницы, были такими же маленькими, как легендарное племя Волков в дальнем конце Анаскаульских гор, выезжающих из глубинки. Или фейри, которые бежали из Террасена десять лет назад, чтобы вернуться откуда бы они не ушли, чтобы присоединиться к силам Эдиона.

Расчетливое спокойствие, которое вело Эдиона через битву и убийства, поселилось в нем, твердом, как меховой плащ, который он носил. Скорость была бы их союзником. Скорость и ясность.

Линии должны держаться, приказал Рован, прежде чем они расстались. Выиграй нам, сколько сможешь.

Он сдержит это обещание.

Эванджелина затихла, когда внимание Эдиона переключилось вниз по столу.

— Сколько может перенести твоя форма виверны?

Глава 2

Элида Лочан когда-то хотела пройти весь мир в поисках такого места, где никто никогда не слышал об Адарлане или Террасене, столь отдаленном, что Вернон не сможет найти ее.

Она не ожидала, что такое может действительно произойти.

Стоя посреди пыльной, древней аллеи столь же пыльного, старого города в королевстве к югу от Доранеллы, Элида поражалась звуку звонких колоколов, который разливался в ясные небеса, к солнцу, греющему бледные построения, сухому ветру, витающему среди них.

Она спрашивала название этого города трижды и все еще не могла произнести его.

Элида предположила, что это не имеет значения. Они не пробудут здесь долго. Так же, как они не задерживались ни в одном из городов, которые посетили, или в лесах, горах и низинах. Королевство за королевством, неустанный темп, который задал принц, едва вспоминающий, как разговаривать, не говоря уже о самом себе.

Элида поморщилась от обветренной брони ведьм, которую она все еще носила, ее изношенного серого плаща и потертых сапог, а затем бросила взгляд на своих спутников в переулке. Действительно, все они видели и лучшие дни.

— В любую минуту, — пробормотал Гавриэль, смотря на вход в переулок.

Высокая, темная фигура слилась с тенями на полуразрушенной арке, следя за оживленной улицей и за всем за ее пределами.

Элида не долго смотрела на фигуру. В эти бесконечные недели она не могла простить его. Невозможно было смотреть на него без невыносимой боли в сердце.

Элида нахмурилась, глядя на Гавриэля.

— Мы должны были остановиться на обед.

Он подернул подбородок к изношенной сумке, стоящей у стены:

— В моей сумке есть яблоко.

Взглянув на здание, возвышавшееся над ними, Элида вздохнула и потянулась к сумке, ища среди запасной одежды, веревки, оружия и различных принадлежностей, пока не нашла большое красно-зеленое яблоко. Последнее из многих, которые они сорвали в саду соседнего королевства. Элида безмолвно протянула его лорду Фэ.

Гавриэль поднял золотистые брови.

Элида отразила жест.

— Я слышу, как твой желудок ворчит.

Гавриэль рассмеялся и взял яблоко, кивнув головой, прежде чем вытереть его о рукав бледной куртки.

— Это действительно так.

Внизу по аллее, Элида могла поклясться, что темная фигура застыла. Она не обратила на него внимания.

Гавриэль впился в яблоко, его клыки сверкнули. Отец Эдиона Ашерира — сходство было странным, хотя и останавливалось на внешности. В короткие дни, проведенные с Эдионом, он доказал, что является противоположностью сына — спокойным, задумчивым мужчиной.