Королевство пепла (ЛП) - Маас Сара. Страница 95

Кусочек тепла. Как кусок этой бушующей магии, он укоренился в самой душе.

Покачиваясь, он отпустил ее руку.

— Добро пожаловать во двор, — сказала Аэлина. — Вот твой первый и единственный приказ: защищай Террасен и его людей.

В нем устроилась и другая маленькая искра, которая светилась глубоко.

Затем королева повернулась на каблуках и ушла — нет, подошла к Элиде.

Лоркан попытался и не смог встать. Кажется, его тело все еще нуждалось в передышке.

Поэтому он мог только наблюдать, как Аэлина сказал Элиде:

— Я не предлагаю тебе клятву на крови.

Клятва или нет, но он думал о том, чтобы бросить королеву в океан после печали, которая омрачила лицо Элиды. Но леди Перранта держала подбородок высоко.

— Почему?

Аэлина взяла руку Элиды с мягкостью, которая охладила Лоркана.

— Потому что, когда мы вернемся в Террасен, если мне будет дан трон, тогда ты не можешь быть привязанной ко мне. — брови Элиды поднялись. — Перрант — второй по величине Дом в Террасене, — объяснила Аэлина. — Четверо из его лордов решили, что я непригодна для престола. Мне нужно больше, чтобы получить его.

— И если я поклянусь тебе, это поставит под угрозу целостность моего голоса, — закончила Элида.

Аэлина кивнула и отпустила ее руку, чтобы обратиться ко всем. В восходящем солнце королева была залита золотом.

— Террасен покажется через две недели, если зимние штормы не помешают. Мы будем использовать это время для обучения и планирования.

— Планирования чего? — спросил Фенрис, подходя ближе.

Член этого двора. Собственного двора Лоркана. Трое из них снова были связаны — и все же свободнее, чем когда-либо. Лоркан недоумевал, почему Гавриэль не принес клятву королеве, но она снова заговорила.

— Моя задача не может быть завершена без ключей. Я предполагаю, что их новые носители в конечном итоге будут искать меня, если будет найден третий, и они не решат закончить сами. — она взглянула на Рована, который кивнул. Как будто они уже обсуждали это. — Поэтому, вместо того, чтобы тратить жизненно важное время на то, чтобы бродить по континенту в погоне за ними, мы действительно отправимся в Террасен. Особенно, если Маэва также выводит армию на свои берега. И если мне не позволено руководить с моего трона, тогда я просто сделаю это с поля битвы.

Она хотела сражаться. Королева, королева Лоркана — предназначена для борьбы с Моратом. И с Маэвой, если худшее произойдет. И тогда она умрет за всех.

— Тогда в Террасен, — сказал Фенрис.

— В Террасен, — повторила Элида.

Аэлина смотрела на север, на королевство, которое стояло между Эраваном и завоеванием. На новый дом Лоркана. Как будто она видела, как на него наступают легионы страшного лорда. И бессмертной хозяйки Маэвы, ползущей за их спиной, когда-то командующей Лорканом и его спутниками.

Аэлина просто направилась к центру палубы, матросы предоставили им широкое место. Она вытащила Златинец и кинжал, а затем молча подняла брови, глядя на Уайтхорна.

Воин-принц повиновался, вытащив клинок, прежде чем погрузиться в защитный маневр.

Обучение — переподготовка ее тела. Никакой шепот ее силы не проявлялся, но глаза ярко горели.

Аэлина подняла свое оружие.

— В Террасен, — сказала она наконец.

И напала.

Глава 43

Дорин начал с малого.

Во-первых, изменил цвет глаз на черный. Твердый, черный, как у Валга. Затем, превратил цвет кожи в ледяной бледный оттенок, который никогда не видел солнечного света. Его волосы он оставил темными, но ему удалось сделать нос более кривым, его рот стал тоньше.

Не полное изменение, оно сделано по кускам. Создавая изображение в себе, формируя его новое лицо, новую кожу, во время тихого полета по вершине Белоклычьих гор.

Он не сказал Маноне, что это тоже была миссия самоубийства. Он почти не разговаривал с ней со времени расчистки леса. Они улетели с рассветом, когда она объявила Гленнис и крошанкам, что планирует делать. Они могли полететь в Ферианскую впадину и вернуться в этот скрытый лагерь в Белоклычьих горах за четыре дня, если им повезет.

Она попросила крошанок встретиться с ними там. Довериться ей достаточно, чтобы вернуться в свой горный лагерь и подождать.

Они сказали «да». Может быть, это было из-за могил, которые Тринадцать копали весь день, но крошанки сказали «да». Неуверенное доверие — только один раз.

Дорин летел с Астериной. Используя каждый холодный час на севере, чтобы медленно изменить его тело.

«Ты хочешь пойти в Морат неподготовленным, — шипела Манона, прежде чем они ушли, — посмотрим, сможешь ли ты это сделать».

Тест. В одном из них он был рад преуспеть. Если только бросить ей в лицо.

Манона знала о скрытом проходе. И как только виверны приземлились в Белоклычьих горах, послышались человеческие крики, которым не повезло быть придавленными к земле. Астерина и Манона покинули Тринадцать дальше в горах, прежде чем те приблизились, и даже тогда они остановились достаточно далеко от разведчиков: они часами шли пешком, взяв с собой виверну Астерины. Аброхас рычал и тянул поводья, но Соррель крепко держала его.

Два гигантских пика, примыкающих к разрыву, увеличивались с каждой пройденной милей. Даже когда он приблизился к южной стороне Клыка, он не понял, насколько они огромны.

Достаточно большие, чтобы держать войско. Обучать и разводить их.

Это построили его отец и Эраван. Каким Адарлан стал.

Никакие виверны не кружили в небесах, но их рев и крики эхом отозвались с перевала, когда он шагнул к древним воротам, которые открывались в самой горе. За ним, с цепью, шла голубая виверна Астерины.

Другой тренер возвращался на свою гору после тренировки в воздухе. Несколько гвардейцев-смертных у ворот едва моргнули, когда он появился из-за скалистого изгиба.

Пальцы Дорина вспотели в его перчатках. Он молился, что изменился.

Он не знал, хотя предполагал, что немногие здесь узнают его естественное лицо. Он подобрал окраску достаточно близко к себе, и если гобелен внутри него распухнет, кто-то может уклониться от изменения его тона кожи, его глаз, как трюка света.

Нарин нахмурилась, дергая поводья. Не желая идти в это место.

Он не винил ее.

Но он много лет тренировал выражение головной боли, которые носили придворные его матери. Каким далеким этот мир казался — этот дворец духов, кружев и веселой музыки. Если бы они не сопротивлялись Эравану, позволил бы он ему еще существовать? Если бы они поклонились ему, разве бы Эраван сохранился как Перингтон и правил как смертный король? Ноги Дорина горели от часов ходьбы на них. Манона и Астерина прятались поблизости, в снегу и камнях. Они, несомненно, отмечали каждое его движение, когда он приближался к воротам.