Черная кровь (СИ) - Зарецкая Анастасия. Страница 35

— В таком, — ответил Венитор. — В таком слабом и беззащитном. Поспишь у меня, а потом пойдешь, куда захочешь.

Он мягко взял ее за плечи и усадил обратно на диван.

— Идти на работу этой ночью мне не нужно, поэтому можешь не переживать, что останешься в доме одна. А переживать, что останешься здесь со мной, бессмысленно. Потому что я не смогу ничего тебе сделать, даже если захочу.

Энри подняла взгляд на белую лампу в форме квадрата, излучающую свет благодаря какой-то там новейшей магии, и произнесла:

— Ты странный.

— Я знаю.

До спинки дивана было далеко, а надежное плечо мага находилось под самым боком у Энринны, поэтому вира, не колеблясь ни сотой части грио, тут же оперлась на плечо Венитора.

Плечо мага оказалось теплым и даже удобным. И Энри вдруг поняла, что если бы не вино, она ни за что не сделала бы ничего подобного.

Где-то там, в грудной клетке, быстро билось сердце Венитора.

— Удобно? — поинтересовался маг.

Раньше Энринна сидела так только вместе с Ньером. И, если уж сравнивать плечо вампира с плечом Венитора, то выигрывал, пожалуй, последний.

— Вполне, — вира кивнула, а потом резко развернулась к магу, перестав на него опираться. — Слушай, я тебя не раздавлю?

— Об этом можешь не беспокоиться, такую хрупкую девушку я выдержу, даже если ты ляжешь на меня целиком.

Взгляды вира и мага встретились, и Энри коварно улыбнулась.

— Можешь проверить, — беспечно отозвался Венитор.

— Мне будет жалко, если я тебя расплющу.

— Ты слишком высокого о себе мнения, потому что расплющить, как ты говоришь, ты меня никак не сможешь.

Энри качнула головой и снова оперлась о плечо мага. Вот только оно неожиданно поехало назад, и уже через пару мгновений Венитор лежал на диване, причем голова Энринны опустилась ему на грудь.

— И я все ещё цел.

— Потому что на тебе лежит только моя голова, — заметила Энри.

Вот так нескромно лежать на мужчине и не испытывать ни капли стыда до этого ей ни разу не удавалось. Энринна не позволяла себе такого даже с Ньером. Но все когда-то случается впервые, наверное…

Хорошо, что Энринна выпила так много вина, и разум ее затуманился, отказался реально воспринимать действительность, и то благоразумие, та благородность и холодность, которая была заложена в вире с самого рождения, не напоминала о себе.

Энри перевернулась на живот, поставила локти на грудь Венитора и принялась смотреть в его глаза. Лицо мага оставалось уставшим, но сейчас на нем появилось ещё и странное выражение, которое Энринна никогда до этого не замечала.

Венитор свободной рукой провел по спине виры — от шеи до поясницы.

Энринна вздрогнула, но не стала сопротивляться. Наоборот — она подалась вперед, чтобы быть как можно ближе к его лицу.

Они неотрывно смотрели друг другу в глаза и, вдруг подумала вира, сейчас должно было произойти что-то такое… Что сделало бы ее предательницей ещё больше. Но в то же время позволило бы ей почувствовать себя счастливой. Хотя бы ненадолго.

Если бы этого не свершилось, Энри все равно осталось предательницей. Поэтому в неравнозначном споре победила попытка счастья.

Энринна первой потянулась к губам Венитора и прикоснулась к ним своими. Губы мага ещё хранили привкус вина. Вот только отвечать на поцелуй Венитор не собирался.

Ну да, конечно. А кто сказал, что он собирается с ней целоваться?

Энринна резко отскочила назад, села на диван и отвернулась, чувствуя, как в глазах начинают собираться слезы. Зря она все это затеяла. Зря вообще пришла к магу в гости.

Венитор сел рядом, не касаясь Энри.

С чего она вообще взяла, что между магом и вирой что-то возможно?..

Энринна встала с дивана и произнесла, не оборачиваясь:

— Я пошла.

Маг поднялся следом за ней и напомнил:

— Я уже сказал тебе, что одну ночью никуда не отпущу.

— Мне нет смысла здесь оставаться. Я уже поняла.

Венитор вздохнул и признался:

— Я был неправ.

— Я была неправа. Я не обижаюсь на тебя. В этой ситуации я только на себя обижаться могу. Это, скорее, ты тут пострадал, — Энри качнула волосами.

— Я просто боялся тебя спугнуть.

Энринна, пытающаяся вспомнить, где находится выход из этой комнаты, и оттого мечущаяся по ней в разные стороны замерла. А Венитор подошел к ней со спины и продолжил:

— Редко ты проявляешь такую смелость. Я не привык, что ты можешь сама что-то предпринимать.

— То есть, в твоем понимании я безвольная тряпка?

— Ты — такая, какая должна быть. Это я слишком люблю покомандовать, — признался Венитор. — Если хочешь уходить — уходи. Только будь очень осторожна.

Энринна развернулась лицом к магу и призналась, смотря куда-то за его спину:

— Я не хочу, чтобы ты считал меня надоедливой. Не хочу требовать к себе слишком большого внимания. Поэтому — да, пожалуй, я лучше сейчас уйду. Это сложно — принимать решения. Слишком сложно для меня, но…

Она замолчала, а в следующий момент губы мага накрыли ее губы.

Теперь сама Энринна не знала, что делать дальше. И прекрасно понимала чувства Венитора в тот миг, когда она сама полезла к нему.

Вот только прерывать поцелуй она не собиралась, как и останавливать мага.

Наверное, она действительно нуждалась в этом.

Горячее дыхание Венитора опаляло ее кожу, заставляя болезненное сердце сжиматься. Его прикосновения являлись самым горячим огнем, встреченным Энринной за ее недолгую жизнь. Объятья казались самой лучшей защитой.

Энри открылась полностью. Если бы Венитор захотел этого, он смог бы прочитать ее — от самой ничтожной мысли до благородных мотивов.

Но он был занят другим.

Энринна и сама совершенно об этом не думала. Она вновь и вновь впивалась в губы Венитора, чувствуя, что лед в ее глазах непрерывно плавится.

Может быть, поэтому из них бежали счастливые слезы?

Глава 7

Красивые листья за окном: рыжие, словно лисицы, так и норовят заглянуть внутрь, узнать о жизни людей — или магов — чуть больше, выведать все тайны, и большие, и маленькие, а порой даже вмешаться, посоветовать что-то — как будто их услышат.

Веанилу всегда нравилось все яркое. Не зря — он и сам был магом, а те отличались любовью раскрашивать себя. Это почти не выделялось из толпы — все люди — или маги, конечно, — которые могли себе это позволить, поступали именно так.

Это только вампиры отличались мрачностью в выборе одежды. Цвета, предпочитаемые ими, являлись всегда чуть более глубокими, таящими в себе тайну, отлично рассказывающими о вампирах.

И та отважная вира, Сильванна, явившись на незваный прием, появилась в кабинете Веанила в темно-коричневом, древесного цвета плаще и таких же сапогах. Хотя глаза у нее оказались неожиданно яркими, зелеными, как малахит.

А ещё она мечтала заключить новый договор.

Неужели надеялась, что Совет изменит свое решение?

Веанил сделал пару шагов по комнате, а после развернулся и резко взглянул в окно.

Насколько он помнил, в Ринее гостила не только эта очаровательная вира. В город совсем недавно прибыла ещё одна, чуть помладше, пониже, с более длинными волосами, такими же черными, как и у самого Владыки.

Помнится, Ардиан говорил, что она приходится ему племянницей.

Совет никогда не меняет своих решенй.

Веанил даже намекал, вернее, прямо говорил об этом очаровательной Сильванне, когда она утверждала что-то о том, что не допустит гибели вампиров.

А Веанил — допустит. Отлично допустит. Он знает, на что те способны — не зря же всю жизнь проработал с ними, с их чертовой кровью и вылазками.

Брак бы состоялся, вдруг подумал Веанил. Он бы состоялся, если бы не вмешался ещё один донельзя глупый вампир. То есть, Энринна согласилась пожертвовать собой ради спасения вампиров.

А сейчас?

Она ведь не сможет долго прятаться по укромным углам — когда-то ее отыщет Венитор, мастер своего дела, порой слишком справедливый, но выполняющий работу на высшем уровне.