Не принц, но сойдёшь (СИ) - Каминская Лана. Страница 12

– Вот только ни дом, ни земля мне не пригодятся, если разгневанный колдун решит в отместку превратить меня в головастика. 

– Скажешь, что исполнял мою просьбу. Пусть он говорит со мной, принцессой Озёрного края, и посмотрим, кто возьмёт верх. 

– Нет, – покачал головой старик. – Гнева бывшего хозяина я боюсь больше, чем хочу обзавестись домой. Ты уж сама, дорогуша, а мне и на улице хорошо спится. Спасибо, красавица, что приютила, – старик отвесил низкий поклон Лачтне. – Кофей твой уж большо вкусен. Век не забуду. 

«Окочуришься раньше», – промелькнуло в голове Арлины. Недовольная, она встала, накинула плащ, покрыла голову капюшоном и, грубо толкнув старика, вылетела из фургончика. 

На освещаемой многочисленными огнями площади продолжала кипеть жизнь. Мальчишек было всё не загнать спать, и самые громкоголосые продолжали орать частушки. 

Мой милок не вышел мордой: 

Весь рябой и нос кривой. 

Я его отправлю к лорду,

Что живет на Смоляной.

Арлина скривилась, посильнее натянула капюшон на глаза и побежала домой.

Глава 5. Что сказала невеста?

– Берёшь ли ты, Мартан Светлоозёрный из рода короля Свена Светлоозёрного, принц Озёрного края и хозяин севера, юга, запада и востока, в жёны Арлину де Врисс?

– Беру.    

Белая гвоздика, воткнутая в петлицу такого же белого камзола, дурманила до пульсирующей боли в висках. Янтарная смола вперемешку с кардамоном и растёртым мускатным орехом кружила голову столь же сильно, как и натирала кожу жёсткая золотая нить, пущенная по рукаву того же самого камзола. Даже перчатка, натянутая по локоть, не спасала – кружево до того тонкое, что, казалось, и перчатки на руке нет. Но Арлина терпела. 

Словно подслушав мысли невесты, но только наооборот, Мартан пошевелил рукой – парчовая нитка не преминула воспользоваться шансом и ужалила девушку. На глаза навернулись слёзы, но все присутствующие мигом списали их на свадебное волнение и девичью эмоциональность. А золотая нить и не думала прекращать издеваться: она шла частой змейкой по краю рукава, поднималась выше, закручивалась в петлю, а после раскрывалась нежной озёрной лилией, которая больно цапнет, стоит тронуть её хоть мизинцем. И руку убрать неловко – столько пар глаз смотрят и ловят каждый вдох невесты.

– Обещаешь ли ты быть с ней в радости и печали, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

– Обещаю.

Печёные яблоки приправили корицей, да так сильно, что задыхаешься. Сейчас бы лёгкого ветерка с озера, свежести осеннего леса или дождевой прохлады, но вокруг только облака пудры на лицах и париках и тяжёлые ароматы махровых роз, в которых скорее увязнешь, чем растворишься. Ещё и испарина на лбу и шее такая, что веера не помогают. Так и жужжат без толку справа и слева, будто королевский дворец атаковала целая армия длиннокрылых стрекоз.

Мартан завозил локтем – золотая лилия без промедления оставила на коже Арлины мелкую царапину. Когда же церемония закончится и можно будет выдернуть руку и протереть листом подорожника? Говорят, успокаивает.

Хранитель Игвик, видимо, сговорился с безжалостной нитью и не спешил со следующим вопросом, тщательно выжидая момент. Простая случайность или шанс? Или духота влияет? 

Краешком глаза Арлина покосилась в сторону отца. Вот он стоит – опять не спал ночь, выбирал шейный платок. Хотел взять жёлтый в мелкий васильковый горошек, но Арлина вовремя остановила. В итоге повязали золотой, как и всё в этот день, начиная от ковровых дорожек и винных кубков и заканчивая треклятой нитью, что шла не только по краю рукава, но и по низу камзола принца. Петляла и вырисовывала по-королевски дивные узоры.

– Берёшь ли ты, Арлина де Врисс, в мужья Мартана Светлоозёрного из рода короля Свена Светлоозёрного, принца Озёрного края и хозяина севера, юга, запада и востока?

Хранитель Игвик, смакуя каждое слово, закончил вопрос и в предверии положительного ответа занёс изящную, усыпанную жемчугом, бело-голубыми аквамаринами и прозрачными, как слеза, бриллиантами корону принцессы над головой бледной безродной невесты.

– Берёшь ли ты, Арлина де Врисс, в мужья Мартана Светлоозёрного из рода короля Свена Светлоозёрного, принца Озёрного края и хозяина севера, юга, запада и востока? – медленно повторил хранитель, чувствуя, что пауза подозрительно затягивается, а пальцы уже дрожат и вот-вот корону уронят. 

Мартан нетерпеливо дёрнул рукой и покосился в сторону растерянной девушки. Ненавистное золотое жало стало последней каплей, и Арлина в сердцах выплеснула: 

– Нет, – и сама испугалась того, что сказала. 

Слово отозвалось эхом во всех уголках мраморного тронного зала. Рой стрекоз на секунду затих, чтобы спустя удар сердца разразиться пуще прежнего. Кто-то на задних рядах от неожиданности упал в обморок, кто-то прикусил язык, кто-то ухмыльнулся, кто-то же стоял не шелохнувшись и отказывался верить в происходящее. 

– Вы должны сказать «да», – шепнул Игвик Арлине прямо на ухо. От хранителя неприятно несло болотной водой. – Я сейчас произнесу речь в третий раз, а вы не перепутайте. 

– Нет, – повторила Арлина на сей раз твёрдо, одновременно краснея, как перезревший помидор, готовый лопнуть и залить всех соком. 

– Ты что такое говоришь? – зашипел совсем рядом Мартан и тут же завертел головой по сторонам, мило улыбаясь гостям и недоуменно пожимая плечами. – Останови церемонию, – кинул он Игвику и, расталкивая локтями столпившихся за спиной любопытных, подхватил Арлину под локоть и потащил к дверям, за которыми начиналась комната, где  послы и просители обычно ожидали приёма у короля. 

Повернув в дверном замке большой тяжёлый ключ, Мартан запер дверь, развернулся, положил руки на плечи невесте и, сбиваясь, произнёс: 

– Ты переволновалась. Мы сейчас отдохнём и повторим всё заново. Плевать на гостей и что они подумают. Я сам переживал так, что не сразу понял, что следует отвечать. 

– Мартан, – перебила принца Арлина. 

– Тебе нужно воды. – Мартан был сам не свой и ничего не слышал. – Да-да, именно воды. Ланс! – закричал он что было силы и только потом понял, что даже при всём желании Ланс не сможет быстро прийти на помощь – сперва надо как минимум выломать запертую дверь. 

– Мне не нужна вода, – остановила принца Арлина. – Мне нужно поговорить с тобой. Я должна была сделать это раньше, но никак не верила и не решалась. А теперь я боюсь. Боюсь за наше будущее, Мартан. 

Белое платье, такое воздушное, такое желанное, теперь раздражало и смотрелось аляповатым пятном на фоне золотых оконных штор. Кружево, тонкое, словно паутина, торчало со всех сторон, добавляя невесте пышности вместо того, чтобы подчеркивать тонкую девичью талию. Муха – да чтоб её – и даже муха, а не фигурка изящного лебедя сидела на большой фруктовой вазе и потягивала сок из спелой жёлто-розовой груши. Мартан – в парадном наряде, со шпагой, прикреплённой к поясу, высокий и стройный – стоял, не шелохнувшись, и ждал разъяснений.

Арлина подняла голову, и их взгляды встретились. Его глубокий и затягивающий, слово болото, поросшее мхом, с островками яркого вереска и спелой алой клюквой, и её испуганный и робкий, неуверенный ни в чём, сомневающийся и умоляющий одновременно.

– Кто он? – Мартан прищурился. В его взгляде промелькнули искорки ревности. 

– Он? – недоумевая, переспросила Арлина.

– Тот, из-за кого ты отказываешь мне. Я принц, а не торгаш никчёмный, чтобы об меня ноги вытирать. – На слове «торгаш» Арлина сглотнула, но промолчала. – Кто запудрил тебе мозги настолько, что ты готова променять меня на него?

Девушка замотала головой.

– Тогда в чём же дело? – подозрительность немного спала, уступив место прежней чарующей мягкости, будто и не было грозового раската ударом сердца ранее.

– Всему виной сон, и я должна в нём разобраться.