Исцеление сердца (ЛП) - Фанетти Сьюзен. Страница 38

— Твоя дочь сильная и здоровая.

Его напряженное доселе лицо расплылось в улыбке. Вали поцеловал вспотевший лоб своей жены и подошел ближе, чтобы Ольга могла подать ему дочь. Наклонившись, он обернул пуповину вокруг руки и перекусил ее, разделив мать и ребенка.

В своей стране Ольга была и целителем, и повитухой, но здесь, в Карлсе, Свен лечил, а повитуха занималась только своим делом. В их мире так было положено. Городскую повитуху убили люди Эйка, когда пришли сюда, чтобы захватить земли Снорри, так что Ольга приняла на себя и эту роль и уже успела помочь родиться нескольким детям Карлсы. Перекусывание пуповины было одним из ритуалов здесь — первобытным, но таким близким к богам.

Вали взял свою дочь на руки, завернул ее в ткань, которую протянула Ольга, и прижал к груди.

— Я буду защищать тебя до конца жизни, малышка, своим топором, своим сердцем и своей жизнью. Ты вырастешь сильной и крепкой, как мама, и проживешь великую жизнь. И я буду рядом с тобой.

— Вали, — голос Бренны был мягким, но сильным. — Пожалуйста, пожалуйста.

Она не имела возможности прижать к груди своего первенца, умершего мальчика. Он родился и умер в те дни, когда она сама была близка к смерти.

Не отводя от дочери взгляда, Вали повернулся. Бренна сдвинула простыню с груди и Вали положил туда девочку, и Бренна тут же обняла ее. Малышка повернулась, ища сосок, и Вали уселся на кровать рядом с женой, заслоняя ее от взгляда Ольги.

Ее сердце болело от радости и грусти, и это было ощущение, близкое к счастью — то, чего она не ощущала уже давно. В ее собственной жизни такого быть не могло, но она все равно чувствовала внутри тепло. Счастье, которое было дано Ольге, шло рука об руку с потерями. С темными страшными потерями. Она теряла все, что имела.

Все, что было у нее, оказалось отнято или уничтожено.

~oOo~

Они назвали свою дочь, рожденную в день бесконечного солнца, Сольвейг, что означало что-то вроде «путь солнца». У нее было маленькое пятнышко на плече, легкий поцелуй солнца цвета того шелка, что так полюбился Ольге.

Она и сама была маленьким солнышком. Ольга не знала, что такое — воспитывать своего собственного ребенка, но она помогала растить много других детей. Но не могла вспомнить кого-то, похожего на Сольвейг.

Девочка редко плакала. Она начала рано улыбаться и смеяться — уже через месяц после рождения. Весь зал длинного дома ярла был очарован этим маленьким счастливым существом. Даже огромный полудикий кот Бренны принял ее и позволял Сольвейг дергать его за плотный мех.

Вали был просто без ума от любви. Несколько раз Ольга входила в зал по своим делам и обнаруживала этого дикого и жестокого воина на коленях перед дочерью. Вали строил ей рожи, фыркал и рычал, и девочка тоненько пищала от смеха. Самым любимым занятием Сольвейг было сосать конец его косы, и часто Вали сидел в зале и решал дела своего народа с дочкой на коленях.

А Бренна… Еще в период первой беременности, мальчиком, которого она потеряла, Бренна проявляла все признаки того, что будет отличной матерью. И хоть на первый взгляд она казалась твердой и бесчувственной, и даже злой, внутри скрывалось мягкое теплое сердце, которое болело о животных и людях, и любило и тех, и других. Бренна отчаянно оплакивала своего сына, и теперь дочь получала от нее двойную порцию любви.

Ольга любила всех троих от всего сердца и лелеяла ту связь, которая связала их так крепко. Сольвейг она считала почти своей дочерью…. и все же это был чужой ребенок, и боль оттого, что ей никогда не иметь своего, всегда таилась в ее сердце.

И это заставляло ее ворочаться одинокими ночами, в доме, полном кур и коз.

Однажды, когда Сольвейг уже было два месяца, Ольга сидела с ней в зале. Девочка становилась настоящей красавицей. Ольга держала ее на коленях и легонько покачивала, напевая песню, которую ей в детстве пела ее собственная мать. Вали и Бренна сидели на покрытых шкурами креслах и слушали жалобы и просьбы своего народа.

В это лето они не отправлялись в поход. Вали решил остаться с Бренной; после трудностей прошлого года этот он решил посвятить отдыху и восстановлению. Ольга не переживала по поводу походов, но слышала, что в городе не всем по нраву целое лето вынужденного безделья. И теперь, в конце сезона без добычи, люди пришли к Вали с жалобами.

И он их слушал, когда в зал вбежал Бьярке.

— Вали! Там корабль!

Все вскочили, глядя на него, и Ольга, сидя на стуле, прижала девочку к себе, защищая.

Вали и Бренна тоже поднялись.

— Друг или враг? — спросил Вали.

— Корабль несет цвета ярла Леифа Олафссона!

— Тогда друг! — весело сказала Бренна. — Ну наконец-то!

Леиф был другом Бренны и союзником Вали и Карлсы, но он был для Ольги только врагом. Она поманила Рикке и передала девочку ей, прежде чем незаметно выскользнуть прочь.

Она не хотела видеть ярла Гетланда. Больше никогда.

Глава 14

Никто не встретил его, так что Леифу пришлось пройти весь путь по пирсу пешком и в одиночестве. Вали стоял на берегу, окруженный Яаном, Хансом и Георгом, рядом с ним напряженно застыли Бьярке и Орм. Рука Вали покоилась на бедре, где висел топор.

Значит, время и расстояние не согрели сердце его друга.

Ни следа Бренны и ее ребенка. Или Ольги.

Ни звука приветствия.

Леиф приблизился, чтобы ему не пришлось повышать голос, и заговорил сам:

— Вали Грозовой Волк. Я прибыл как друг и как союзник. Рады ли мне здесь?

Вали нерешительно шагнул в сторону, и тогда вперед выступила невидимая доселе Бренна, держа на руках ребенка.

— Хватит таких речей. Конечно, тебе рады, Леиф!

Она остановилась перед ним, широко улыбаясь, и на короткий момент Леиф заколебался, стоит ли обнимать своего друга, когда Вали смотрит на него волком из-за ее плеча. Бренна обычно редко проявляла чувства, но в последний раз, когда он ее видел, она крепко его обняла.

Напряжение разрядилось, когда ребенок в руках Бренны взвизгнул и потянулся к нагруднику Леифа.

— Это твоя дочь? — он погладил рукой маленькую прелестную головку. — Такая красавица, такие глубокие синие глаза.

— Да. Это Сольвейг. Она любит блестящие вещи, — Бренна похлопала его рукой по груди, и улыбка на ее губах сменилась ухмылкой. — Став ярлом, ты изменился, Леиф. Раньше ты не был таким… экстравагантным.

Его новые доспехи были красно-коричневого цвета, а нагрудник был выполнен из сотен металлических колец — вроде тех доспехов, что носили люди принца Владимира, только кольца не было соединены вместе. Теперь на груди Леиф носил что-то вроде металлического круга, символа равновесия, который был так важен в мире Ольги.

— Идея Астрид. Она сказала, что мое сердце слишком открыто для боя, и мне теперь следует защищать его лучше.

— Ну, она мудра, — Бренна вздернула голову, глаза ее сузились. — Вы с ней близки?

Леиф положил свою руку поверх ее руки, все еще лежащей на его груди.

— Астрид — мой добрый друг и советчик. Но мое сердце отдано другой.

Тень омрачила чело Бренны, но прежде, чем Леиф успел спросить об Ольге, Вали выступил вперед и притянул к себе жену.

— Леиф. Как союзнику тебе в Карлсе рады. Ты и твоя команда — проходите в дом. Мы накормим и напоим вас, и ты расскажешь нам, почему прибыл к нам сегодня.

Он забрал свою дочь у ее матери, повернулся и направился к дому.

Леиф вздохнул.

— Я надеялся.

— Он не так холоден к тебе, как кажется. Но он воспринял твое долгое отсутствие как признание вины. Почему ты не приплыл к нам в прошлом году, когда победил Колдера? Ты говорил, что мог бы.

— Я был ранен, — он остановился на этом. Правдивый ответ, достаточно правдивый. И снова Леиф обвел глазами толпу, встречающую судно, и снова не увидел Ольги среди зевак.

— Мы слышали. Но я не думала, что это так серьезно, что тебя не будет целый год, — Бренна обняла его за талию. — Я рада, что ты здесь. Мы скучали.