Собирающая звезды (СИ) - Лаевская Елена. Страница 26

Пока я жадно, обжигаясь и морщась, глотаю крепкий сладкий чай. Соловей садится в кресло напротив.

— Понимаешь, — Соловей задумчиво трет переносицу и, мне кажется, обращается совсем не ко мне. — Я всегда был непутевым сыном. Родился Скаутом, но всегда знал, что не буду жить в Поселке. Когда ушел, даже не оглянулся. И плевать было на то, что обо мне говорили. И что мать думала — мне тоже было все равно. Ремесло у меня опять же… сомнительное.

— Какое? — подаю голос я.

— Пиратствую, понимаешь, помаленьку. И, представь, нравится мне это дело, — Соловей, наконец, концентрирует свой взгляд на мне. — А мать все равно меня любит. Хочет, чтобы я с вами летел… А я вот не хочу. Всегда мечтал увидеть Собирающую Звезды. Жители поселка очень давно хотели убраться за Предел. Им здорово мешали люди. Но не было Собирающей. А потом родилась ты. В поселении жители неделю ходили с посветлевшими лицами. Оставалось только дождаться, когда ты вырастешь и выучишься своему ремеслу. Не дождались… У меня сестра была. Младшая… Мари. Поэтому мать так, наверное, к близнецам привязалась.

Взгляд Соловья вдруг становится жестким:

— Да, не буду тебе врать. Гали считает, что ты справишься с зарядкой аккумуляторов корабля. Но я в этом совсем не уверен. У тебя очень мало опыта. И ты, фактически, самоучка.

— Но я же лампочки…

— Ну да, всеобщая электрификация. Упражнения для скаутов старшего дошкольного возраста. Не смеши меня.

— И что тогда? — тихо спрашиваю я.

— Тогда тебе конец, — не отводя круглых совиных глаз, отвечает мой собеседник. — Хотел, чтобы ты была в курсе. Если передумаешь лететь — оставайся в моей команде. Мне Собирающая не помешает.

Несколько минут я перевариваю услышанное. Потом отвечаю. Тоже честно. — Я туда, куда Гали.

Кажется, Соловью не нравится мой ответ. Но он ничего не говорит. Молча поворачивается и берет со стола старинную на вид резную шкатулку.

— Восемнадцатый век, — с гордостью произносит Соловей и осторожно приподнимает крышку.

Раздается тихая мелодия с перезвоном колокольчиков. Посредине, на желтой металлической поверхности, завораживающе медленно кружится фарфоровая пастушка, приподняв синий подол платья. Умиротвореное личико с акварельным румянцем. Лукаво приподняты уголки губ. Как будто нет важнее занятия, чем вот так, много веков подряд, описывать круги менуэта в резной коробке.

— Это тебе. Подарок. Трофейный, — Соловей захлопывает крышку и передает мне шкатулку.

Ставлю ее рядом с собой на кровать. Лезу за пазуху и достаю своего верного взъерошенного котенка:

— А это от меня. Его сделали на Земле. И он приносит удачу. Только его надо выстирать. Лучше всего в шампуне.

— Спасибо, — улыбается Соловей, — ему у нас будет хорошо. Криста о нем позаботится по первому разряду. Если поменяешь свое решение — я в рубке. Пойду с мамой пообщаюсь.

Соловей выходит из каюты.

Осторожно приподнимаю крышку шкатулки. Пастушка по-прежнему беззаботно кружится в вечном своем танце. Печально и нежно звенят колокольчики… Если бы у меня был выбор…

Прихожу в рубку последняя, все уже там собрались. Рубка маленькая. Кто не смог сесть, расположились вдоль стен. Пробираюсь поближе к Скауту. Все смотрят на Мальвину, сидящую за навигационной консолью. Ее руки быстро и неслышно отстукивают дробь на матовой поверхности. Только сейчас замечаю — Мальвина прикрыла глаза. Она прокладывает путь "вслепую", по памяти. Древней, цепкой памяти Предтеч.

Информация с Навигатора передается на экран пилота. За штурвалом сидит Соловей. Очень собранный и сосредоточенный. Терри и Димыч стоят рядом. Им так спокойнее, вместе. Хотя, какое там спокойствие…

— Вот он! — Мальвина открывает глаза и указывает на повисший впереди осколок астероида. Кривой, пористый, нечем не примечательный кусок камня, освещенный огнями яхты.

— Ну, какой же это корабль! — разочарованно тянет Дымыч.

— А что ты хотел увидеть? — отвечает Скаут, — блестящую махину, которая во всей своей металлической красе висела бы здесь и привлекала всеобщее внимание? А так корабль прятался не одну тысячу лет у всех на виду.

С уважением смотрю на каменную громаду. В ней есть что-то пугающее и величественное. До жути. И она на какое-то время должна стать моим вторым домом.

— Соловей! — подает голос худая нескладная девушка с кресла второго пилота. — На локаторе появились десантные корабли. Через полчаса они будут здесь.

Сглатываю сухой комок в горле. Опять нас догоняют! А мы бежим, бежим. И ведь ладно, просто догоняли бы. А то ведь стреляют! Скорее бы все это кончилось!

Скаут опускает руки мне на плечи. Терри крепко сжимает ладонь Димыча. Дымыч хмурится, ему сейчас предстоит нелегкая работа.

— У корабля есть посадочная площадка, — сообщает Соловей. — Я успею вас высадить.

— А увести свою Ласточку ты успеешь? — строго спрашивает Мальвина.

— Я, вообще-то, собирался остаться рядом и немного пострелять… Для собственного удовольствия. Я, знаете ли, в душе охотник.

— Ни в коем случае! — одновременно отвечают Мальвина и Гали. — Мы справимся. Высади нас и сразу — улетай.

— Надевайте скафандры! — торопит нас Скаут.

— Это сложно — прикрывать целый корабль от ракет? — спрашиваю я Дымыча.

— Не знаю, — признается он. — Ни разу не пробовал. Но ты не бойся. Я смогу.

Звучит не очень убедительно, честно говоря. Но очень хочется верить.

В шлюзовой камере, толкаясь и переругиваясь, надеваем скафандры. Команда Соловья — угрюмые, здоровые мужики — помогают закрепить шлемы, натянуть перчатки.

— Иду на посадку, — звенит в наушниках голос Соловья. — Держитесь крепче.

Глава третья

Все когда — нибудь кончается

Мы бежим по длинным и запутанным, как кишки неведомого животного, переходам. В скафандрах это очень неудобно, а в магнитных башмаках — вдвойне. Корабль мертв уже не одну тысячу лет. Системы обеспечения не работают. Внутри такая же невесомость, что и снаружи. Поэтому я не слышу клацанья металла о металл. Но зато прекрасно слышу свое тяжелое дыхание и бешеный стук сердца в ушах. Пот стекает по лицу, заливает глаза, рот, струится по позвоночнику. Еще немного и он начнет хлюпать у меня в ботинках. Скаут указывает дорогу. Он откуда-то ориентируется в этих кишкообразных поворотах.

Наконец мы добираемся до рубки. Сгибаюсь в мучительном приступе сухого кашля. Хочется броситься на пол и больше никогда не вставать. Помещение, которого мы, наконец, достигли, совсем не похоже на рубки земных кораблей. Оно много больше, просторнее, с высокими потолками. На земных кораблях все много более компактное: надо экономить место, чтобы, в свою очередь, экономить энергию. Предтечам не надо было экономить, у них были Собирающие.

Одна стена в рубке полностью прозрачная. И выпуклая, как стекло в очках с большими диоптриями. Очень хорошо видны окружившие корабль истребители. Сейчас они выпустят ракеты и наше неначавшееся путешествие разом закончится.

— Сколько? — голос Скаута в наушниках, как всегда, невозмутим.

Сколько — это как долго Дымыч сможет удержать защитное поле вокруг корабля.

— Секунд тридцать. Вряд ли больше, — Дымыч тоже старается казаться невозмутимым. Только у него это плохо получается. По голосу слышно.

Гали помогает мне стянуть перчатки. Освободившись, они тут же пускаются в свободный полет. Я тоже хочу в свободный полет. Но мне нельзя.

Я откуда-то знаю, что мне делать. Как будто вспоминается давно забытый сон. Берусь горячими ладонями за покрытые инеем блестящие рукоятки. Над ними загорается большая панель. Высвечивается длинный прямоугольник. Он весь залит красным недобрым светом.

Иней превращается в капельки воды. Вода закипает вокруг моих пальцев. Энергия, захлестывающая меня с головой, переливается в древнего железного зверя.