Операция "Волчье сердце" (СИ) - Снежная Дарья. Страница 55

В этот раз приказ он выполнил без вопросов.

— Радиус действия артефакта — около двухсот метров. Отойдешь дальше — удавит, — просветила я своего подопечного.

Я не садистка, и наблюдение за чужими мучениями не приносит мне удовольствия, но и сочувствия я не испытывала.

Я доверяю своему капитану. Я доверяю его людям. Я не сомневаюсь — если он сказал Алеману, что вырвет ему позвоночник за причиненный мне ущерб, то так и сделает. Но и садиться безоружной в одну карету с преступником, которого ожидают долгие годы тюремного заключения, а между ним и свободой нахожусь я — не собиралась. И продемонстрировать это лучше было сразу — чтобы не вынуждать Вольфгера выполнять обещания.

До особняка родителей мы доехали без осложнений. Мой спутник был молчалив и сдержан. Родители ожидали в холле. Марион небрежно постукивал по ладони тросточкой, которой раньше не пользовался, отец смерил недовольным взглядом моего спутника, а мама — мою накидку.

— Эва, мне совершенно не нравится эта затея, — финально уведомил меня отец.

«И мне!» — скорбным выражением лица сообщила мама.

— И мне, — добавил Мар. — Поэтому я еду с тобой.

— Конечно, — согласилась я сразу со всеми.

В конце концов, эту битву я уже выиграла — можно и подсластить пилюлю проигравшим.

— Это наш дальний родственник из Невела, Конрад Алмия, приехал в Лидий решить некоторые торговые вопросы, — изложила я нехитрую легенду. — Мой отец, ваш троюродный дядя, Шепард Алмия. Ваша тетушка, Анна Алмия. И ваш кузен Марион.

Братец отсалютовал тростью, глядя на «Конрада» весьма выразительно. Я подавила тяжелый вздох — вот так я и ждала, пока ты соизволишь со своим грозным оружием встать на мою защиту!Но мужчины — это всегда мужчины, их не переделать, только смириться.

— Чрезвычайно приятно, — попытался проявить галантность Алеман.

Отец смерил его, наведенную маскировку и сшитый за мой счет костюм одним цепким неприязненным взглядом.

— И что же за дела привели тебя в Лидий… племянничек?

— Мы не прорабатывали этот вопрос тщательно, — пожала я плечами, ощущая кожей шелковистую подкладку накидки.

— Понятно, — папа вложил в это слово всё свое пренебрежение к нам, как к специалистам и к затее в целом. — В Невеле у нашей семьи пеньковый завод. Марион, просвети!

Безапелляционный приказ не подразумевал обсуждения.

Пятнадцать минут, понадобившиеся нашему скромному кортежу, чтобы добраться до Ратуши, я провела, слушая короткий и емкий инструктаж Мара: кто такой Конрад Алмия, зачем прибыл в Лидий и что планирует вынести из этой поездки в целом и визита на бал в частности.

 В просторном светлом холле было пусто. Мы удачно попали в затишье между гостями. Высокие зеркала меж колон сияли, предлагая дамам поправить прическу и проверить наряд перед тем, как предстать перед обществом. Рядом дежурили расторопные лакеи, готовые принять верхнюю одежду.

Я сбросила накидку на услужливые руки. Мар оглянулся на меня и обронил прижатую локтем тросточку. Отец издал звук, похожий на предсмертный хрип и начал наливаться нехорошей краснотой. Мама с неодобрением покосилась на меня.

— Дорогая, по-моему, ты слишком близко к сердцу принимаешь нужды следствия, — и вернулась к изучению своего отражения.

Верх платья был прозрачным. Совсем. Но легкая, сама по себе совершенно ничего не скрывающая ткань, была вышита узором из драгоценных камней. Он вился, змеился, изгибался, сверкал, скрывая все, что нужно, и в то же время… Зато низ был абсолютно пристойным — темно-сиреневая волна шелка и газа.

Это платье надевалось с мыслями о том, кто его будет снимать.

Отец одарил меня свирепым «дома поговорим» взглядом — и взял себя в руки. Всё верно, мне уже не восемнадцать лет, и я не дебютантка, явившаяся на первый бал в вызывающем наряде — я взрослая женщина и знаю, что делаю. Более того, я состоявшийся мастер и делаю ровно то, что могу себе позволить, но…

Бедный папа!

Пришедший в себя братец взглянул с веселым изумлением — «ну ты, мать, даешь!» — и надел невозмутимую маску, готовясь к грядущему представлению.

Матушка, единственная из моего семейства, кто был предупрежден о моих планах (всё же сердце у нее уже не девичье, да и совет умудренной опытом женщины лишним вовсе не был), коротко вздохнула:

— По возможности, сделай сегодня вид, что ты не с нами, дорогая. И поправь слева складку. И величественно подала руку супругу, готовясь с достоинством нести свой крест — взрослая дочь внезапно лишилась рассудка.

Алеман нервно сглотнул, не решаясь предложить мне локоть, и одновременно не отводя глаз от моего наряда… Я многозначительно улыбнулась и поправила кольцо.

В бальный зал мы вплыли чинной группой.

«Бездна, Бездна, Бездна!» — думал капитан Лейт, стараясь прийти в себя и не трясти при этом головой. — «Эва, я не это имел в виду!»

С этим опознанием изначально было понятно, что придется повозиться, продираясь через преграды.

Хозяевами на ежегодном городском балу в Ратуше традиционно были градоправитель Дамиан Вардстон и его супруга Тереза. Событие это было значимым в жизни города, по долгу службы либо по зову сердца здесь собирались наиболее влиятельные персоны Лидия — верхушка местного чиновничества, главы гильдий и представители старых семейств, которые нередко, впрочем, входили в первые две категории.

Безопасность мероприятия обеспечивалась на соответствующем уровне — нечего было и думать о том, чтобы протащить туда кого-то, обмотанного чарами с ног до головы, и не поставить на уши охрану.

Пришлось договариваться с градоправителем (предварительно предъявив его портрет Алеману, чтобы убедиться — не он) и получать добро. Потом связываться с управителем (предварительно аккуратно предъявив его Алеману, и убедившись — не он) и требовать содействия, потом…

Отдельной строкой стояла Эва, которую следовало защитить от возможной угрозы со стороны арестованного. И подстраховаться на случай, если вдруг Алеману ударит в голову кажущаяся близость свободы.

К тому моменту, как бал подошел вплотную, у Вольфгера ныли зубы от любого упоминания о нем. То есть безостановочно.

Следует, правда, отдать должное Валлоу — добиваться своего он умел. И если уж постановил, что операции «Опознание» быть, то все бюрократические препоны взял на себя, большей частью сметая их, как несущественные.

И теперь у Вольфгера в кармане лежал ключ, переданный Алексом Корнвелом по окончании работы с заключенным. Явившись на место проведения операции, Лейт первым делом подошел к магу, отвечавшему за систему безопасности. Тот чуток поколдовал над металлическим жетоном размером с монету и клятвенно заверил капитана, что ни один сторожок на их фигуранта не пискнет.

Вольфгеру очень хотелось в это верить. Не хватало еще, чтобы при появлении Эвы в компании Алемана сторожевые системы сошли с ума.

Впрочем, при появлении Эвы все и так сошли с ума — а некоторые, капитан шестого отделения стражи, к примеру, так до сих пор и не смогли в него прийти. Ощущения были примерно те же, когда его головой об лестницу приложили.

Капитан, конечно, сам попросил Эву оттянуть на себя внимание гостей, чтобы не слишком пристально разглядывали ее «родственника», но так-то уж…

Он попытался оттянуть воротник-стойку, который внезапно начал душить.

Семейство Алмия ненадолго задержалось у лестницы, общаясь с градоправителем — незамужняя племянница Терезы Вардстон смотрела на госпожу старшего эксперта во все глаза, и Лейт явно видел, как приличествующее случаю выражение сдержанного осуждения борется в ней с завистливым восторгом и досадой, то и дело сдавая позиции.

Эва на девицу особо не глядела, присутствовала рядом с отцом с видом скучающей безмятежности. Да, девочка, тебе еще учиться и учиться носить маску с такой непринужденностью.

Вольфгер лениво, нарочито рассеянно обвел взглядом зал. Гости курсировали по залу, собирались и распадались смешанные группки, вокруг гильдейских глав то и дело образовывались небольшие водовороты, почтенные матроны держались компаниями по интересам. Чета Корвинов прибыла незадолго до семейства Алмия, и Николас сдержанно кивнул, встретившись взглядом с капитаном. Сухопарая дама в возрасте держалась рядом с его женой безликой тенью.