Трансфер (ЛП) - Харрисон Ава. Страница 14

Он засмеялся, а я послала ему огромную улыбку и закатила глаза.

— Отлично.

— Кроме того, я не могу демонстрировать покровительство в офисе. Это единственный раз, когда я могу тебя так называть.

Все, что я могла сделать, это покачать головой. Он был прав. Ричард не мог проявлять себя на работе, и я представила себе, если бы он называл меня так в офисе, остальные сотрудники это неправильно поняли бы.

— И я же не вижу тебя каждый день на работе. И обычно, когда мы видим друг друга, это либо в офисе или в присутствии твоей матери. У нас даже не было времени толком поговорить, а все из-за твоего повышения в прошлом месяце. Так как ты относишься к тому, что стала теперь координатором?

— Это переходный момент. Я до сих пор нервничаю, так же, как и на начальном этапе. Это немного непривычно, учитывая наших клиентов, но мне нравится.

— Хорошо. Ты действуешь грамотно, ты ведь знаешь.

Его похвала заставила меня улыбнуться.

— Я не чувствую этого. Порой я едва могу вспомнить, что мне следует говорить.

— Поверь мне. Я видел много координаторов, которые после становились исполнительными директорами. Соглашусь, что не каждый способен справиться с новыми обязанностями, но у тебя есть к этому стремление. Ты отлично справишься на новом месте.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я верю в тебя.

Я позволила его словам проникнуть в меня, они заставили меня поверить в себя. Они дали мне надежду, что я добьюсь успеха.

— Спасибо.

— Хватит о работе. Сегодня суббота. Что ты запланировала на день?

— Мы с Сидни идем в новый ресторан, открывшийся в Митпэкинг (прим. Митпэкинг — исторический район на западе Нижнего Манхэттена).

У Ричарда появились небольшие морщинки на лбу. Это было почти незаметно, но я увидела это. Я подумала, с чем связана эта проблема. Сидни всегда была хорошим другом для меня и прекрасным работником. Впрочем, Ричард всегда, так или иначе, игнорировал ее. Однажды я спрошу его, но не сегодня. Сегодня был хороший день. Мы поговорили с мамой, она была в приподнятом настроении, когда я звонила, и мне не хотелось портить свой день, задавая вопросы, ответы на которые, мне могли бы не понравиться.

Это было чуть больше четырех недель назад. Две недели спустя Ричард перенес сердечный приступ. Я никогда его уже ни о чем не спрошу. Но, думаю, это больше не имеет значения. От этих запутанных мыслей, мои руки становятся липкими, и зрение теряет четкость, а мой пульс ускоряется. Я стараюсь глубже дышать, чтобы не позволить страху победить. Вдруг рукой чувствую тепло. Я понимаю, что это благодаря Сидни. Она сжимает руку, давая мне понять, что она рядом. Поднимаю голову, наши глаза встречаются. В ее — любовь и сострадание. Она произносит лишь «дыши», я так и делаю. Я дышу, делаю шаг вперед, печаль отступает, и я снова в настоящем.

Глава 8

Ева

Один день сменяет другой. Приходить на работу становится все труднее. К тому времени, когда возвращаюсь домой, я напиваюсь, чтобы справится с трудностями на работе и контролировать свои кошмары. Мои страхи и тревоги не проходят, а я все еще не звоню по номеру, который, я знаю, мне нужно набрать. Не знаю, как побороть свою нерешительность. Я думаю, вернее, надеюсь, что Сидни найдет мне кого-то другого.

Сегодня вечером я лежу в постели, рыдаю. Дверь моей спальни распахивается, и сквозь опухшие от слез глаза я вижу стоящую в дверях Сидни. Я не говорю ни слова, и она молчит. В ее глазах явное беспокойство, и она кусает верхнюю губу.

— Достаточно уже. Ты страдаешь, и это ранит мое сердце. Сегодня я разговаривала с Натали.

Мой рот открывается, чтобы возразить. Натали работает в офисе вместе с нами. Я не могу позволить, чтобы она узнала, что я разваливаюсь на части.

— Не волнуйся. Я не сказала Натали, что это для тебя. Я сказала ей, что это для моего младшего брата.

Слезы высыхают, пока я анализирую ее слова. Все выглядит логично. Брат Сидни печально известен своим поведением в старших классах, ходячая проблема для каждой школы города. Она всегда жалуется, что его отовсюду выгоняют.

— Она дала мне номер своего психотерапевта, доктора Коул. Мы позвоним ему первым делом в понедельник утром, и ты согласишься на встречу, договорились?

— Да, — шмыгаю я носом.

— Хорошо.

Сидни права.

Доктор Монтгомери прав.

Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

Мне нужно исправить все, что сломано внутри меня.

И мне нужно сделать это прежде, чем станет слишком поздно.

Прежде, чем я превращусь в нее.

— Ты нервничаешь? — спрашивает Сидни.

Нервничаю ли я? Да, черт возьми, нервничаю. Прошло несколько дней с тех пор, как она вручила мне номер терапевта, а я не удосужилась позвонить. Видя все это, Сидни взяла проблему на себя и договорилась о встрече.

— А ты бы не нервничала? — ворчу я.

— Подожди, это действительно первый раз, когда у тебя назначен реальный прием у врача?

Я утвердительно киваю.

— Так ты, даже после смерти своего отца не консультировалась со специалистом?

— Неа.

— Ты думаешь, что они не помогли бы тебе?

— Неа.

Она хмурит брови на мои односложные ответы. Напряженная тишина повисает в комнате.

— Мне, правда обязательно туда идти? — я, наконец, со стоном, опускаю голову на руки.

— Подруга... Я люблю тебя, и да, ты должна это сделать. На работе ты словно ходячий зомби. Если начнутся увольнения, я не удивлюсь, если ты окажешься первой в списке.

Я надуваю губы и закатываю глаза.

— Хорошо.

— Умная девочка, — говорит она и набрасывает свое пальто.

— Куда ты идешь?

— Я провожу тебя.

Мои глаза расширяются.

— Что?

Сидни безуспешно пытается подавить смех. Ее щеки надуваются до тех пор, пока она, наконец, не выдает мне на одном дыхании:

— Я иду с тобой на консультацию.

На ее губах появляется намек на улыбку, пока она оборачивает шарф вокруг своей шеи.

— Почему ты до сих пор валяешься как бревно?

Несмотря на то, у меня нет желания видеть доктора Коула, я встаю и надеваю свое пальто.

— Я тебе это ещё припомню, сучка, — бормочу себе под нос, вызывая очередной смешок у Сидни.

Офис доктора Коула совсем не такой, как я ожидала. Во-первых, в Альфабет Сити (прим.: Алфабет Сити (англ. Alphabet City — Алфавитный город) — название нескольких кварталов Нью-Йорка, расположенных в районах Ист-Виллидж и Нижний Ист-Сайд в Нижнем Манхэттене). Во-вторых, в подвале темного здания. Не то, чтоб мне нужно, причудливое помещение на Парк-Авеню, но это место точно какое-то сомнительное.

Сидни прикусывает нижнюю губу и украдкой оглядывает дом.

— Итак… это выглядит...

— Как свалка? — уточняю я.

— Я собиралась сказать «необычно». Но да, выглядит как свалка, — она хватает мою руку. — Вперед, мы зашли слишком далеко. Обратного пути нет.

Я следую за ней в здание, и мы спускаемся по ступенькам на цокольный этаж. Сигнал оповещает о нашем приходе. Когда мы заходим, я сразу понимаю, что это не правильный для меня психолог. Место ужасное и грязное. Звук чего-то падающего привлекает наше внимание. Выходит мужчина, одетый в мятые брюки, а на его рубашке я замечаю пятно. Слишком непрофессиональный вид. Не то, что доктор Монтгомери. Я не могу представить себе, что так выглядит доктор. Я понимаю, что не смогу ему ничего рассказать.

— Вы, должно быть, Ева, — говорит он.

Его глаза задерживаются на мне слишком долго, от чего по спине пробегает неприятный холодок.

— Тут, кажется, недоразумение. Мне очень жаль, но мы должны идти.