Заложница красных драконов (СИ) - Чекменёва Оксана. Страница 75

— А дедушка где? — Богдан сказал, что все живы, да что-то сердце сжалось нехорошо.

— Дома дедушка. Не ходит совсем уже, ноги отказали, — вздохнула Любава. — Сама-то ты как? Здорова?

— Здорова, — кивнула, не став уточнять, что здорова я теперь буду всегда, не болеют драконы после «обмена».

За нашей спиной слуги закрыли ворота, но шум переговаривающейся толпы не умолкал. Ещё бы, такое событие — драконы прилетели, заложницу принесли, да ещё и в людей обращаться могут! Нужно обязательно обсудить, причём, почему-то, прямо у нашего забора, в другом-то месте — никак.

Отвыкла я от подобного, у драконов не принято было вот так, толпой собираться, обсуждая последние события и сплетни, чуть ли ни в окна заглядывая, что и где происходит. Когда-то это нормально для меня было, и сама порой, с другими ребятишками, на заборе висела, стараясь высмотреть да краем уха услышать, если где-то что-то интересное случится. Гости к кому приедут, сватов ли зашлют, жена мужа с соседкой застанет и ухватом по двору гоняет — тут же толпа набегает. Скоморохи-то на ярмарке раз в год выступают, да и то не все туда попадают. Потому-то любое происшествие развлечением для всей деревни становится.

А тут такая невидаль — драконы прилетели!

Голова слегка кружилась от того, что все вокруг говорили одновременно — это не считая народа на улице, а были ещё и слуги во дворе, и в доме тоже, правда, там меньше, но за нами явно шли и те, кому в доме делать нечего было. Дети — сколько же их?! — бегали вокруг нас, кричали, мамкали, тянули за одежду, что-то спрашивали, пихались, даже тумаками обменивались. Я к такому не привыкла — раньше нас тут было мало, у драконов детей тоже немного, по сравнению со взрослыми, а здесь, мне кажется, вокруг нас уже десяток бегает, не меньше.

Шла, стараясь держать перед глазами спину мужа — она казалась мне якорем в этой круговерти. Когда шли по коридору к трапезной, вдруг осознала, что живот, которым ко мне прижимается Любава, довольно большой и плотный. Не удержавшись, положила на него ладонь, спросила:

— Ещё одного ждёте?

— Да! — с гордостью в голосе кивнула Любава, прервав причитания о том, как по мне скучала, да как страдала, не зная, каково мне у драконов живётся, может, голодная-холодная, может, обижают, и так далее. К счастью, удалось переключить её на другую тему. — Шестого ждём!

— Да ладно! — оглядела хороводящихся ребятишек — неужели их всего пятеро? Ладно, за стол сядем — пересчитаю. — Мы тоже ждём, — призналась почему-то.

— Правда? Вот радость-то! — обрадовалась сестра.

— Как ты себя чувствуешь? — забеспокоилась матушка, тоже прервав свои причитания, мало чем отличающиеся от Любавиных, разве что через слово прощения просила, что в заложники меня, вместо Богдана, ложью отдали. — Не тошнит? Голова не кружится? Может, огурчика солёненького принести или капустки квашеной?

— Я в порядке, матушка, — остановила её порыв прямо сейчас самой в погреб бежать. — Когда от дракона ребёночка ждёшь — не тошнит. — Не говорить же ей прямо здесь, в коридоре, что хотя и жду ребёнка, но совсем не беременная. Не поймут, не поверят, не бывает такого. У людей — не бывает.

— Ой, и то правда! — глядя в спину Эльриона, которого батюшка уже заводил в трапезную, покачала головой Любава. — Забыла, что муж-то у тебя — дракон! Да статный какой, видный мужик-то! А каков в постели?

— Любава! — осадила любопытную матушка.

— Ой, да ладно! Ты посмотри, как она улыбается — что кошка, сметаны налопавшаяся. Видать, хорош муж-то, да, Дарён?

— Да, — кивнула. К чему скрывать? — Самый лучший у меня муж.

— Как же я рада за тебя, доченька, как же рада, — матушка в последний раз прижала меня к себе, а потом отпустила, давая сесть рядом с мужем.

Нас посадили рядом в красном углу, где прежде дедушка сидел. А его самого двое слуг вынесли к столу прямо в кресле. Я подскочила, кинулась обнимать, поразившись, каким сухоньким и мягким стал когда-то крепкий и сильный мужчина, который носил меня на плечах и подбрасывал, казалось, к самому небу. И белый стал, как лунь, да и у матушки с батюшкой седины заметно прибавилось.

Взглянула на своего молодого, высокого и широкоплечего мужа, от которого просто веяло силой и мощью, и вдруг поняла, что он всего-то на пару лет младше дедушки. А выглядит, словно его внук. И ещё долго таким же останется. И я тоже. Потому что мы с ним — драконы, а моя семья — люди.

Вдруг накатило осознание, что мне предстоит пережить не только родителей, но и племянников, а также всех их внуков-правнуков. Сердце защемило, глядя не только на старенького дедушку и поседевших родителей, но и на ребятишек, рассевшихся за столом — младшему и двух лет нет, нянька только что передала его Любаве.

Но не успела я начать печалиться о том, что произойдёт ещё очень не скоро, как новая мысль меня отвлекла. Сейчас, когда ребятня уже и не носилась вокруг нас кругами, я смогла её сосчитать. И пересчитала трижды, потому что у меня получалось восемь детей, а должно-то пять! Ничего не понимаю. Ладно, потом расспрошу, должно же этому быть какое-то объяснение.

Деревянная ложка показалась мне очень неудобной — отвыкла за восемь лет, хотя щи похлебала с удовольствием — дома они гораздо вкуснее были, чем у драконов. Эльрион с интересом рассмотрел ложку, но справился неплохо. А вот потом слегка растерялся — вилок-то люди не использовали. Но, по моему примеру, пускал в ход когда ложку, а когда и пальцы. Справился и с этим.

В начале трапезы меня попытались было засыпать вопросами, в основном Любава с Богданом, но дедушка шикнул на них, и дальше все ели молча, не считая обычных застольных просьб передать что-то и хлебосольных предложений матушки отведать то или другое блюдо.

После еды младших детей увели няньки, старшие хотели остаться, но взрослые и их отправили поиграть, мол, нечего им здесь делать. Обещанные мной подарки несколько примирили их с невозможностью остаться и послушать, о чём будут разговаривать взрослые. С одной стороны, мне хотелось поближе познакомиться с племянниками, хотя бы имена их узнать, с другой — разговор предстоял не из простых, а дети бывают весьма неугомонными, по себе знаю.

Когда за столом остались лишь взрослые члены семьи, даже служанки, забрав посуду, ушли, я начала рассказывать о том, что со мной случилось, и как я жила эти годы. Успокоила матушку, объяснив, что детей-заложников разобрали бездетные семьи, и растят как своих, в любви и заботе — ей-то это было лучше кого-либо понятно, сама в своё время нас с Любавой взяла. Объяснила, почему со мной немного иначе вышло — слишком взрослая уже была. Но в итоге всё получилось даже лучше — ведь я встретила своего мужа.

Я не стала говорить, что замуж меня выдали, даже согласия не спросив — зачем? Сказала, что влюбились с первого взгляда, и если подумать — вовсе не солгала. А про мои страхи близким знать незачем.

Пришлось назвать настоящий возраст мужа — я без всякой задней мысли рассказала, что встретились мы на свадьбе его среднего сына. Заодно и о том всем поведала, как долго драконы живут, как медленно растут и как долго остаются молодыми. Все удивились, но поверили сразу. Драконы — это не люди, не может у них всё как у нас быть.

Прежде чем рассказать о самом главном, расспросила, что нового произошло в семье, пока меня не было. Узнала, что батюшка уже шесть лет является новым старостой нашей деревни, Богдан женился в начале лета, дедушка с зимы на ноги не встаёт, а корова Ночка в позапрошлом году тройню принесла — бычка и двух тёлочек, и все выжили. Сам князь приезжал на такое чудо посмотреть.

А также раскрылся секрет «лишних» детей. Они оказались сиротами, которых мои родители взяли на воспитание спустя примерно год после того, как меня у них забрали.

— Ты ведь помнишь пастуха Пересвета? — спросила матушка.

— Да, конечно, — кивнула. Кто ж пастуха-то не знает?

— Помер он. Под лёд по весне провалился. Вылезти-то вылез, да сгорел за три дня в лихоманке. А жена его, Рогнеда, вскорости с родов померла. Осталось трое сирот — Мечиславу пять, Божене три и Радогор — новорожденный. Вот мы и забрали детей к себе.