Я присмотрю за тобой - Черкасова Галина Геннадьевна. Страница 36

— Я никогда против твоей воли до тебя не дотронусь. И любого убью… Любого… Найду и убью.

Ира заплакала. Прислонилась лбом к двери и заплакала. Ладонь сама легла на ручку.

— Сергей. Отпустите меня.

— Прости меня. Прости, что потревожил…

В тишине Ира открыла дверь и вышла в гостиную. У барной стойки лежал Мэв. Из-за кресла выглядывал перепуганный Смурф. Сергей сидел на диване, спиной к ней, обхватив голову руками.

Ира на цыпочках прошла в прихожую, на ходу смахивая слёзы. Надела босоножки, открыла сумку и вытащила связку ключей.

— Оставь, — услышав звон, не оборачиваясь, глухо произнёс Сергей. — Вдруг захочешь вернуться.

Ира положила ключи на тумбочку.

— Я не вернусь.

— Я не буду запирать двери.

Она вышла в ночь, ещё плача и трясясь от холода, хотя на улице было по-летнему тепло.

Все и правда встало на свои места.

Ей лучше быть одной.

Глава 12

Утром Ира стала выходить на пробежку. Привычка к ранним подъёмам и прогулкам оказалась сильнее усталости и состояния "улитки". Ире хотелось спрятаться, и в тоже время она не могла усидеть на месте. Её тянуло все менять. Квартиру, одежду, себя. Она начала с перестановки мебели в единственной комнате, а закончила тем, что коротко постриглась и перекрасилась в шатенку. Проводя ладонью по мальчишеской стрижке, Ира испытывала какое-то злобное удовлетворение. Вот, глядите, она может все сама! К тому же Тоня учила её управляться с пистолетом, и Ира чувствовала себя сильной и готовой на все, когда, нажимая курок, попадала почти в цель. Почти — потому что не справлялась с отдачей. Тоня отмахивалась — дело времени, руке нужно привыкнуть к тяжести, а голове — к ответственности.

Со старой работой было покончено. На следующий день после бегства, Ира забрала у Раи расчёт и свою трудовую книжку. Рая никак не прокомментировала её уход, но согласилась дать рекомендации, если они будут нужны. Тяжёлым оказалось прощание с Мэвом и котами. Животные будто чувствовали, что она уходит насовсем — даже Зевс потерся о её колено, не попытавшись, как обычно, в него вцепиться. Только Рыжий так и остался лежать на своем коврике, глядя на Ирину задумчивым взглядом.

Сергей не звонил. Это было к лучшему.

Все изменил случай, которого могло и не быть, если бы Иринина мать не смотрела телевизор все свободное время. Соседки, конечно, донесли ей, с кем уезжала её дочь, из-за чего утром следующего дня вышел грандиозный скандал. Точнее, скандалила мать — как это так, скрывала, что работает у Орлова! Форменное безобразие! Да ещё и в отношениях ним, раз за ней на такси приезжают, а возвращается она за полночь.

— Я думала, что Андрюша для тебя — отличная партия, а ты вон кого охватила!

При упоминании Андрея Ира окончательно отключилась от разговора. Сказала только, что уже уволилась и отношения между ней и актером регламентировались исключительно трудовым договором. Мать пообижалась, но успокоилась быстро, хотя теперь едва ли не ежедневно докладывала дочери, чем там занимается "твой благоверный". Ира не слушала. До одного момента.

С её ухода прошло почти две недели. Она только вернулась с собеседования на место продавца-консультанта в зоомагазине, раздумывая, стоит ли вот так сразу соглашаться на работу, где не избежать контакта с большим количеством людей, как мать с порога, не дав дочери даже разуться, потащила её к телевизору.

— Господи, не мужчина — идеал какой-то, ты послушай, что по новостям говорят весь день!

Ира нехотя покосилась на экран телевизора, где показывали фотографии какой-то молодой рыжей девчонки, по виду лет шестнадцати.

— Девочка сельская пропала, — пояснила мать. — На учёбу поехала, да так и не вернулась.

"При чем тут Сергей?", — хотела спросить Ира, но на диван подле матери уселась молча.

— Поиски в окрестностях родного Аниного посёлка продолжаются третий день. Девушка учится в художественном училище, мечтает стать художницей. Со слов матери, она часто уходила в лес — искать вдохновение, — сообщал корреспондент, шагая по колено в грязи мимо серо-черных низеньких домиков. Ира обняла себя за плечи, вспомнив свой давний сон.

Под рассуждения корреспондента на экране появилась темноволосая девушка, тоже очень молодая. Всхлипывая, девчонка загундосила в микрофон.

— Не могла она заблудиться, она тут каждую тропинку знает, каждый куст в своем альбоме зарисовывала. Не могла она… — девушка прижала платок ко рту и отвернулась, давясь рыданиями.

Снова показали репортера.

— К поискам Ани подключились и известные жители соседнего посёлка. Сергей Орлов сам пережил исчезновение близкого человека, и не понаслышке знает, что помощь сейчас необходима. Сергей, как проходят поиски?

Оператор перевёл камеру на Сергея. Ира закусила губу, увидев его. Он осунулся, под глазами появились тёмные круги, выступили скулы. Совершенно точно его опять мучила мигрень.

Ей захотелось туда, к нему, как можно ближе к его плечу, к его тоске и одиночеству. Зачем он там? К чему бередит старую рану?

— Мы уже прочесали лес… — кашлянув, начал он.

— А ты знала, что у него лет десять назад сестру младшую убили? — спросила мать. — Тоже пропала, без следа. Нашли потом в каком-то домике подтопленном в лесу, у речки. Никого и не посадили. Видимо, маньяк какой-то. Мучили её долго.

— Мам, ты бы поменьше смотрела все это, — Ира протянула ей пульт и встала. — Я в душ.

В ванной она долго смотрела в зеркало. В памяти мелькало какое-то воспоминание, но оно было настолько тусклым, настолько забитым в угол сознания, что Ира, так ничего и не вспомнив, вместо душа набрала полную ванну и забралась в теплую воду, ощущая себя по самое сердце продрогшей.

Нет, возвращаться нельзя.

Так им обоим будет лучше.

Но она до ноющей боли в груди хотела прикоснуться к Сергею.

Бороться с затворничеством Ира решила ещё одним способом — после пробежки она стала заходить в небольшую, симпатичную кофейню, расположенную неподалёку от дома, у школы. Обычно сюда заглядывали старшеклассники и учителя, не разделяющие восторгов по поводу школьной столовой. Ира брала себе свежевыжатый сок (Рая приучила только к таким) или ягодный смузи, а, если утро выдавалось прохладным, заказывала чай или какао. Эти напитки она могла приготовить и дома, но даже через явную неохоту тянула себя в кофейню. Там были люди, и она привыкала к обществу, постепенно осознавая, какую ошибку допустила, отправившись на вечер и окунувшись в толпу незнакомцев сразу, без должной подготовки.

В кафе работали два человека — девушка-официантка-кассир и парень-бариста. Оба — молодые, весёлые, но неболтливые, тактичные. У парня глаза оказались разного цвета — темно-карий правый и золотистый левый, и Иру этот разномастный взгляд совершенно не пугал, а наоборот, притягивал. Парень в принципе выходил персоной запоминающейся — увешанный кольцами от уха до уха, с татуировками на обеих руках и шее, с волосами неестественно светлого, платинового оттенка. В общем и целом слишком заметный, чтобы быть ненормальным. Лощеных, холеных мужчин Ира подсознательно опасалась в разы больше. Но все же, когда парень, протягивая ей стаканчик с кофе, впервые коснулся её руки, она вздрогнула и отстранилась слишком резко, чтобы движение это осталось незамеченным.

— Да я ничем не болею, расслабьтесь, — добродушно улыбнулся парень.

Ира сглотнула и, глубоко вздохнув, почти ровным голосом ответила.

— Прошу прощения. Дело не в вас, а во мне. Я не… не люблю прикосновений.

— Приму к сведению, — он серьёзно кивнул.

С тех пор он всегда ставил её заказ на стол, деньги брал с подставки, туда же отсчитывал сдачу. И всегда улыбался. Иру это не смущало. Куда больше выбило её из колеи появление в кофейне одним хмурым утром бывшей сокурсницы — весёлой, безбашенной блондинки Алины, с которой они в своё время гоняли по клубам в поисках веселья и приключений.