Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2 - Коллектив авторов. Страница 41

Наконец, его собственный век пронёсся перед Уитни, и он удовлетворённо улыбнулся, пока его разум поглощал бесконечные детали изучаемого мира. Затем постепенно он переместился в будущее, где с восторгом увидел, как наука решила одну за другой все великие проблемы. Он увидел все тайны вселенной, все силы были теперь покорены человечеством, и фундаментальная простота этих сил стала теперь ясна. Через бесконечные эпохи Уитни переместился в стареющий мир, ставший замёрзшим и пустынным под умирающим солнцем, а затем увидел предельную чёрную холодность межзвёздного пространства и окончательное уничтожение, которое последовало за этим.

В последней темноте, охваченной космическим холодом, чувства Уитни стали путаться, и тошнота от головокружения вновь охватила его.

Он открыл глаза и обнаружил себя подвешенным высоко в воздухе огромным щупальцем, всё ещё обвивавшем его талию. И его взгляду открылся в полном объёме холод нечеловеческих зелёных глаз.

В этих зелёных удлинённых глазах было что-то притягивающее, но отвратительное, что-то совершенно чуждое, но в высшей степени очаровательное. Уитни не мог повернуть голову и отвести взгляд от этих гипнотических глаз. Пока он боролся в беспомощной панике, в его голове мелькнули мысли о странном повреждении девятнадцатого фрагмента и о заклинании для изгнания, которого у него никогда не было возможности запомнить… Он почувствовал, как щупальце постепенно и неумолимо сжимает его сильней и сильней. Таинственное, незапоминающееся, искажённое лицо маячило все ближе и ближе. Глаза казались растущими, огромными озёрами мистического зелёного цвета, с крошечными, танцующими искрами. Уитни почувствовал ощущение обморока, словно его раскачивало над пропастью. Затем он помчался вниз, в огромное бурлящее море холодного зелёного огня, где его интеллект и эго поглощались огнём и становились единым с его хозяином.

* * *

Солнце сияло, и сухой бодрящий ветер вздыхал над новорождённым миром на следующее утро, когда домохозяйка Гордона Уитни обнаружила, что дверь спальни профессора заперта изнутри, а жилец не отвечает на её стук. С растущим беспокойством она позвонила некоторым преподавателям, которые пересекли университетский городок, и вместе, наконец, сломали дверь в спальню.

Уитни был мёртв, хотя вскрытие не смогло установить никаких причин смерти. Он выглядел так, словно уснул, если бы не шокирующее выражение ужасного отчаяния на его лице, которое, как позднее заключил профессор Туркофф, так странно гармонировало с воплощением мечты всей его жизни.

Перевод: А. Черепанов

Октябрь, 2017

Дональд Реймонд Смит

ПОЧЕМУ АБДУЛ АЛЬХАЗРЕД СОШЁЛ С УМА?^[10]

Дональд Р. Смит, «Why Abdul Al Hazred Went Mad», 1950. Рассказ из цикла «Мифы Ктулху. Свободные продолжения». История, которую, по мнению автора, Альхазред побоялся включить в свой «Некрономикон».

Легендарный «Некрономикон» так и не был завершён. Об этом знают все ученики, достигшие значительных успехов в изучении оккультизма, независимо от того, имелись ли у них мужество и удача, чтобы просмотреть копию этой книги. Хорошо известно — мало кто вникал в душераздирающие секреты этой отвратительной мешанины из отталкивающих инструкций и богохульной истории, но ещё меньше тех, кто сумел сохранить своё здравомыслие до конца книги и прочитать эту заключительную главу, которая начинается с исступлённого бормотания и заканчивается ужасным маниакальным бредом. Абдул Альхазред — пусть его имя будет проклято навсегда — оставался дьявольски здравомыслящим во время получения и записи на бумаге этого отвратительного знания. Мало кто на протяжении веков осмеливался овладеть этой информацией даже частично. Именно нижеследующую историю он попытался рассказать в той последней, безумной главе, которая потрясла его тёмный ум; а его душа в ужасе отлетела из его больного тела в радостные объятия мучителей проклятых.

Никто никогда не осмеливался рассказывать эту историю. В самом деле, даже самые тщательные поиски не помогли отыскать ни одного упоминания об этом страшном послании у какого-либо исследователя оккультизма. Тем не менее, о нём знал один возвышенный гений, и суть послания Альхазреда он передал миру словами, которые всё ещё звучат с театральных подмостков:

«Антоний

^[11]

… А в Альпах

Ты ел такую падаль, говорят,

Что видевшие замертво валились.»

^[12]

Но если эта история, которая свела с ума богохульствующего Араба, станет широко известна, то она вполне может сделать честных людей нормальными. И поэтому я переписываю ниже правильную версию последней главы «Некрономикона», сокращая как можно больше бессвязных, безумных фраз и очищаю от омрачающей грязи каждую мысль, что пузырилась из колодца непристойного ума Альхазреда.

* * *

Был ещё один из Великих Древних. Величайший. Великий Отец и Великая Мать в одном. Более Великий, чем Великий Ктулху, чем Хастур, его брат, чем Шуб-Ниггурат — Козлица с Тысячей Младых, чем Цатоггуа, чем сам Великий Йог-Сотот, потому что Они всего лишь Его потомство. Величайший был когда-то среди Великих Древних, возле самых могущественных, ибо Величайший бросил вызов господству самого Азатота, слепого идиота, Владыки Всего. Нет, его дети сказали мне, но я не могу поверить, что Величайший, (кто слишком велик, чтобы Его называть), действительно был Повелителем Всех! Настолько великим был Величайший, что «Они, О Которых Нельзя Думать», опасаясь, что зло превзойдёт их в силе, сбросили Величайшего с его ужасного престола и сковали его цепями плоти с Планетой Проклятых, откуда он не сможет вырваться. Когда он пал, он породил Йог-Сотота, который меньше Азатота. Так говорит великий Ктулху, первый из Великих Мерзостей, которого Величайший создал из своей плоти, чтобы те стали его слугами и хозяевами планеты.

Могущественным был Величайший. Отвратительно то тело, в котором Они его заточили, но он прославился в ужасе и по своей воле превратил тело в нечто такое, что люди с трусливой душой могли бы умереть от страха, увидев его. Безликий Ньярлатхотеп, посланник Великих Древних, не мог вынести той мерзости, которой являлся Величайший, когда он лежал в луже своих собственных слизистых испарений в пещере среди гор, лежал и правил миром, ужасая самого себя и богов, которых он породил. Если бы я, Абдул Альхаздред, жил тогда, чтобы поклониться ему! Великие его Дети, старательно я служил им, и они мне хорошо платили, с экстазами, название которых вызвало бы ужас у этих малодушных детей в образе мужчин, которые так громко говорят о своих ребяческих пытках с ножами, огнём и водой. Но Величайший — служить ему был бы… был бы…

Будь проклят этот Римлянин! Пусть Гончие Тиндалоса охотятся за его вопящей душой до самого конца вселенной миллион миллионов тысячелетий! Как он мог сделать то, что он сделал! Великого Ктулху спросил я, а он съёжился и не ответил. Цаттогуа спросил я, и Цаттогуа не смог мне ответить. Йог-Сотота спросил я, величайшего из Потомства, и Йог-Сотот не ответил мне. Да, своим мастерством я призвал Ньярлатхотепа безликого, воющего во тьме, владычествующего посланника Великих Древних, и никогда прежде не смел человек призвать его. И Ньярлатхотеп прекратил свой вечный вой и не отвечал, хотя он боялся меня, как он боится только Ктугхи, Вечного Пламени, которое, когда придёт время, полностью поглотит Няьрлатхотепа.

Это были козни Азатота? Его дети говорят, что Азатот, каким бы могущественным он ни был, никогда бы не осмелился плести козни против Величайшего. Но, конечно, какой-то враг руководил этим человеком, этим невероятным человеком, который привёл с собой толпу солдат в горы, где находилась пещера Величайшего. Возможно, его вели Старшие Боги, но они только хотели изгнать Величайшего, а не уничтожить его.