Печать Тора (ЛП) - Лёвенштейн Карола. Страница 29

Лиана тоже не смотрела вперёд. Она была поглощена картой и даже не заметила, что профессор Хенгстенберг задала вопрос.

Скару, Дорину, Эгони и Алексу, казалось, тоже не особо занимает декрет 1150 года. Они разговаривали так громко, что легко можно было следить за их разговором, и даже сейчас не прервали его. Речь шла о том, что отец Дорины чувствует себя после пищевого расстройства лучше, и будет присутствовать на сегодняшнем официальном открытии палаты сенаторов.

Как раз, когда Алекса спросила, какое платье из новой коллекции Гизеллы Верпоччи оденет сегодня вечером Скара для открытия палаты сенаторов, профессор Хенгстенберг прочистила горло.

— Скара Энде, будьте признательны и посвятите нас в свои мысли по поводу декрета 1150 года.

Скара удивлённо выпрямилась.

— Мои мысли, — протянула она. — Что ж, это был важный декрет.

Она, ища помощи, посмотрела на Алексу, Эгони и Дорину, но эти трое, не имея никакого представления, лишь пожали плечами.

В этот момент со своего места встал Фалько Гёрнер.

— В декрете 1150 года правящая в то время королева разрешила торговлю между магическими и немагическими гражданами. Однако торговые отношения были ограничены обширным сводом правил. Среди прочего, закон предусматривает, что товарооборот улаживают торговые посредники, которых назначают государственные учреждения. Торговать можно только немагическими предметами. Однако разрешено применять магию при добыче или производстве товаров. В течение последующего столетия после принятия декрета, торговля с немагическими гражданами становилось всё более важной и способствовала значительному экономическому процветанию Объединённого Магического Союза. Особенно стоит выделить торговлю обработанными металлами, которая также выгодна гномам, — Фалько Гёрнер снова сел, дружелюбно улыбаясь Скаре.

— Превосходно, — профессор Хенгстенберг была явно в восторге. — Это было обоснованно, детально и очень точно. Вам не нужно беспокоиться о сдаче семестровых экзаменов. В отличие от вас, — она бросила на Скару двусмысленный взгляд и вернулась к пульту. — Берите пример с Фалько Гёрнера.

Но, казалось, Скару это совсем не волнует, потому что она спокойно продолжила свой разговор с подружками. Только говорила теперь немного тише.

— С каких пор младший брат Ким Гёрнера такой усердный? — задумчиво спросил Лоренц, внимательно разглядывая Фалько, который сосредоточенно слушал доклад профессора Хенгстенберг.

— И с каких пор Скара такая спокойная и не испытывает потребности протестовать против того, что Фалько Гёрнер и профессор Хенгстенберг публично назвали её лентяйкой?

Я внимательно наблюдала за Скарой, ожидая, что та прошепчет своим подругам какую-нибудь гадость о профессоре Хенгстенберг или Фалько Гёрнере. Но ничего не случилось, четверо продолжали говорить шёпотом о моде, обуви и аксессуарах.

— Что-то здесь не так, — согласилась со мной Ширли. — Нужно будет проследить за этими двумя.

Лоренц и я заговорщически кивнули, и когда профессор Хенгстенберг закончила занятия, мы внимательно наблюдали за Фалько, а также за Скарой. Обычно такая ситуация была прямо-таки пороховой бочкой, которую Скара предпочитала зажигать громогласно. Может она уже что-то планировала для восстановления своей чести и просто лучше держала себя в руках, чем раньше.

Из коридора мы прошли в вестибюль. Следующий урок магической флоры и фауны будет у Грегора Кёниг в Акканке, и нам нужно было поторопиться, чтобы успеть за получасовую перемену добраться туда вовремя. Большинство поспешили вниз, чтобы успеть преодолеть множество ступенек. Другие, у кого хватало смелости слетать вниз по узкому туннелю, торопились не так явно.

В вестибюле, как всегда во время перемены, была сутолока. Студенты разных семестров толкались и пробирались через коридоры, чтобы добраться до следующего лекционного зала. Если бы я внимательно не наблюдала за Фалько Гёрнером, то не заметила бы, как он внезапно свернул налево и вместо того, чтобы пересечь вестибюль, направился вниз по лестнице к медиатеке.

— Я пойду за Фалько, а вы за Скарой и её подружками, — прошептала я Ширли, тоже сворачивая налево, в то время как Лоренц и Ширли последовали за Скарой.

На безопасном расстояние я следовала за Фалько по лестнице всё глубже вниз, шум из вестибюля становился всё тише и, в конце концов, совсем стих. На цыпочках я кралась за ним и когда свернула за последний угол, задалась вопросом, что потерял здесь Фалько.

До сих пор он не выделялся усердием, скорее строптивостью. Я хорошо помнила, как ещё совсем недавно он мужественно высказал профессору Хенгстенберг слова на тему правосудие.

Я вошла в медиатеку и спокойно прошла мимо МУП к старому книжному инвентарю. Множество полок тянулись высоко вверх, а куполообразная постройка, словно церковь, возвышалась над головами студентов.

Пока высматривала Фалько, я задавалась вопросом, что, собственно, думает палата сенаторов по поводу того, что Парэлсус больше не использует так щедро оборудованную для него лабораторию, а вместо этого проводит кажущейся бесконечно-длинным творческий отпуск на островах Тики, да ещё в поисках какого-то червя. Скорее всего, они были не восторге от того, что им придётся так долго ждать, когда он объединит магические головы воедино.

Медиатека, как всегда, была почти пустой. Большинство студентов находились сейчас на лекциях, и лишь немногие рабочие места были заняты. Но не за одним из них я не увидела Фалько.

Я не спеша прошла к старому книжному инвентарю, навострила уши и действительно, между полок с литературой о магических растениях и сложных вербальных заклинаний, стоял Фалько Гёрнер и с серьезным лицом разговаривал с Конрадом, заместителем Парэльсуса, который следил за медиатекой в отсутствии Парэльсуса.

Это был высокий, молодой человек с ярко рыжими волосами и в обязательном белом рабочем халате. Я быстро прошла в следующий, пустой ряд. Оба были так увлечены разговором, что совсем меня не заметили.

Я немного подумала, поможет ли мне, если я прерву их разговор, но у меня возникло ощущение, что я не узнаю ничего важного. Однако я точно чувствовала, что происходит что-то необычное. Я открыла сумку, достала ринусовую мазь и быстро натерла мочки ушей. Подойдя к одной из книжных полок, я сделала вид, что с интересом читаю названия на корешках книг.

— И ты точно уверен, что в магической литературе нигде не упоминается этот символ? — спросил Фалько.

— Абсолютно уверен, — уверенно ответил Конрад. — Это кельтский знак, не имеющий особого магического значения, он просто означает бесконечность жизни. Эти узлы и петли уже в то время были в моде, красивое украшение, иллюстрирующее это значение. Его можно интерпретировать с разных точек зрения, религиозной, исторической или традиционной, но маги не имеют к этому никакого отношения. Это касается немагических граждан, если ты хочешь узнать больше, тебе нужно поискать информацию в их библиотеках.

— Ммм, — недовольно промычал Фалько Гёрнер, явно не в восторге от ответа Конрада. — Подумай хорошо, может ты видел в какой-нибудь из книг этот знак. Знак бесконечности с кольцом посередине.

— Честно, — ответил Конрад, и по его голосу было ясно, что выпытывание Фалько постепенно начинает действовать ему на нервы. — Я понимаю, что тебе интересно, почему твой брат делает из этого такую тайну, но я действительно не могу помочь. Ты обратился не по адресу. Просто спроси его, что написано в его записной книжке. Может этот символ оказался на обложке чисто случайно. Может он питает слабость к истории или просто от нечего делать начертил его на книжке.

— Не думаю. Моему брату никогда не бывает скучно, и он точно не художник.

Наступила неловкая пауза, после чего Конрад кашлянув, сказал:

— Это тупиковая ситуация. Ты должен искать ответ на свой вопрос в другом месте.

Фалько сделал глубокий вдох, я могла себе представить, как сложно ему было смириться с этой ситуацией.

— Спасибо за помощь, — выдавил он.