Трагедия ошибок (СИ) - "Mikka Hope". Страница 24

Дорога вывела нас к старым воротам. Когда-то наверху стояла статуя крылатой женщины. Но сейчас она была свалена и разбита. Мы вошли в ворота. Мне было не по себе. Город был пуст. Все сожжено и разбито. Люди угнаны и разогнаны. Я шла по городу, вернее, бывшему городу и мне становилось не по себе.

— Тут было очень красиво. Вон там была кондитерская. В ней пекли удивительные маленькие пироженки. Они были золотистыми и легкими. Их ежедневно приносили на завтрак. А вот там жила цветочница. Она была уже немолода. В ее саду росли удивительно красивые розы — белые с темно-красной каймой. Она вот тут и лежала. Кто-то из солдат проткнул ее копьем.

Мы прошли дальше и я показывала ему на старые дома, объясняя, кто в них жил. Многих людей я отлично знала. Они приходили во дворец, беседовали с отцом. А потом мы вышли к площади. Я неожиданно остановилась. Постамент так и стоял на своем месте. Я словно замерзла изнутри.

— Вот тут они и лежали, — прошептала я.

Боген взял меня за руку. Но я тряхнула головой и шепнула:

— Все в порядке. Вон там дворец. Может, там осталась и моя комната.

Мы пошли немного. Парадные ворота замка оказались просто выломаны и валялись рядом. Их никто не тронул. Дорожка завалена вывороченными старыми деревьями. Словно что-то искали под корнями этих вековых деревьев. Мы прошлись вперед.

— Тут был великолепный фонтан и круглая беседка рядом. Отец водил мать туда и они о чем-то долго разговаривали.

Фонтана не было видно. Трубы вырваны магией, а беседка отсутствовала, там, где она стояла, валялась куча деревьев. У меня мелькнула мысль — что же они тут искали. Кажется, этот вопрос я задала вслух.

— В среде чародеев бытовали слухи, что король этого маленького королевства ревностно охраняет магический источник.

Я обернулась на него и усмехнулась, а потом потянула Богена в замок. Он был словно обгорелая птица. Если они что-то искали, то тут ничего не найдем. Я отлично помню, как горел мой дом. Счастье, что трупов не было нигде. Мы прошли вовнутрь. У меня сжималось сердце. В этом месте я росла. Здесь была моя классная комната. Тут мать встречалась со своими дамами. Здесь были комнаты мага. Все осталось прежним. Но только выгорело много. А потом мы прошли в мою комнату. У меня сжалось горло. На стене по-прежнему были фиалки и чудесные колокольчики. Они позвякивали от движения воздуха, и в разрушенной комнате разносился сильный аромат фиалок. Моя кровать все так же стояла, как и в тот день. Даже мой заяц неподвижно сидел на кровати. Горничная каждый день сажала его на нее. Я потянулась к нему и обняла. Слезы потоком хлынули из глаз. Все что было похоронено под спудом воспоминаний всплыло и оцарапало. Я села на пол. Боген опустился рядом и прижал меня к плечу. Он не останавливал, пока слезы не иссякли.

— Я не стану проклинать тех, кто сломал мою жизнь и отобрал семью. Пусть судьба даст им то, что они заслужили. И пусть им принесет судьба такую же боль.

Мы вышли. Я все так же сжимала своего зайца. Мы перебрались в крыло отца. Тут было все разворочено. В кабинете даже стены пробиты. Что они там безуспешно искали? А потом мой взгляд упал на пластинки.

— Боген, вон она.

Я подняла пластинку, что висела над креслом отца. Двигающаяся картинка все так же работала. Я показала ее другу, и мы стали смотреть представление, которому бездна времени. Для начала надо провести рукой. И тогда появляются люди. Потом к постаменту походит молодой мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами. Он поднимает руки и что-то говорит, но звука у картинки нет, и мы его не слышим. Потом подходит женщина с темными волосами и огненными глазами. На императрице такое же одеяние, как на супруге, и даже корона зеркальна. Те же самые камни, но у императора они белые, а у императрицы черные. Одеяние у мужчины отливает светом, а у нее светиться тьмой. Они поднимаются на постамент вместе. А потом они поднимают руки к небу и превращаются в двух огненных людей. Но император становится белым огнем, а императрица — черным.

Боген покрутил ее в руках и, повернувшись ко мне, сказал:

— Ты понимаешь, что это значит?

— Что?

Друг усмехнулся и ответил:

— Это буквально означает, что реального гонения на темную магию в империи не было. Иначе император не женился бы на такой дамочке и уж точно не стал регулярно выставлять подобный дар. Или на момент создания пластинки не было. Ты понимаешь, что это ломает всю историю, которую нам успешно преподают.

— Погоди, — остановила я его, — а как же Грин-Дикан? Восстание в нем традиционный символ безграничного произвола и трагической гибели тысяч инородцев.

— Не знаю, — протянул Боген. — Но ведь нам говорят, что вампиры уничтожены. А они спокойно живут в пределе эльфийского леса. Да и сами эльфы не так сильно пострадали. Они активно торгуют со светлыми землями. Ты стала бы иметь дело с теми, кто на тебя массовые гонения устраивал? Вот то-то и оно. Что-то тут не так.

Я повернулась к стенке и прошептала:

— И вряд ли мы когда-нибудь найдем ответы на эти вопросы. Все покрыто такими веками, что и сказать страшно. А все что только можно уничтожено.

Друг встрепенулся, а потом спросил:

— А какого цвета был огонь, когда он первый раз у тебя проявился?

Я рассмеялась.

— Ты с ума не сошел. Мне всего полтора года было. Не помню этого. Мне это мама рассказывала.

— Может быть, остались какие-то записи. Ты помнишь, где была библиотека?

Боген как ищейка что-то поймал и не хотел отпускать. Я поднялась с пола и сказала:

— Ну, пойдем. Только вряд ли там хоть что-то осталось. Они бегали по замку как угорелые и все выносили и ломали.

Мы прошли дальше по коридору и неожиданно наткнулись на закрытую дверь.

— Странно, — протянула я.

На двери был камень — черный ограненный. Я приложила к нему руку и услышала голос Богена:

— Авия, ты еще долго будешь на стенку пялиться.

Я повернулась к нему и потянула дверь на себя.

— Это не стенка. Это и есть вход в библиотеку.

Я дернула дверь и мы вошли. Это оказалось то самое хранилище фолиантов, откуда меня когда-то гонял отец. На полках лежали немногочисленные книги. По столе валялась тетрадка, писало и какой-то камень. Сбоку была черная дверь. Я прикрыла дверь и обернулась. Боген стоял около двери и смотрел на все пустым взглядом. Я подошла к другу и положила руку на плечо.

— Что случилось?

Он повернулся ко мне и глухо сказал:

— Понимаешь, первое, что я смутно помню в своей жизни — это непонятного размера помещение с полками, а сбоку дверь, оббитая чем-то черным.

Я подошла к нему и спросила:

— Что?

— Я постоянно спрашивал отца, где та библиотека. Но он отвечал, что мне все приснилось. В конце концов, я в это поверил. И вдруг путешествуя по твоему дому, я встречаю это самое помещение. Там была женщина. Меня держали на руках. Мне было всего года полтора.

— А дверь всегда была закрыта, — невпопад сказала я.

— Это катакомбы они выведут в светлые земли.

— Что? — не выдержала я. — Мы, что спастись могли. Тогда почему они позволили этому случиться? Почему не ушли? Ведь отец тесно общался со светлыми королевствами.

Боген пожал плечами.

— Получается, что ты мне, в самом деле, сестра.

Я подошла к нему и обняла.

— Хорошо, что я не пошла у тебя на поводу и не пошла на тот ритуал.

Он только усмехнулся, а потом сказал:

— Кто-то идет по этажу.

Мы замерли. Я прошептала:

— Отец говорил, что дверь защищена. Если нападающие ее не нашли, может, и оттого кто идет по коридору защитит нас заклинание.

Боген кивнул. Мы подошли к двери и прислушались. Брат показал на маленькую дырку. Этот глазок давал возможность увидеть коридор. Я посмотрела в него. Он был интересно созданным или наполненным магией. В него видна не только стенка напротив, но и сам коридор. Мы по очереди разглядывали посетителя. А потом я шумно вдохнула через зубы. Кто бы сомневался. Это был Фламерон. И что ему тут надо?