Трагедия ошибок (СИ) - "Mikka Hope". Страница 28

— И по какому праву вы унижаете мою невесту? — рыкнул он.

— А кто вам позволил сюда войти, студент Фламерон?

Ректор особенно выделил последние слова. Ну да здесь принц прежде всего студент. И вот так врываться в кабинет ректора не имеет права.

— Мне сказали, что мою невесту допрашивают, — сообщил принц уже спокойнее. — Вот я примчался ее защищать.

Я усмехнулась и закусила кулак, так хотелось высказаться. За меня это сделал Валлтис. Он прошелся по кабинету, заложив руки за спину. Потом приблизился к принцу и остановился напортив молодого человека. Мизансцена, я вам скажу. Я даже залюбовалась. А потом глянула на Одилию. Она буквально выпрыгнуть из платья хотела. Но мужчины этого не видели, и девушка надула губки.

— А кто вам сказал, что ее кто-то вызывал? Леди сама сюда пришла с жалобой. А вы с каким делом посмели ворваться ко мне в кабинет? Или хотите, чтобы я взыскание наложил.

— Я хотел бы знать подробности.

— И по какой причине, я должен перед вами отчитываться?

— По такой что Одилия моя невеста, — не выдержал Фламерон.

Валлтис только усмехнулся.

— Да неужели леди Ярегидия смогла уговорить императора женить вас на вашей же сестре.

— Что? Да как вы смеете, — не выдержала Одилия.

— Сядь, — рыкнул Валлтис. — Твоя матушка в попытке получить власть прошла по всем империям и, в конце концов, вышла замуж за кузена император драконов. Вот только она не знала, что кузен неродной и занять трон не может. Более того, герцог не может иметь детей. Он приезжал к нам с этой проблемой. А позднее неутомимая Ярегидия, потомок того самого легендарного рода, уехала на лечение с императором драконов. Тот как раз подхватил какую-то болезнь. И привезла оттуда вас, милая Одилия. А мои люди говорили, что на водах у них был бурный роман. Так что сложите два плюс два.

Фламерон тряхнул головой. Валлтис только засмеялся над потрясением принца и, оставив его переваривать услышанное, пошел на свое место.

— Ну что претензии есть? Если нет, то прошу драконов удалиться. А вот молодые люди, кажется, что-то еще принесли.

Фламерон выскочил из кабинета. Краем глаза я заметила выражение его лица. Потрясение — это еще мягко сказано. На принце лица не было. Такой смеси ужаса и брезгливости еще поискать. И мне стало отчасти его жаль. Но утешать Фламерона не мне. Он легко найдет себе красавицу и не на одну ночь. Одилия с воплями — это неправда, убежала следом. А потом я услышала голос Богена:

— А зачем вы соврали?

Я с удивление повернулась к брату. Это что все было сплошным обманом? А, правда, зачем.

— Пусть это останется моей тайной. Да что вы принесли.

Объяснять все пришлось опять мне.

— Мы хотим провести полноценные исследования сканеров магии для теоретиков и разработать новые.

— А чем, кажите мне милая девушка, вам старые помешали?

В голосе Валлтиса было столько яда, что отравиться можно. Но в его глазах я уже заметила алчный огонек.

— Они работают ошибочно. Не должны различные люди сидеть сквозь них по-разному. Это неправильно.

Боген встрял в наш разговор.

— И мы хотим официального разрешения на проведение полномасштабных исследований и записи в ведомстве по магическому слежению.

Это ведомство было чем-то вроде секретариата чародеев. Оно вело дела от имени волшебного государства, выдавало сертификаты на исследования и право продажи и покупки магических предметов и артефактов. Так что расстройство ректора понятно. Если мы зарегистрируем исследование, то станем хозяевами магического предмета. А отчисления от их использования не маленькие.

— В кураторы кого возьмете? — мрачно спросил Валлтис.

— Никого. Мы занимаемся на теоретическом факультете. И считаемся студентами научного направления. Можем со второго курса работать самостоятельно.

— А учиться вы когда будете умники, — не сдержался Валлтис.

— Поверьте, лорд-ректор, — с улыбкой сказал брат, — нам хватит времени на все. Только препятствия не чините. А с остальным мы справимся и сами.

— Может, все же объяснишь, — сказала я брату, когда мы вышли в коридор.

Он обнял меня и прошептал:

— А ты думаешь на что существуют маги. Вот именно на отчисления простых чародеев и доходы от продажи магических продуктов. Вот так раскритикованные тобою пластинки производятся близким к ректору семейством. Глава этого семейства преподает в академии историю. А так как она у нас прошла, то мы можем и не переживать.

— А испытания как проводить будем? Вряд ли Валлтис разрешит это сделать.

— Да и лабораторию для производства не дадут. Ну ничего сделать я ее смогу и сам. Но производителя придется найти. Надо с Мари поговорить. Ее отец артефактор. В свое время подавал большие надежды. А вот испытания будем проводить в отцовском монастыре.

И мы окунулись в учебу. Как и предупреждали девочки нагрузка стала в два раза больше. Боген уговорил Мари нам помочь. Барышня раскраснелась, долго смущалась, но согласилась. Ее отец был еще не старым мужчиной, но на висках уже появилась седина. А еще Мари оказалась как две капли воды похожа на него. Когда мы выбрались к нему впервые и рассказали о своей наработке. Мужчина усмехнулся в усы и спросил:

— Хотите подвинуть этого напыщенного дурака?

— Мастер Малсель, — сказала я, — да дело не в этом. Меня просто поразило, что через эти пластинки все видят по-разному. Этого не должно быть. Все должны видеть максимально полно. И вот одна моя особенность натолкнула меня на мысль, что ее можно делать не так, как делают сейчас.

— Мастер Малсель, — встрял Боген, — мы приглашаем вас в патент.

— А курирует вас кто?

— Никто. Мы сами.

Марлсель посмотрел на нас и растерялся.

— Да вы ребята смертники. Ну ладно. Я согласен помочь. Надоело заниматься ерундой. Что у вас там?

Работа над новым артефактом шла медленно. Все же нагрузка возросла. И вольно или невольно, но задавали мне больше чем остальным. Или может это только показалось. И я не сразу заметила, что у Зулы появился кавалер. Пока мне об этом не рассказала Мари.

— Авия, вот в каком мире ты живешь, — возмутилась подруга. — Да об этом все академия гудит. Марлон нашел себе простушку.

Я так и села на кровать.

— Да ладно.

— Завидуешь?

— Вот еще, — возмутилась я. — Он мне еще пока я работала в имперском дворце надоел. Они с братьями такое творили, что приличным людям говорить противно и непристойно.

— Да ладно, — не согласилась Мари.

Стоявший около окна брат мне не поверил или сделал вид, что не поверил. Я не стала ломаться и рассказала всю свою историю, а заодно и о проклятье.

— Так что если Зула выйдет за него замуж, детей у них не будет.

— Но это жестоко, — протянула Мари.

Я повернулась к ней и резко ответила:

— А изнасиловать девочку четырнадцати лет не жестоко? Каждый из нас получил то, что хотел. А Марлон, в конце концов, заработал бы что-то в этом духе. Чудо, что остальные братья не попали под что-то похожее. Но пока никому не говорите. Пусть он сам ей все расскажет.

Я быстро забыла о словах Мари. Мало ли что болтают в академии. А у меня есть другие дела. Мы так увлеклись работой, что и не заметили самой громкой сенсации академии. С ней могла сравниться только новость о разрыве принца Фламерона и Одилии. Девушка лила слезы и пропускала занятия. Правда, утешители нашлись довольно быстро. Рядом с юной драконицей образовалась группа поддержки. Несколько аристократок стремились привлечь внимание больше ее матери и попасть в высший свет драконов, чем сочувствовали в беде. Над этой компанией посмеивались все, но старались это сделать так, чтобы никто не видел.

И как это бывает, драконам сообщили о происшествии. Леди Ярегидия приехала в академию с претензиями. Она влетела в академию, словно локальный вихрь. Расталкивая студентов и преподавателей, женщина пробежалась по коридору и зашла в кабинет, громко хлопнув дверью. О чем они с ректором беседовали почти час, осталось тайной для всех. Двери в кабинет и окна были попечатаны магией. Любопытствующий народ активно прохаживался мимо кабинета и под окнами, но ничего слышно не было. Кабинет был хорошо запечатан. Когда дверь открылась и из нее вылетела разъяренная герцогиня, то она с силой стукнула дверью и пробурчала что-то себе под нос. А потом, словно вихрь, умчалась из академии. При этом она даже не перемолвилась с дочерью ни одним словом.