Творец Заклинаний - де Кастелл Себастьян. Страница 9

Я вдруг ощутил странную гордость.

Глава 6

ДОМ

Я убедил отца позволить мне самому пройти остаток пути до дома. Правда, подозреваю, шел я не очень долго, поскольку очнулся в комнате матери. У них с отцом общая спальня, но у каждого есть еще своя личная комната. Что до комнаты матери, она оборудована для двух ее любимых занятий — медицины и астрономии.

Открыв глаза, я увидел стену с развешенными на ней звездными картами. Я лежал на боку — на канапе под шелковым покрывалом.

С шести лет я проводил в этой комнате долгие часы, пока родители творили бесконечные заклинания, пытаясь усилить мои магические способности. Этот процесс изматывал и их, и меня. После таких сеансов я валялся на этом канапе — ослабевший и едва способный пошевелиться. Так что мне была знакома каждая трещинка на стене, каждая царапинка на мебели. Теперь мне было странно видеть, что мамины телескопы в углу комнаты, сваленные как попало. На ее письменном столе лежал большой лист пергамента и стояла открытая бутылка чернил. Видимо, мать работала над новой картой, когда отец принес меня к ней.

В другом конце комнаты стояли шкафы с лекарствами и медицинскими принадлежностями. Их дверцы были распахнуты настежь, а на полу валялись обрывки льняных повязок. Похоже, дела мои еще хуже, чем казалось вначале.

Из-за двери доносились голоса, но слов было не разобрать. Я попытался встать на ноги — и зря. Меня тут же замутило, а в мозг словно воткнулись десятки железных шипов. Я охнул и плюхнулся обратно на канапе.

Как часто говорит отец: джен-теп должен быть сильным.

«А любитель подслушивать — еще сильнее», — мысленно прибавил я и сполз на пол, встав на четвереньки. Таким манером я добрался до двери и прижался к ней ухом. Как правило, сквозь толстое дерево ничего не слышно. Но как правило, люди и не орут так громко.

— Я не виновата! — вопила Шелла тонким визгливым голосом. — Это Келлен мухлевал! Он жульничал!

Отец не кричал, и все же от его зычного голоса едва не трескались стены.

— А ты в своей гордыне предала родного брата. Нашу семью. Нашу кровь.

— Но…

Шелла осеклась, и я услышал приглушенные рыдания.

— Ке-хеопс… — сказала мать. Ее голос был более тихим. Скорее, просящим, чем властным.

— Один — лжец, другая — предательница, — сказал отец. — Неужто наш род так слаб? Так ущербен? Дом Ра мечтает нас уничтожить. И как мне теперь выставлять свою кандидатуру на место Верховного мага клана? Сейчас — когда мои собственные дети выказывают все признаки дурной крови?

— Шелла — еще ребенок. Она не знает, что…

— Ребенок?! Этот ребеночек зажигает татуировки одну за другой. Ее сила возрастает день ото дня. Каким магом она станет, если даже не понимает, что такое честь и совесть? Если вместе с силой растут только ее высокомерие и гордыня?

Последовала долгая пауза. Я лишь слышал, как скрипят половые доски под тяжелыми шагами отца.

— Я мог бы связать ее контр-магией, — сказал он. — Навсегда. Все нужные металлы ждут в моем кабинете. Я знаю сигиллы. И мне даже не нужно спрашивать позволения Совета.

— Дорогой! Ты не можешь!

— Отец, нет! Пожалуйста!

Шаги затихли.

— Я — глава этого дома. Мое право и моя обязанность — защищать семью и клан от порченой крови. И я свяжу ее навеки, если придется. Не сомневайся.

Я представил себе Шеллу, скованную волей отца. Представил, как он втыкает в ее предплечья иглы, вводя под кожу металлические краски — медь, серебро… Контрсигиллы, которые навсегда закроют ей доступ к магической силе…

— На самом деле ты так не думаешь, — сказала мать. Теперь ее голос стал твердым как сталь. Она редко использовала этот тон, но даже отец знал, что в таких случаях не стоит испытывать ее терпение.

— Прости меня, отец, — прохныкала Шелла. Я глотнул немного воздуха, вдруг поняв, что не дышал. Я знал, как сильно отец любит Шеллу. И все же, казалось, он сейчас обдумывал возможность, которую и вообразить-то нелегко.

— Ступай в свою комнату, — сказал он. Его голос стал мягче. Сейчас он звучал устало, в нем были ноты обреченности. — Мне нужно все обдумать, чтобы принять правильное решение.

И снова воцарилась тишина. Прошло, должно быть, несколько минут, прежде чем снова послышались голоса.

— Шелла не такая, как твоя мать, Ке-хеопс. Да и ее нельзя винить за то, что она совершила. Сирентия была больна. Она…

— У нее была Черная Тень, — сказал отец.

Мир стал тихим и неподвижным, словно бы испугавшись слов, которые произнес отец.

Черная Тень.

Есть семь основных источников магической силы, но джен-теп пользуются лишь шестью — огнем, железом, шелком, песком, кровью и дыханием. Никто не притрагивается к седьмому, потому что седьмой — это магия тени. Магия тьмы и пустоты. Магия демонов. К ней обращались медеки — наши древние враги. Они использовали заклятия тени. Вот потому-то все медеки давно мертвы.

Моя бабушка умерла, когда мы с Шеллой были еще маленькими. Я знал, что она лишилась рассудка, а маг такой силы, какой она обладала, не может оставаться в живых, став безумным. Но неужели она и впрямь была больна Черной Тенью?

Неудивительно, что отца так тревожит поведение Шеллы…

— Милая у тебя семейка.

Я резко повернулся и потерял равновесие, запутавшись в собственных ногах. Если бы Фериус не подхватила меня, я, вероятно, просто вывалился бы в окно.

— Решил, что умеешь летать, малыш?

Я взглянул на нее снизу вверх, вновь залюбовавшись копной непослушных волос цвета меди, обрамлявших лицо. Такие волосы подошли бы какой-нибудь леди из высшего света, если бы так сильно не выгорели на солнце. Их было слишком много, чтобы даже широкополая шляпа могла защитить их от жарких лучей. Черная куртка Фериус выглядела потертой и видавшей виды, а льняная рубашка давно утратила первоначальный цвет от въевшейся дорожной пыли. Извечная кривоватая ухмылка Фериус придавала лицу лукавое выражение; она словно бы готовилась выдать очередную шутку. Здесь, в изящно обставленном кабинете моей матери, она выглядела чужой и неуместной.

— Как ты сюда пробралась? Я тебя не слышал.

Она помогла мне устроиться на полу и подмигнула.

— Кто знает?.. Может, это магия.

— А разве даромены умеют…

Фериус прыснула.

— Джен-теп! Вы так зависите от своих заклинаний, что даже вообразить не можете, как прожить без них хоть полдня. Ты отвлекся, малыш, — вот и все. Я минут пять стучала в окно. Но ты был так увлечен подслушиванием, что не замечал ничего вокруг. Если б сюда пробралась какая-нибудь древесная змея, она вполне могла бы тобой перекусить.

— Я едва не умер, когда родная сестра обрушила на меня заклинание, — сказал я с некоторой обидой. — И сейчас не в самой лучшей форме, знаешь ли. И вообще, сколько времени?

Она пожала плечами.

— Я не очень-то обращаю на это внимание. Но, думаю, оставила тебя здесь часа четыре назад.

— Я провалялся без сознания четыре часа?

— Может, и больше. Перед уходом мне еще пришлось объяснить твоей матери, как я вернула тебя к жизни. — Фериус покачала головой. — И эта женщина называет себя целительницей?.. Потом еще твой отец задал тучу вопросов, а твоя сестра — вывалила кучу извинений. Но никто не предложил мне выпить. Пришлось поискать кабак, но в этом вашем занюханном городишке после полуночи все закрыто. Тогда я решила, что пора вернуться и проведать тебя.

Мне показалось немного странным, что дароменский картограф может чего-нибудь не найти в городе. Впрочем, не факт, что она и правда картограф. А может, просто вернулась, надеясь, что ей заплатят за мое спасение.

Я на цыпочках вернулся к двери, чтобы проверить, слышно ли нас с той стороны. Родители все еще спорили, но уже не на таких повышенных тонах. Я различил лишь отдельные слова — «слабость», «недостатки» и, разумеется, собственное имя.