Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт. Страница 113

Она глубоко вздохнула, успокоилась и перенесла прицел. Нажала спуск пушки. По левому крылу "Фокке-Вульфа" пробежали разрывы, оно отломилось у самого фюзеляжа, самолёт опрокинулся и отвесно воткнулся в землю.

Лилия расслабилась всего на мгновение и ощутила увесистые удары по бронезаголовнику. Одновременно в крыльях её "Яка" возникли множественные пробоины. Она оглянулась и яростно выматерилась. Надо же было попасться на самую старую уловку истребителей! Пока она увлечённо расковыривала 190-й, четвёрка "худых" взяла её в клещи, закрыв возможность снизиться до самой земли. И если бы не броня, её уже бы убили. Теперь неважно, как она повернётся - на любой манёвр один из 109-х позади неё способен ответить огнём. Лёгкие на подъём, они сразу нагонят её при попытке уйти на высоту. И не прижмёшься к земле, до неё едва ли семьдесят метров.

У нее был только один шанс, и он зависел от того, как долго продержится её "Як". Прямо по курсу стояла одна из зенитных батарей, прикрывающих аэродром. Она бросилась скольжением вправо, вырываясь из-под обстрела, потом влево, снова сбивая прицел. Это дало ей время, чтобы зайти прямо на батарею и увидеть, что командир расчёта указывает на неё. Товарищ капитан, только в меня не попадите. И так забот хватает. Фашисты прямо за мной. Делайте что должны.

"Яку" оставалось немного. Двигатель дымил, она безошибочно определила запах от тлеющего дерева и лака. Хуже того, управление теряло точность, так как пропало бортовое питание. На скольжении она ощутила, как самолёт всё хуже отзывается на движения ручки. Затем навстречу ей пронеслись алые полосы трасс. На мгновение показалось, что стреляют в неё, но оглянувшись, она убедилась, что всё правильно. Очереди разогнали 109-х, вынудив прервать атаки и разбежаться в стороны. Теперь им самим придётся выкручиваться - на помощь подошли два "Тандерболта" и три "Яка".

Лиля смотрелась. "Белая роза" доживала последние минуты. Следом тянулся густой хвост чёрного дыма, рули слушались всё хуже. Она развернула умирающий истребитель на осевую линию ВПП. Рычаг управления шасси оказался бесполезен, он просто остался у неё в руке при попытке выпуска. Значит, садимся на брюхо. Всё лучше и лучше.

Полоса приближалась. Лобовое стекло почернело от сгоревшего моторного масла, запах пламени лез в ноздри. Двигатель потерял мощность, аварийная посадка стала неизбежной. Она привстала и попыталась сдвинуть фонарь, чтобы быть наготове и сразу выскочить как можно быстрее. Он не поддавался.

- Чёртовы фашисты! Ведь отлетали на сегодня! И я уже собиралась завалиться в постель!

Ее негодующий крик совпал с сотрясением от жесткой посадки. Истребитель плюхнулся на полосу и юзом поехал по ней. От удара Лиля почувствовала головокружение, потом её бросило на прицел. Осев в кресло, она почувствовала, как по лицу бежит кровь. "Як" замедлился достаточно, чтобы врыться законцовкой крыла в землю, самолёт развернуло.

Сделать она ничего не могла. Фонарь заклинен, не выбраться. От двигателя стремительно распространялся огонь. У деревянной конструкции были свои преимущества, но как только она загоралась, пламя быстро охватывало всё. Фашисты знали об этом, и применяли осколочно-зажигательные боеприпасы.

В конечном счете "Як" остановился, немного скособочившись с полосы. Дёрнулся, как будто собирался кувыркнуться, но осел обратно. Лиля услышала протяжный хлопок крыльевых баков. Они почти опустели, но остатков паров топлива в них хватило, чтобы по краям кабины встало пламя. Она оказалась в огненной ловушке и инстинктивно вздёрнула тяжёлый воротник кожаной куртки, хотя понимала, что положение безнадежно. Ей уже приходилось слышать крики заживо сгорающих в самолёте пилотов, и на этот случай с ней всегда был револьвер. В кабине становилось жарко, дым тёк из всех щелей, и она потянулась к нагану.

Но раньше, чем Лиля его достала, "Як" дёрнулся ещё раз и завалился набок. Дополнительные баки лопнули. Прости, Миша. Всё.

Затем кабина как будто взорвалась вокруг неё.

Район Казани, аэродром №108, "Тандерболт" "Живец"

- О боже, посмотрите что там творится!

Картина вокруг аэродрома №108 и правда была насколько неописуемой, настолько и незабываемой. Черные дымные столбы от сбитых самолётов окружали базу, несколько тянулись прямо с её территории. Замечание "Огнёвки" было ни чем иным, как самоочевидным ответом.

- Всем самолётам прикрытия - садиться. Смотрите под ноги. Повсюду обломки, в основном от фашистов. Сбито 26, наши потери один P-47 сбитым и один аварийный Як-9 слева от основной полосы. Рядом с ним машины техпомощи. "Живец", имейте в виду, это "Белая роза". Доклада с места крушения пока не поступало.

- "Живец", садись первым, мы за тобой, - в голосе майора Янга звучали сочувствие и настороженность. Он понимал, что такое - или нечто похожее - рано или поздно случится. И от того, как будут развиваться последующие события, зависело множество стратегических решений.

Эдвардс оглянулся и отметил, что два "Тандерболта" идут с дымом и явно повреждены.

- Сэр, со всем уважением, первыми должны сесть "Огнёвка" и "Развратница Люси?". Что бы там ни произошло.

Ответом послужила уважительная тишина. Янг про себя надеялся, что всё хорошо.

- Добро. "Огнёвка" и "Развратница Люси?", садитесь и сразу освобождайте полосу для "Живца".

Эдвардс тренированно притёр самолёт на три точки. Проносясь мимо места посадки "Белой розы", он рассмотрел только несколько техничек - оливково-серых и бурых, сгрудившихся вокруг бензинового костра. Пламя было буйным. Авиационное топливо жадно пожирало деревянные обломки. Его едва не стошнило, когда на ум пришло, что он может обнаружить, когда добежит туда. Почерневший скрюченный труп или опалённое, всё ещё живое и кричащее тело?

Он загнал истребитель на стоянку, выключил как положено двигатель и вылез из кабины. Рядом сразу же затормозил джип. За рулём американской машины сидел Колдунов.

- Прыгай, довезу.

Эдвардс даже не подозревал за капитаном такие умения. Джип промчался вдоль полосы, петляя прямо между садящимися "Тандерболтами", и боком притёрся возле горящего "Яка". Огонь уже утихал, и можно было рассмотреть двигатель и металлический каркас кабины. Пустой. То, чего он больше всего боялся, не случилось.

- Лейтенант, она в скорой. Мы вытащили её.

Возле помятого и закопчённого джипа стояли два сержанта. Они записывали на досочке свои замечания, сравнивая предположения и практику. Эдвардс обратил внимание на их форму, увидев непонятные нашивки на рукавах. Там был морской котик, удерживающий на носу мяч. Возле медкареты тесно стояло несколько человек, собравшихся у носилок. Он сунулся было к ним, но его перехватили.

- Подожди нескольких минут, лейтенант. Пусть врачи закончат, - гвардии майор Ганин говорил вполне убедительно.

- Как она?

- Проставься тем двум сержантам. Они протаранили джипом самолёт, оттолкнув его от разлитого горящего топлива. Потом один запрыгнул на капот и разбил кабину кувалдой. Они вытащили её, когда она ещё была в сознании. И так же через огонь проехали обратно. Уверен, что гвардии капитан Литвяк почти не пострадала, в отличие от машины. Вон и врачи руками машут. Иди.

- Лейтенант Эдвардс? Она зовёт вас.

- Что с ней, доктор?

- Надышалась дыма, мы подали ей кислород. Промыли глаза - туда попали частички сажи и есть подозрение, что роговица поцарапана. Надо будет ещё проверить. Незначительные ожоги на руках, но они хорошо лечатся. Я больше беспокоюсь за голову. Она сильно ударилась в кабине и повредила лоб. Шрамов там добавится. Похоже, раньше она уже разбивала "Яки". Есть серьёзное сотрясение, она вышла из строя не менее чем на неделю. Вы можете пойти к ней, но многого не ожидайте. Из-за сотрясения она несколько не в себе. Мы отвезём её в госпиталь и оставим там, пока не будем уверены, что ей не станет хуже. Сделаем рентген головы, чтобы проверить, нет ли повреждений костей черепа.