Казанские "Тандерболты" (ЛП) - Слейд Стюарт. Страница 15

- Маленькая пташка нашептала мне, что большие парни нынче непопулярны. Я слышал, они оказались неспособны попасть в цель любым количеством бомб. Доходило до того, что воронки обнаруживали в десятке километров от точки прицеливания.

- Я тоже слышал. Проблема не столько в прицеливании, сколько в немецких зенитках. Они вынуждают бомбардировщиков мотаться по всему небу, рассыпая бомбы как бык поссал. Поэтому сегодняшний налёт будет на предельно малой высоте. Нам придётся использовать такие методы, если мы хотим нанести существенный урон. А мы должны его нанести, чтобы помешать военной академии срезать финансирование постройки бомбардировщиков.

Волга, Московский фронт, к югу от Сенгилея, "Тандерболт" PI-H [61]

- О боже, вы только посмотрите на это! Да Миссисипи по сравнению просто ручеёк!

Эдвардс смотрел сверху на Волгу. Обычно с 8000 метров все реки походили… на реки. У них были островки, изгибы и прочие приметы, легко различимые с воздуха. Но Волга, как оказалось, совсем другая. Здесь, в одном из самых узких мест на Казанском участке, она достигала 17 километров в ширину. Берега казались размытыми тенями на горизонте, а необъятность Волги делала повороты трудно различимыми. Чтобы рассмотреть, как петляет река, пришлось бы подняться намного выше. Вид, открывавшийся внизу, наглядно показывал необъятность России. Американцы всегда удивлялись европейцам, которые, побывав в Соединённых Штатах, так и не поняли размеров страны. А теперь они сами оказались в том же положении. Русские степи были по-настоящему бесконечны, и обладали странным воздействием на человеческий разум. В их бескрайней пустоте очень легко потеряться, и буквально, и в переносном смысле.

- Эдвардс, перестаньте засорять эфир, - упрекнул его лейтенант Терри Джексон. Ему, уроженцу Миссисипи, не понравилось умаление титульной реки родного штата. Тем более что после взгляда вниз он сам убедился в правоте Монтгомери. Джексону пришлось признать - американские пилоты, прибыв в Россию, оказались в совершенно ином мире, где привычные мерки и масштабы не выдерживали никакого сравнения.

Позади строя "Тандерболтов" восходящее солнце играло на серо-стальных облаках, казавшихся постоянными обитателями русских небес. Оно подсвечивало их так ярко, что рассмотреть самолёты на фоне этой клубящейся массы было невозможно. Эдвардс, выросший в Пенсильвании, увлекался фильмами о летчиках-истребителях Первой мировой. В "Рассветном патруле" и "Ангелах ада" подчёркивалось, что преимущество захода от солнца часто использовалось немецкими пилотами. А теперь с востока летели они сами, и солнце скрывало их силуэты.

Далеко внизу на полотне Волги виднелась крошечная белая стрелка. Эдвардс нажал передачу.

- Похоже, это тот самый бронекатер. Слишком маленький, чтобы точно рассмотреть.

В ответе Джексона звучала неуверенность.

- По крайней мере, положение точное. В их последнем сообщении сказано, что к рассвету они будут чуть южнее Сенгилея. Смотрите по сторонам, колбасники могут появиться в любую минуту.

- Бесстрашные там ребята, возвращаться при свете дня. Как будто сами нарываются.

- Уокер, я сказал Эдвардсу, теперь говорю вам. Прекратите болтать. Касается всех. Или кто-нибудь хочет прозевать предупреждение, потому что этим двоим поговорить захотелось?

В канале повисла тишина. Все восемь пилотов "Тандерболтов" разглядывали западную сторону Волги в поисках вражеских самолётов. Одной из особенностей летчика-истребителя была способность разглядеть крошечные отдалённые точки самолётов противника. На обучении их отбирали по остроте зрения. Наземные команды придирчиво чистили фонари кабин, чтобы ни одно пятнышко грязи не сбивало с толку.

Немцев выдали блики на остеклении. Короткой вспышки от лобового стекла Bf.110 было достаточно, чтобы предупредить "Тандерболты". Самым острым зрением в отряде обладал как раз Эдвардс, он заметил этот блик и понял его значение. Группа, отправленная на перехват ПР-73 после его ухода от острова.

- Вижу врага. Отблеск прямо по курсу.

- Принял, - голос лейтенанта Тейлора был тихим и взволнованным. Он уже успел представить, как они пропустили налёт и видят тонущий бронекатер прямо у себя под носом. Искорки отражений быстро превратились в дюжину двухмоторных самолётов. Эдвардс сравнил их с заученными наизусть таблицами опознавания. Квадратные законцовки крыльев, раздвоенный хвост. Ме.110, подумал он и сразу поправился. Bf.110. ВВС могут называть его Ме.110, но "Вестник аэронавтики" приводит немецкое название.

- Джексон, берите Барнса, Уокера и Эдвардса, дуйте вниз и разбейте их построение. Мы останемся наверху, на случай появления истребителей, и прикроем вас.

- Принято, - Эдвардс чётко слышал подтверждение приёма приказа. - Мы бьём по среднему звену. Барнс и Уокер по ведущему, Эдвардс, вы со мной по правому ведомому. После этого валим всех. Как только они побегут, возвращаемся и продолжаем присматривать за бронекатером.

Он видел, как "Тандерболт" Джексона перевернулся через крыло и вошёл в долгое пике, которое должно закончиться сближением с немецкими истребителями-бомбардировщиками на встречном курсе. Его руки сами толкнули рули, и он рухнул вслед за ведущим. 110-е стремительно вырастали в прицеле, пёстрый зелёно-серый камуфляж перестал скрывать машины - они были слишком близко. С двухсот метров он дал залп из всех восьми стволов.

Над западным берегом Волги, ударная группа ZG1 [62]

Полковник Иоахим Блехшмидт [63] видел, как на строй его Bf.110F валятся истребители. Что-то неправильно, что-то по-другому. Иваны так не делают. У них есть установленный порядок - их истребители летят в эшелонированном строе, уступами от 1500-2000 метров до 4 или 5 тысяч. Эти же рухнули не меньше чем с 7 или 8 тысяч. Так высоко залетают только МиГи. И они заходят на нас спереди? Это самоубийство. Мы снесём их раньше, чем они подойдут достаточно близко, чтобы открыть огонь. Иваны обучены стрельбе с минимальных дистанций. Прямо на наши носовые батареи и выйдут.

- Иваны прямо перед нами. Поднимаемся к ним и сбиваем до того, как они сами подойдут, - Блехшмидт потянул ручку на себя, ещё не договорив приказ. Вражеские истребители приближались очень быстро, намного быстрее чем обычно. Полковник ощутил смутную неловкость. Происходящее отличалось от всего опыта Люфтваффе за более чем два года войны в России. Он обратил внимание на изменение расстановки - только четыре истребителя пошли в атаку, а ещё четыре маячили наверху. Подобное взаимодействие было нехарактерно для русских, нехватка радиостанций на самолётах почти наверняка исключала его. Это не Иваны, это американцы.

Блехшмидта спасла привычка летать в третьем звене. Находясь чуть в стороне, он мог координировать бомбовые удары и проверять поражение целей. Кроме того, в третье звено обычно ставили новичков, чтобы они набирались опыта в относительной безопасности. Американцы, очевидно, предположили, что ведущий всей группы будет в центральном звене и сосредоточились на нём. Более того, все четыре самолёта набросились на две машины, идущие в середине звена, явно рассчитывая, что одна из них принадлежит ведущему. Блехшмидт видел, как американские истребители открыли огонь раньше, чем он ожидал. С двухсот, если не с трёхсот метров. Спустя мгновение он разглядел белые звёзды на крыльях и фюзеляжах атакующих.

Из крыльевых пулемётов хлестнули потоки пламени. Трассы сошлись на выбранных целях, нанося огромный урон. Один из Bf.110 взорвался от попаданий в баки, превратившись в огненный шар. Второй содрогался под ударами, из обоих двигателей брызнули рыжие языки, стремительно распространяясь вдоль крыльев. Самолёт свалился вниз, его зелёно-серый фюзеляж превратился в дымно-алую комету. Блехшмидт с облегчением увидел, что появился по крайней мере один парашют, но сразу же понял, что высоты для полного раскрытия уже не хватит.