Происхождение - Леки Энн. Страница 47

Гарал закончило проверку и посмотрело на нее.

— Ты в порядке?

— Мне страшно, — призналась она прерывистым голосом, но, по крайней мере, он дрожал не так уж сильно.

— А я не боюсь, — сказало Гарал, скривив уголок рта. — Я просто в ужасе.

Ингрей не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Надевай скафандр, — скомандовало Гарал. — Мы выйдем из шлюза, закрепимся на борту и подождем Тика. Вот и все, что нам нужно сделать.

— Точно, — согласилась Ингрей. Она собрала юбки и кое–как впихнула себя в скафандр, который более–менее подходил по размеру, но предназначался для человека менее фигуристого, так что из–за пышных юбок она практически исчерпала его возможности. Ингрей загерметизировала скафандр и попыталась надеть шлем, но, чтобы он сел как полагается, ей пришлось вытащить все шпильки. Она с отчаянием посмотрела на них, не зная, куда их деть. Они все равно ни на что не годились, волосы держались лишь в том случае, если прическу укладывала служанка из дома Нетано.

Гарал защелкнуло шлем и окончательно загерметизировало скафандр. Затем взглянуло на Ингрей.

Она сунула шпильки в карман, застегнула свой шлем, едва удержалась от того, чтобы проверить связь. Не стоит, иначе кто–то может перехватить сигнал и заметить их. Недолго думая, она прикоснулась к панели управления шлюзом и, как только он открылся, шагнула в люк. Гарал последовало за ней, включило автоматическое закрытие люка и прилепило черный блестящий шарик, который дал ему Тик, к внутренней панели управления. Они подождали, пока в камере сбросится давление, отчаянно надеясь, что аварийная сирена не сработает и сюда не прибежит охрана. Ингрей считала секунды, стараясь дышать глубоко и ровно, чтобы в панике судорожно не хватать воздух ртом, как ей этого хотелось.

Миновала вечность, и внешний люк открылся. Вздох. Еще один. И Ингрей вышла на залитый солнечным светом технический выступ шириной метра два. С поручнем, хвала всем посмертным богам! Над ним башней возвышался кабель подъемника, вернее, огромное множество кабелей, свитых воедино, ослепительно сияющих и преломляющих солнечный свет, испускающих множество тонких радуг. А сверху нависала станция Хвай. Ночь уже укрыла тьмой половину темно–синего океана Итс, в восточной его части четко, словно на карте, виднелся полуостров Адос в полосах и завитках различных оттенков зеленого. Легкие, как дымка, облака тонкой вуалью окутывали коричнево–зеленую Южную Устрию. И хоть ноги Ингрей твердо стояли на выступе, она в ужасе схватилась за поручень. Она и раньше все это наблюдала из иллюминатора подъемника и с платформы «Зенит», но тут чарующий вид настолько сбивал с толку, что казалось: ноги сами собой соскользнут, и она полетит вниз головой прямо в океан.

Гарал прислонился своим смотровым щитком к ее шлему.

— Посмотри вниз, Ингрей.

— Я не могу! — задохнулась она.

— Посмотри на меня, Ингрей!

Она заставила себя опустить голову. Гарал смотрело на нее широко распахнутыми глазами, впервые за все время знакомства она видела на его лице страх.

— Ну вот, — сказало оно. — Так–то лучше. Больше не смотри наверх.

Удержаться от этого было практически невозможно. Мощный, яркий, испускающий радуги ствол кабеля неумолимо рвался вверх, к станции Хвай, такой близкой и огромной.

— Если запаникуешь и с тобой что–нибудь случится, то не сможешь еще раз поцеловать офицера Итесту.

Ингрей засмеялась и всхлипнула одновременно.

— Сколько еще нам ждать Тика?

— Недолго, — ответило Гарал. — Может, минут пятнадцать.

Внешне оно выглядело спокойным, но голос слегка дрожал. Я не выдержу, хотела сказать Ингрей, но вдруг краем глаза заметила какое–то движение. Она медленно, осторожно повернула голову. По выступу пробирался черный глазастый паук–мех.

— Он здесь. Уже здесь! — Она отвела взгляд от Гарал и подняла руку.

Паук–мех поднял в ответ коготь, подбежав к ней, крепко обхватил шестью лапами. На выступе появился еще один мех, за ним другой. Третий. Ингрей не представляла, что у Тика их так много.

Еще ничего не закончилось. Им предстоят несколько долгих часов. Но ей уже не придется ничего делать. Она может закрыть глаза и расслабиться, Тик обо всем позаботится, осталось совсем немного, и они окажутся на корабле, в полной безопасности.

— Увидимся на борту, — сказала она, зная, что теперь, когда их шлемы не соприкасаются, Гарал не услышит ее. Но оно увидело, как шевелятся ее губы, и тоже сказало что–то в ответ, пока мех оплетал его волосатыми ногами. Слов Ингрей не разобрала.

Мех, державший Ингрей, вытянул коготь и коснулся руки, которой она все еще хваталась за поручень.

— Ах, да! — сказала она и разжала пальцы, поверхность выступа уплыла из–под ног, и Ингрей тут же потеряла ориентацию. Она уже не знала, где верх, а где низ. Закрыла глаза, чтобы не закричать от страха. Пыталась ни о чем не думать, лишь считала вдохи и выдохи.

Она давно сбилась со счета и, возможно, уже не раз называла одни и те же цифры, а может, даже в какой–то момент отключилась. За смотровым щитком разливалась пугающая чернота. Ингрей могла бы следить за временем, одним движением век выведя перед глазами часы и не подавая лишних команд системе связи, но боялась. Вдруг прошли всего лишь минуты и ей предстоит еще очень долгий путь? А может, они провели в открытом космосе уже несколько дней и пролетели мимо корабля, а теперь бесцельно несутся в пространстве, и никто не сможет вытащить ее из скафандра, ставшего тюрьмой.

Не нужно было в это ввязываться, лучше бы она осталась на подъемнике, пусть даже ей довелось бы столкнуться с планетарной безопасностью или охранниками, а может, и с боевыми мехами омкемцев.

В ухе зазвенел сигнал опасности. Она открыла глаза и увидела мигающий оранжевый индикатор.

— Тик! Кислород кончается, — ахнула она.

Он говорил, что захватит запасной баллон, потому что путь до корабля неблизкий и продержаться на запасе скафандра невозможно. И только сейчас она сообразила, что ни у одного меха не было с собой кислородных баллонов, но постаралась не паниковать.

— Уже недолго осталось, — раздался тонкий писк извне.

Она понятия не имела, чей это был голос, и ни разу не видела, чтобы мехи говорили ртом.

— Успокойтесь.

— Стараюсь, — ответила она.

Но если говорить и волноваться, как она это делает сейчас, вместо того чтобы дышать спокойно и размеренно, кислород израсходуется еще быстрее. Ингрей снова закрыла глаза и попыталась восстановить дыхание. Это помогло, но ненадолго, вскоре она снова почувствовала покалывание в кончиках пальцев, а еще начинала болеть голова от того, что она крепко сжимала зубы. Тик сказал, чтобы она успокоилась. Что уже недолго осталось. Она понятия не имела, сколько времени прошло с того момента, как она это услышала. Все будет в порядке. Ее не стошнит, как в прошлый раз, потому что, хотя скафандр и самоочищается изнутри, лучше все равно этого не делать при микрогравитации, поэтому ее не стошнит.

Послышался глухой стук: то ли она врезалась во что–то, то ли что–то врезалось в нее. Ориентация в пространстве внезапно вернулась, и низ оказался у нее под ногами. Корабль. Ощутив гравитацию, Ингрей облегченно вздохнула. Осталось лишь дождаться, пока давление в воздушном шлюзе нормализуется, ничего, можно и подождать, раз она уже в безопасности. Только бы ее не стошнило. Хотя комок уже подкатывал к горлу, и голова раскалывалась.

Задыхаясь, она открыла защелки и сняла шлем с головы, как же хорошо было снова дышать нормальным воздухом! Она разгерметизировала скафандр, и мех, доставивший ее сюда, помог Ингрей выбраться из него.

Она стояла в тускло освещенном помещении, ее качало. Рядом с помощью меха выбиралось из скафандра Гарал. Похоже, оно уже было в полном порядке.

Странный, знакомый голос, который Ингрей не сразу узнала, сказал:

— О, это вы!

Ингрей обернулась. В белом плаще, брюках и перчатках, привалясь к двери, стояла посол радчааи в Гек, сама Тибанвори Невол.