Возмездие (СИ) - Кельвин Август. Страница 40
По последней странице книге текли мелкие красные ручейки — ручьи крови. Седой мужчина лежал возле нее на полу, усеянном каменными и стеклянными осколками. Лицо его застыло, замерло навечно в выражении ужаса и боли, глаза были открыты, но помутнели, какая-то белая пелена заволокла их собой, ибо жизнь покинула его. А на последней страницы было написано: «Что есть человек? Мы надеемся, что данным глубоким философским исследованием мы сумели убедить читателя в том, что человек есть добро, что сущность его — добро и свет, и что способен он сам творить лучший мир. И не нужен человеку мифический древний бог, создавший все, который, якобы, как учили эти безумные философы прошлого, источник всякого добра и света. Человек сам источник добра и света, человек сам творит добрый, новый мир. Воспрянь же, венец эволюции, восстань же творец Вселенной, повелитель добра и источник всякого блага, о великий, о прекрасный Человек!»…
XIII
Анимур оказался в круглом фойе какого-то элитного здания. В фойе никого не было, огромные стекла были выбиты и лежали теперь мятыми листами на коричневых кожаных диванах, на дорогих коврах, искусно сотканных лучшими мастерами Линаас-Аура. Широкая прозрачная дверь, искривленная взрывом и опаленная выстрелами, болталась на петлях. Анимур прошел в длинный коридор, по полу тянулся красно-синий красивый ковер, на стенах висели канделябры, держащие не свечи, а электрические лампы, похожие на свечи. Анимур понимал, что должен был чувствовать, и осознавал, что чувствовал — и это приводило его в ужас. Вместо ненависти, он чувствовал жалость, вместо ярости, ревность. Он смотрел на все эти убийства, на всю эту жестокость и отвращался ее, и зеленая пелена с сознания сползла окончательно, и вместо нее возникла алая. И сейчас, когда он шел по коридору, ступая по мягкому ковру своим могучим шагом, даже наконечник его копья вспыхнул алым огнем, вместо зеленого! И снова возник беззвучно мужчина в сияющих одеждах с белыми, как снег, длинными волосами. Он стоял вдали и молча смотрел на него, и казалось был неподвижен. Анимур внимательно смотрел на него, наблюдал за ним и все пытался понять: кто же он? Вот он приблизился к нему, а мужчина исчез так же тихо и внезапно, как и появился. Но вот он, снова возник, еще дальше по коридору. Анимур продолжил приближаться к нему. Шаг за шагом, ближе и ближе. И вот он подошел к нему так близко, что мог смотреть ему в лицо. Мужчина стоял молча и смотрел ему в глаза, Анимур вдруг ощутил, что как будто бы прикован взглядом к нему. Его глаза, о как прекрасны они были! И чем дольше Анимур смотрел в них, тем глубже он погружался в теплое, нежное чувство, и тем больше отвращался тьмы и ненависти, что когда-то наполняла его, и тем ярче пылала алая пелена и алое пламя на копье! Вот мужчина произнес: «Ты не один, дитя Моё, ибо Я с тобой!».
— Кто ты? — Спросил Анимур и ощутил горько-сладкие слезы, что текли по его лицу.
— Я Ветхий днями, Я есть Тот, Кто создал тебя.
— Почему ты пришел ко мне?
— Потому что Я люблю тебя, Я хочу принять тебя! — Услышав эти слова Анимур почувствовал слабость в ногах и пал на колени, в бессилии опустил руки, тяжелое копье пало на мягкий ковер, щит ударился о стену.
— Я никому не нужен, я одинок! — Произнес Анимур, плача. Его уже совершенно не заботило, что его может кто-то увидеть в этом состоянии. Он знал, что смертная казнь полагается воинам Силы и Смерти за слезы, за слабость, за бросание оружия. Но его совершенно не заботило все это — он чувствовал теперь легкость, как будто бы тяжкий груз, который он нес годами, сняли с него. Он чувствовал, что родился заново, будто бы душа его воскресла, была мертва, но ожила, будто бы тьма и небытие, услышав голос Божий: Я люблю тебя, отозвались, и чудом тьма обернулась светом и небытие стало жизнью.
— Ты не один, дитя Моё! Я — Бог, создавший все, Я с тобой, и Я хочу принять тебя. — Ветхий днями сел на колени перед ним и крепко обнял Анимура. И в этом объятии было столько тепла, столько нежности! Ни одна мать не способна так обнять своё дитя! Душа Анимура исцелилась от ран, нанесенных ему одиночеством, злобой и тьмой, и он, вдруг, исполнился желанием служить! Он уже давно стал воином, воином тьмы, и служить тьме было нормальным его желанием. Но сейчас он ощутил потребность, непреодолимое желание служить Тому, Кто принял его.
— Что прикажешь делать мне, Боже? — Спросил он.
— За этой дверью, — Ветхий днями указал на запертую дверь, — девушка — дочь Моя, и ребенок — дитя Моё. Выведи их из этого города, ибо он падет. Затем найди раба Моего, Окказа, рожденного на закате! Найди его, он в городе Коф, найди его и служи ему. И помни, Я всегда рядом! Сила, что была в тебе плодом ненависти и злобы, обернулась теперь силой, источник которой — любовь. Ты не один, сын Мой, только верь Мне и будь верен до конца… — И Ветхий днями исчез.
— Я верю! — Воскликнул Анимур, — и я буду верен! Он встал с колен, восстал могучий воин, и глаза его вспыхнули алым, и копье вспыхнуло алым пламенем, и сознание накрыла алая пелена.
XIV
Дверь. Пустой коридор. Красно-синий ковер. Грохот взрывов где-то вдали. Анимур ощутил легкость, Ветхий днями исчез, но он как будто бы чувствовал Его рядом с собой и потому ощущал легкость — ибо одиночество, тяжкая ноша и бремя, прошло, и стало все новое, необычное, все эти чувства и эта легкость. Анимур слегка ударил по дверному замку и обнаружил, что силы его многократно возросли, и эта алая пелена, она совсем не овладевает им, нет того темного забвения, нет ярости и гнева, что будто бы сдавливали его сердце. И копье послушнее и щит легче! Дверь отворилась с мягким скрипом, мягким в сравнении со звуками боя, когда дроиды падают со скрежетом, когда взрывы оглушают и удары сотрясают сознание. Дверь та вела в один из самых дорогих номеров той гостиницы, помещение было заставлено дорогой мебелью, с грохотом взрывов перемежалось ритмичное тиканье часов и журчание воды в небольшом фонтанчике. И душно, было очень душно, окна были занавешены массивными багровыми шторами, но даже сквозь них проникал солнечный свет, наполняя комнату темно-красной атмосферой и все окрашивая в багровый. Анимур прошел в одну из спальней номера: никого, осмотрел большой зал: никого, осмотрел кухню, столовую, ванную комнату: никого…И вот он пошел уже по небольшому коридорчику обратно к фонтану и часам, чтобы оттуда еще раз осмотреть комнату. И вдруг, всхлипывание, легкий звук, который обычный человек ни за что не услышал бы сквозь массивные каменные стены. Анимур остановился. Еще всхлипывание и прерывистое дыхание. Анимур пошел на звук, подошел к двери чулана на кухне, которую поначалу даже не заметил. Он взялся за золотистую ручку, медленно опустил ее, дверь поддалась и он потянул ее на себя. Холодный электрический свет проник в чулан, в маленькую комнатку, заставленную овощами и фруктами. Анимур увидел, как в его тени сидит на коленях темноволосая молодая девушка и на груди своей держит спящего ребенка. Анимур посмотрел в ее голубые глаза и увидел в них страх и ужас. Девушка крепче прижала к себе ребенка, отвернулась от Анимура, прикрыв собой дитя. Казалось, она смирилась со своей смертью, она смирилась с неизбежным и единственное, чего она хочет — это пусть бессмысленным жестом, но хоть как-то защитить малыша. Анимур услышал ее полушепот, обращенный к спящему младенцу: «Не бойся, малыш, ты не один». Он услышал эти слова и замер в оцепенении, теплая слеза скользнула по лицу и он так захотел исчезнуть, испариться, никогда не существовать, чтобы не причинять страх и боль той девушке и тому ребенку. Он хотел было сказать ей: «Не бойся, я не причиню вреда, я пришел спасти тебя», но никак не мог, и лишь беззвучно шевелил губами, пытаясь проглотить ком в горле. Вот он присел перед ней, холодный свет электрических ламп осветил девушку полностью.
— Пожалуйста, — сказал Анимур и снова замолчал, — не бойся… — Девушка посмотрела на него из-за спины, увидела слезы на лице его и изумленно проговорила: