Мертвая зыбь (СИ) - Денисова Ольга. Страница 33

Да нет же, нет! Невозможно. Невероятно. Нет здесь такой информации, что подрывала бы основы существования государства! Нет! А если и есть - это еще нужно увидеть, понять. Олаф пока не понял.

Не все гладко ложится на эту версию! Не все! Эйрик и Гуннар не могли замерзнуть так быстро. Даже на ветру можно было продержаться на много часов дольше, если двигаться. Не заснули же они на северном склоне!

Убийцы должны были предполагать, что, попав под воздействие «шепота океана», ребята не побегут в разные стороны, куда глаза глядят, а будут держаться вместе! Это варвары разбегаются в панике, гипербореи в большинстве случаев действуют иначе.

Неужели убийцы не догадались, что студенты будут до конца бороться за свои жизни? Трудно представить гипербореев, которые, будто овцы, лягут на дно ледяной чаши и покорно умрут. В СИБе служат хорошие психологи, они должны были просчитать поведение своих жертв на несколько шагов вперед…

А от чего, интересно, питаются аккумуляторы? Где, собственно, генератор, если над скалами не стоит стационарный ветряк? Неужели электрохимический? Как-то неправильно, расточительно. Одно дело - катера, где ветрогенератор принципиально не подходит (даже скудных знаний Олафа хватало, чтобы это понять), и совсем другое - радары на берегу, где мощность ветряка ничем не ограничена.

Электрохимический генератор не виден с океана…

Смотреть так смотреть. Если студентов убили только за то, что они видели радары, терять Олафу нечего.

Провода к аккумуляторам подходили откуда-то снизу, сквозь пробитые в скалах штробы, и он спустился по лестнице, надеясь отыскать еще одни ворота в пещеру.

Пещера находилась в самом низу, на минимально допустимой высоте над уровнем моря, чтобы не затопило Большой волной. И не жестяные ворота прикрывали вход, а тяжелая металлическая дверь, совсем небольшая. Олаф посмотрел на стены вокруг нее - нет сомнений, сложная каменная кладка, но весьма искусно замаскированная под естественные скалы. С воды никто бы точно этого не заметил, даже если бы подошел к острову очень близко.

Дверь не запиралась - смешно запирать дверь посреди океана, на необитаемом острове, - но подалась с трудом. И сразу же, стоило ее чуть приоткрыть, в нос ударил резкий незнакомый запах, неестественный, химический. Он был чем-то приятен, но вызвал ощущение опасности - Олаф даже попятился: кто знает, может, это ядовитые пары неизвестного ему вещества. Одиночество, снова одиночество! Человек не должен быть один! Один не может рискнуть и зайти в незнакомую дверь, потому что, если это яд, ничто его не спасет.

Любопытство? Нет, пожалуй, ради любопытства Олаф не стал бы рисковать. Более того, он с каждой минутой все меньше хотел знать, что там, за дверью…

А орка радовалась чему-то… Стрекотала, чирикала, а не плакала. Кувыркалась и шлепала плавниками по воде, будто била в ладоши, - этой штуке от нечего делать любили обучать тягловых косаток, и они, как дети, повторяли человеческий жест с удовольствием. Наверное, видели, как это людей умиляет. Они хотели нравиться людям… Почему? Орки стоят на вершине пищевой цепочки, они совершенны, у них нет врагов. Зачем им люди? От скуки?

Должно быть, им тоже одиноко, как и новому человечеству. Может, у них тоже умирают дети? Впрочем, млекопитающие пережили изменение состава воздуха легче и быстрее людей. Биологи говорят, у косаток лишь сократилось время пребывания под водой.

В пещере было темно, запах чувствовался сильней, от него слегка кружилась голова и першило в горле. Олаф посветил вокруг фонариком и сперва заметил не генератор - цистерну, похожую на допотопные, но не гнутую и ржавую, а выкрашенную белой эмалью, с красной полосой и надписью на допотопном английском: «Огнеопасно».

Вот она, государственная тайна, подрывающая основы государственности… Вот информация, которая не подлежит разглашению. Это бензин. Или солярка. Продукт перегонки нефти. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, каким горючим веществом с характерным запахом может питаться генератор.

Нет, новое человечество не мечтало о нефти. Но однозначно в ней нуждалось. Олаф знал органическую химию, представлял, насколько отсутствие нефти ограничивает развитие цивилизации. И не в топливе дело, обходились без этого, не умирали. Гораздо важней пластмассы. Резина, изоляторы, ткани, смазки, растворители… Навскидку трудно представить, какие еще возможности открывает нефть перед людьми. Сокращение трудоемкости половины производств в разы.

Если генератор питается нефтью, то цистерну время от времени надо пополнять. Значит, это не случайно найденный на дне океана танкер - глупо было бы сжигать столь ограниченный запас. Значит, это источник посерьезней танкера. Скважина. О которой не знает никто в Восточной Гиперборее.

Кто дал СИБу право скрывать нефть от остальных? Кто дал право решать, обладать человечеству нефтью или не обладать? Ответ лежал на поверхности: тот, кто наделил СИБ властью. Тот, кто наделил властью ОБЖ. Нет, не наделил - доверил. Доверие - вот на чем основана государственность Восточной Гипербореи. Шаткая основа.

Вот он, вопрос, который требует взвешивать ценность человеческих жизней…

Да, нефть способна разрушить государство. Подорвать основы общинной экономики, экономики без денег. Говорили, она и так дышит на ладан и держится только на традиции. Но, черт возьми, Олафу нравилась эта традиция! Он гордился ею, читая допотопные книги! Он не понимал и не хотел понимать, как можно мерить труд, мерить вклад… Да, они соревновались в детстве, кто быстрей окучит ряд картошки, но тот, кто выигрывал, не получал больше компота на обед, плата за победу свела бы победу на нет, обесценила ее. Он не понимал, о каких естественных стремлениях человека рассуждают допотопные экономисты, он никогда не видел, чтобы люди стремились иметь больше, чем соседи. Естественно - это стремиться к тому, что ценится в глазах других людей. И если в допотопные времена ценилось богатство, то люди естественно стремились к деньгам. Богатство обесценилось перед лицом гневной Планеты, теперь в цене другие добродетели. И, честное слово, они правильней допотопных!

Петушок на крыше, которого вырезал отец, был лучше, чем у других. И Олаф гордился, хвастался этим петушком. Как гордился и хвастался своим отцом. Но разве что-то изменилось, когда отец сделал петушков на крыши еще пяти домов в Сампе, даже лучше сделал? Да нет же, после этого Олаф имел еще больше прав отцом гордиться!

Только варвары способны отбирать лучшие куски у слабого, потому они и дикари, живущие в нищете, они не поднялись в этом выше стайных животных.

Олаф осмотрел генератор, не стал разбираться с системой подачи в него топлива - пары нефтепродуктов в самом деле ядовиты, и, возможно, для гиперборея более ядовиты, чем для допотопного человека. А может, и нет… Даже для врача это трудный вопрос. Но он один здесь, и никто не спасет, если он потеряет сознание рядом с цистерной.

А еще человека от животного отличает способность понимать слова. И если СИБу стало известно о нефтяной скважине, он мог бы объявить о решении не использовать нефть. Объяснить людям, почему не стоит ею пользоваться. Или пользоваться только в военных целях, как здесь, например. Да, конечно, найдутся те, кто оспорит такое решение… И это тоже подрыв государственности, которая стоит на доверии. Или… потеря власти?

Олаф прикрыл тяжелую дверь, сел на камни и обхватил голову руками. Если это СИБ, то ему самому тоже никогда не выбраться с острова. Можно взять подписку о неразглашении маленьких секретов, но большая государственная тайна, по-видимому, стоит дороже… «Подпишись, что никому не расскажешь об убийстве восьми ни в чем не повинных людей»? Нет, вряд ли Олаф поставил бы под этим свою подпись. И - да, это будет потрясением основ, угрозой существования Восточной Гипербореи как государства. Похлеще, чем нефть. Потому что Восточная Гиперборея стоит на доверии тем, кто ею управляет.

Они разожгли сигнальный костер. Они просили о помощи. Они не понимали, что происходит и почему.