Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей. Страница 22

– Как можно, Ваше Сиятельство?! Как можно?! Но ведь в отъезде вы были, а преступники эти страшные, лютые преступники-то! Негоже таких земле вашей терпеть, вот мы и…

– Взяли правосудие в свои руки. Эйнас, ты мне тут пургу не гони. Ты не Один. Это называется самосуд, а по-иному – линчевание. Тоже, скажу я тебе, преступление. И не маленькое. И карается оно, насколько я помню, через отсечение головы от тела. Как тебе такая перспектива? Твое Судейство?

Тана не без ехидной ухмылки представила, как побледнел и задрожал тощий судейник. Так, ему, проклятому и надо!

– А, ты, кнут? – продолжал посадник. – Ты что тут делаешь? На помосте с Почтеннейшим и Судейником напару? Они-то тут по долгу службы. Вроде бы. А ты, Брант? Почему ты не на своем посту? Твоя обязанность, насколько мне известно, – следить за городской стражей. Иль сменил ты должность? Готовишься сдавать экзамен, чтобы судейником новым стать?

– Никак нет. Ваше Сиятельство! Преступники эти дюже опасные, я слежу, чтобы стража их не упустила. Сегодня ночью они уже пытались сбежать! Но мы их поймали, всех поймали!

– Опасные, однако, преступники… Настолько опасные, что страже требуется помощь их начальства. – Волдо прицокнул языком. – А главарь этой банды, наверное, вот этот данбажи. Кстати, что он натворил? Совершил акт насилия по отношению к женщине своего народа? А та прибежала и пожаловалась кнуту? И, конечно же, бравый начальник городской стражи в отмщение за честь маленькой белочки послал целых шесть своих лучших воинов на поимку опаснейшего преступника Севера. Но силы оказались неравны. У хитрого данбажи оказалось множество сообщников, один из которых так силен и предан своему командиру, что люто раскромсал весь отряд служителей порядка. А! Забыл! И случайно проходившего мимо траппера он тоже зарубил. Как свидетеля, разумеется. Хотя нет. Вспомнил. Он свернул ему шею. И был тем ужасным человеком… м-м-м… Наверное, вот этот мальчишка, – Тана почувствовала, как кто-то ткнул ее в плечо. Она уже в который раз пожалела, что палач ее не послушался и надел мешок на голову. Ей дюже как хотелось поглазеть на весь этот балаган. – Я правильно излагаю произошедшее, кнут?

– Это девушка, господин мой, – еле слышно произнес тот.

Толпа разразилась громким смехом. Да уж. Думали посмотреть на казнь, а получили театральное представление с вышестоящими господами в главных ролях. А, может, их и не казнят сегодня…

– Еще лучше! Девчонка! А этот тощий, он кто? Йольф, небось? Ба! Да я угадал… Вальхалла и все ее воины! Ларсен, друг мой, ты ли это?! Я едва признал тебя.

– Здравствуйте, Ваше Сиятельство. А я вот вас сразу признал. Ваш голос трудно спутать с чьим-то другим.

– Льстец. Скажи, а не за кражу ли тебя схватили часом?

– За нее самую, Ваше Сиятельство, – спокойно ответил Ларсен.

Тану поразила его невозмутимость. Так просто признаться в воровстве… А еще то, что он ходит в друзьях у посадника Гуннара.

– И что же ты украл?

– Курицу, Ваше Сиятельство. Вашу.

– Что-то больно хорошо тебя по голове приложили, Ларсен. У меня сроду в хозяйстве курей не водилось.

– Брешет он, брешет, как собака! Он стащил двух цыплят жар-птицы, которых вы заказывали! А вот эта ему помогала! – гневно прокричал судейник.

– Ага. Ты ведь Дрина, если я правильно помню?

– Да, Ваше Циятельцтва!

– Все ясно. Не стыдно тебе, белка? Второй раз попадаешься.

– Цтыдно. Цто попадаюць.

Теперь вместе с толпой смеялся уже и сам посадник.

– Кнут, а эти твои шестеро почивших браво кинулись на защиту моих цыплят, за что их и убила вон та девчонка? Да снимите вы мешок с ее головы наконец!

С Таны тут же стащили вонючую холстину. Она зажмурилась от яркого света, брызнувшего в глаза.

– Ей же не больше шестнадцати! И вы собрались казнить ребенка… Итак, ребенок, белка, йольф-врачеватель… Кто еще? Ну же, удивите меня! Два странствующих прорицателя?

Тана, наконец, смогла проморгаться и увидела своего возможного спасителя. Высокий, она бы даже сказала высоченный, шириной, как бык, в плечах, бородатый и светловолосый муж в дорогих черных одеждах с серебряной оторочкой. Глаза большие, водянисто-голубые, как само море в ясный летний день. Лицо доброе-доброе и улыбка широкая. Сразу видно по ней, что человек этот, посадник, хороший.

– Нет, это не прорицатели! Два воина! – возразил кнут, насупив густые брови.

– Довольно! – раздраженно махнул рукой Его Сиятельство. – Видал я ваших воинов. Всех развязать, отмыть, накормить, приодеть и чтоб к полудню у меня были! И хоромы не забудьте им выделить, чтоб отдохнули от такого «доброго» приема. Это ж надо, меньше суток дома не был!.. Кот на печку – мыши в пляс…

Бархи[1] – специально обученные наемники из Вольных Цитаделей. Для обучения в школе наемников специально отбирают мальчиков четырех-пяти лет от роду, а дальше их тренируют на износ. Выживает после таких тренировок только каждый третий, остальные погибают от нагрузок. Чаще всего в наемничью школу попадают неугодные бастарды, беспризорники и дети рабов. Бархи работают небольшими группами, реже в одиночку или большими войсками. Работа их ценится очень высоко во всем мире.

Каспийское море[2] – залив, отделяющий северные страны от Диадемы Има.

Глава 6. На пару слов

Кабинет посадника, куда сопроводили всю компанию после недолгой передышки и (о, чудо!) горячей ванны, напоминал… музей. Голографический музей Древности на Александрии, где братья побывали как-то по настоянию Йорга. Все здесь по большей части напоминало витрины музея или декорации какого-нибудь исторического фильма о похождениях семейства Борджиа или завоеваниях дикаря Рагнара Лодброка, в существовании которого сомневались даже во времена докосмической эпохи. Низкие деревянные домишки; поля, по которым никогда не проходила борона роботизированного комбайна; примитивный деревянный частокол, окружавший этот так называемый город; повсеместно встречались лошади самых разных расцветок и телосложения... И кабинет.

Огромное светлое помещение с высокими деревянными потолками можно было бы назвать просторным, если б не количество мебели. Она занимала почти все пространство. Разнообразные пузатые комоды, маленькие столики, уставленные фигурками из разноцветного стекла, мягкие небольшие лавочки и стульчики, на которых может сидеть разве что маленький ребенок. Массивные шкафы, полные скрученных желтых листов бумаги (если Яну не изменяла память, они назывались свитками) и самых обычных книг. У окна стоял громоздкий деревянный стол с полированной расписной столешницей и резными ножками, за которым на высоком стуле восседал сам посадник. Стул этот заслуживал отдельного описания. Высокая резная махина, покрытая позолотой, ножки которой являли собой танцующих невиданных существ, более всего напоминавших Яну рыбу-иглу. Округлую вершину спинки венчали переплетенные телами два змеевидных создания с драконьими головами. Изо лба каждого из них тянулся длинный витой рог. Рога соприкасались концами, образуя острый угол, вершину незавершенного треугольника или полуромба. Стены помещения были обиты чем-то вроде тканевых обоев, на которых разворачивались целые картины из жизни местных: драконы и корабли, землепашцы и охотники, праздничные пляски и кровавые казни. Все это выглядело величественно и прекрасно. Обслуге наверняка требовалось много сил и времени, чтобы поддерживать комнату в чистоте и порядке.

От любования обстановкой Яна отвлек голос посадника:

— Ну-с. Гостюшки мои дорогие, вы, как я посмотрю, привели уже себя в порядок? – Он с любопытством обвел взглядом всю компанию.

«Гостюшки» молчали. Никто не посмел выступить вперед и заговорить. Никто. И это несмотря на то, что человек, сидевший перед ними, сегодня утром вытащил их из петли. А конкретно его, Яна, спас от кое-чего похуже. Однако расслабляться не стоило. Если Волдо сам решил во всем разобраться, еще не означает, что теперь они в безопасности. Неизвестно еще как Ветродуй отреагирует на их историю. И больше всего волновало Яна, что расскажет Йорг. А он был уверен, что именно брат заговорит от лица их обоих. Конечно, Ян не сомневался в его таланте запудрить мозги кому угодно, но… Это самое «но». Ян не сможет их защитить, если вдруг брехня Йорга даст осечку. Не сейчас, когда он готов упасть от слабости на дорогой ковер, прямо под ноги посадника. Чрезмерное злоупотребление боевым режимом давало о себе знать. Еще нога… Ему нужно минимум два-три дня на восстановление. И это ужасно напрягало.