Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей. Страница 32

Дедушка-скальд оказался забыт до лучших времен. Его Дрина всегда послушать успеет. А камушки такие блестючие урвать – оказия вряд ли еще представится. Она осторожно прокралась к окну и спряталась за тяжелой бархатной портьерой. Там она встала на четвереньки и залезла под стол. «Ну все! Теперь топазы никуда не денутся!» – довольно подумала Дрина и принялась отковыривать самый-самый большой камушек с левой туфли посадской жены.

– Чего ты хочешь?.. – в голосе той звучал металл. Ого! Похоже, госпожа Миата очень злилася на свою дочурочку.

– Ничего. Всего лишь сетую, что у меня больше нет того костюмчика. Его, к сожалению, попортил волокун. Ты ведь знаешь, как они любят всякие побрякушки и яркие тряпки, – добродушно ответила Злота.

«Прямо, как я», – подумала Дрина и, вздохнув, продолжила свое занятие.

– Тише ты! – шикнула госпожа Миата. – Ты что же, хочешь прилюдно обвинить меня в том, что это я натравила волокуна на тебя?!

– Нет, что вы! Матушка, у меня и в мыслях не было. Просто хотела попросить новый костюмчик для вашей любимой падчерицы.

– Пацица, – удивленно процокала Дрина. – Как пацица? Доцка зе...

Она принялась с утроенной силой отдирать камушки от туфли.

– Хорошо, – вздохнула госпожа Миата. – Но я не могу снять с тебя мерки прямо тут.

– Конечно, матушка. Мы пойдем к тебе. Мелок ведь у тебя? Или мне к себе за ним сбегать? – елейным голосочком поинтересовалась Злота. Кажется, она тоже злилась.

«И чего они все злятся?» – не понимала Дрина. Но ей уже стало страсть как интересно. Тем более у госпожи Миаты в покоях еще много всяких красивых штук.

Женщины встали и пошли к выходу из зала. Дрина, которая еще не успела отковырять все топазы, поспешила с ними. Втроем они вышли из пиршественной залы и отправились вглубь терема, где Дрина еще побывать не успела. А гобелены тут красивые. Такие... такие золотые... А на стенах вместо оружия висели нити с настоящими жемчужинами! Дрина еле-еле удержалась, чтобы не набрать себе жемчуга. Ведь жемчужины – ничего, по сравнению с тем, что, наверное, есть в покоях госпожи Миаты. Сердце забилось часто-часто.

Тут женщины свернули за угол. Как так?! Надо спешить! И Дрина побежала со всех ног, чтобы их не потерять из вида. А сердце еще сильней заколотилось. Только бы не потерять! Там же… Там же богатства!!!

Дрина свернула за ними, но в коридоре, в свете лампад, уже никого не было видно. Она в расстройстве почувствовала, как дыбится шерсть на спине и пушится хвост. Неужели... Неужели она их потеряла??? В глазах ее затуманилось, задрожал подбородок. Вот ведь досада! Невезуха! Дрина уже хотела уйти, но вдруг услышала злобный крик:

– Ты что же это, сучка малолетняя, подставить меня решила?!

«Вот так та-а-ак...» – подумала Дрина и тихонечко подкралась к приоткрытой двери, откуда доносился этот вопль. Шерсть на загривке еще больше вздыбилась, когда она осторожно заглянула в щель.

– Нет, что ты, матушка? Ни в коем случае, я всего лишь хотела поблагодарить тебя за костюм, – очень спокойно ответила Злота.

Да уж... Дрина бы, наверное, давно укусила эту распоясавшуюся женщину. Вот так поблагодаришь, а на тебя еще и наорут. Она уверилась в том, что ее решение стащить камни было правильным. Таких людей надо наказывать. Чтоб не ворчали много.

– Ладно... – сквозь зубы процедила Миата. Дрине теперь совсем не хотелось ее уважать и называть госпожой даже в мыслях. – Это все, что ты мне хотела сказать?

– Н-нет, матушка, не все. У меня есть к тебе предложение. И, мне кажется, оно тебе понравится...

***

Ее опять вынудили нарядиться в платье. Тана чувствовала, что еще немного, и она кого-нибудь убьет. Ну сколько можно, в самом-то деле?! И празднество это бесполезное. Конечно, было интересно поглядеть на настоящий посадкий пир, на овенских знатников[5], которых она раньше если и видала, то лишь издалека, когда те проезжали мимо на своих породистых скакунах да в крытых изукрашенных повозках. Сейчас же сама Тана оказалась почетным гостем, хоть и не знатным. Но посадник ясно дал понять всем присутствующим, что она не какая-то там пришлая девка, а героиня – спасительница Ее Сияния, молодой госпожи Злоты. Что равная она. Это было… приятно. Правда, непривычно. Она не считала, что сделала что-то особенное. Дракона-то ведь Йорг успокоил. Да и Злоту тоже. Тана только и могла, что дивиться, насколько разным может быть Пестрый. Надоедливым, нудным, злым… И в то же время спокойным, разумным... а говорить как складно умеет! Когда хочет. Как легко он уболтал Ее Сияние! Толкал речь свою, будто знатник какой. Самой Тане вовек так не научиться! Про его общение с волокуном она даже не знала, что думать. Наверное, Йорг колдун. Как пить дать! Хоть и болтает обратное. Есть у него йольфы в роду, не иначе. То, как он разговаривал с драконом… Встал напротив, руку протянул. Погладил по перьям, в глаза поглядел. И видно было, что беседа у них идет мысленная. Не такая, как если бы она с Вилом говорила. Не картинки-образы. А-а-а... Другая. Выше, сильнее, ярче. Словно бы понимали они друг друга полностью. Как будто друзья старые. Тана ни разу не видела и не слышала, чтобы кто-то так разговаривал хотя бы с цмоками, не то что с волокунами. Бывало ходили слухи, будто бы в вольных городах встречаются заклинатели. Дескать, могут они говорить со всеми цмоками. Но... То лишь сплетни. Досужие домыслы. На самом же деле, Тана с детства знала, что никто так не умеет. А этот умел. Завидовала она Йоргу, что уж скрывать. Пришельцу с далеких земель, который пугал одним своим видом. Впрочем, не только ему. Яну тоже. Даже сейчас, на празднестве. Братья одеты теперь по-местному, в рубахах подпоясанных да в штанах и сапогах высоких. Но все равно они не такие. Чует душа, что это чужаки. Скулы у них несдешние и глаза… страшные.

– Теперь, гости дорогие, давайте поприветствуем наших сегодняшних героев. Людей, без которых моя дочь еще долго бы оставалась в плену у дракона. Выйдите сюда, друзья мои!.. Ян, Йорг, Тана, Ларсен и Дрина.

Знатники жидко зааплодировали, когда они, дружина «спасателей», встали напротив Волдо. Ох... Неудобно-то как! У Таны аж мурашки по спине побежали от внимательного взгляда Его Сиятельства и пары сотен других... взглядов. Йоргу, похоже, тоже было не по себе. Он то и дело водил плечами да волосы на голове приглаживал. Зато Ян просто застыл столбом: ни единый мускул не дрогнул на его смуглом лице, а потому сложно было понять, что он чувствует и чувствует ли вообще. Но как пить дать, не в первой ему благодарности от таких высоких людей принимать. А вот Дрина… Тана даже забыла ненадолго о своей неловкости. Дрина куда-то пропала. Как, к слову, жена и дочь Его Сиятельства. Но, если они, в силу своего положения, могли отойти, куда им вздумается, то Дрина… Теперь понятно, почему Ларсен стоит, точно ему палку в жопу воткнули. Данбажи пропала. В общем гаме и шуме праздника никто не заметил, как неугомонная белка «растворилась в воздухе».

– А где же наша героическая данбажи? – полюбопытствовал Волдо, повторяя вслух танины мысли.

В ответ Ларсен натянуто улыбнулся. И без того белое лицо его побледнело еще больше.

– Ей нездоровится, господин мой, – выдавил он. – Спать ушла, наверное. Прошу ее извинить.

– Какое несчастье! – всплеснул руками посадник. – Что ж, надеюсь, ей вскоре станет лучше. После танцев кабанами жареными угощаться будем. Я прикажу стряпчим отложить для нашей маленькой героини немного.

– Благодарствую. – Ларсен низко поклонился.

Теперь кожа его по цвету сравнялась с переливающимся голубовато-серым одеянием. Похоже, дело было плохо. Куда пропала Дрина?..

– Пустяки! – отмахнулся посадник. – А теперь к делу…

Волдо говорил много, громко и обстоятельно. Об их подвиге и заслугах. Он поблагодарил каждого из «дружины» по отдельности, подарив по внушительному кошелю с монетами. На слух с костяшками, а, может, там и по паре звезд затесалось. Тана столько денег отродясь в руках не держала. Потому благодарила Волдо Ветродуя за награду честно и очень горячо.