Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей. Страница 69

Поднялась она разбитая и уставшая. Будто пахала всю ночь без устали. Иль хворь перенесла лихорадную. При виде еды ее чуть не стошнило, так и унес служка еду утреннюю нетронутой. Из головы ни в какую не шел лик Ярушкин. Она сказала, что ждет. И будет ждать. Не вещий ли сон явился Тане? Может, не зря она надеется на скорую встречу с подругой?.. Поговорить хотелось с кем-нибудь. Поделиться наболевшим, что терзало душу и совесть. Но с кем? Друзей у Таны здесь не водилось, да и языка она не знала. Из их маленькой «дружины» она общалась только с мужем, но тот и так развлекал ее постоянно. Негоже на него еще и боль свою выплескивать. У Яна свои заботы: брат окончательно от рук отбился, дракона искать надобно, чтоб домой попасть. Тана видела, как тяжко ему, хоть он старался не показывать. Она скучала по Почтенному Велиге, как ни чудно́ это было. Но Почтенный нынче Когеном стал, не до нее ему сейчас, да и далеко он...

Тана промаялась до полудня, потом она сдалась и пошла к Яну. Может, ей удастся уболтать мужа на прогулку? Она б и сама пошла, но боялась потеряться или угодить в лапы к работорговцам. Золотая монетка Визиря, конечно, значила много, но что до нее разбойникам? Нажиться лишь бы! Выбросят кругляш, а Тану заберут. Она, конечно, не сомневалась в том, что при случае сумеет накостылять обидчикам, да и с мечом она уже управлялась сносно. Но если их будет… пятеро? Или больше? Тана не была столь самонадеянна, знала, что не выстоит.

Ян мало куда выходил, разве что во двор по утрам, тренироваться. Так что идея с прогулкой казалась ей правильной: нельзя в четырех стенах сидеть столько времени. Тронуться можно.

– Ян, сходим в город? – решила не тянуть она.

Тот, сидевший у окна и что-то читавший, удивленно на нее воззрился.

– Зачем?

– Ну… – она принялась теребить край своей длинной рубахи. – Просто. Не могу больше сидеть тут. Душно мне. Пойдем. Пожалуйста!

Ян пожал плечами, отложил книгу и поднялся с кресла.

– Пойдем. Но ненадолго.

***

У Яна не было никакого желания идти в город. Велкам, Диадема… Все кругом вызывало в нем отвращение и злобу. Особенно после разговора с местным «божком». Ян понимал, в какой заднице они с братом оказались. Он и раньше догадывался, что дело нечисто: северяне, говорящие на стандарте практически без акцента; йольфы, поразительно напоминавшие асов; данбажи, ракоты, продвинутая техника… Кто-то умышленно поддерживал местных жителей в отсталом состоянии, не давая развиваться. Зачем? Чтобы править отсталой цивилизацией в роли богов?.. Скорее всего. Но только ли в этом дело? Неужели асы решили потешить самолюбие таким примитивным образом? Ян сомневался. Да и знакомство рыжего «карлика» с Мьегаррэ о чем-то да говорило.

Как теперь действовать, он не представлял. Слушаться аса и играть по его правилам не хотелось. Похоже, их с братом опять собирались попользовать втемную. Не для того они сбегали, чтобы оказаться на побегушках у члена очередного преступного синдиката. Хотелось поговорить с Йоргом. Рассказать обо всем, что он узнал. Но ас ясно дал понять: если Ян ослушается – будут последствия. А подвергать жизнь Йорга опасности…

Они с Таной не стали утруждать слуг и брать для прогулки краба, решив пройтись пешком. И зря. Каменные плиты дороги, казалось, плавились под яростными лучами солнца. Узкие улицы, невысокие дома, грязно-белые тенты и толпы, толпы народа. Ян так и не понял, где они свернули, что оказались в подобном месте. Топографическим кретинизмом он не страдал, однако сколько ни пытался выбраться из людской реки на более свободное пространство, у него ничего не выходило. Тана будто клещами вцепилась в его руку. Она шла молча и, кажется, уже жалела, что предложила выбраться в город.

Яну тоже вся эта ситуация не нравилась: он поймал за руку смуглого пацана лет семнадцати, одетого в какую-то замызганную хламиду, подразумевавшую традиционную мужскую хинтару[3], вероятно. Парень затравленно поднял на него глаза, стараясь натянуть тряпку чуть ли не до бровей.

– Эй, юнец, скажи, как отсюда выйти к дворцу?

Юноша уставился на него изумленно и непонимающе, даже не пытаясь вырвать руку.

«Идиот!» – мысленно хлопнул себя по лбу Ян. Он совсем забыл включить синтезатор речи. Ян судорожно потянулся к уху, усиленно изображая, как оно у него зачесалось. Наконец, он нащупал кнопку-активатор и постарался наладить режим на ощупь.

– Как выбраться, говорю, пацан?

– Э-э-э, мистер... ты... Извини, о светлоликий мистер, я могу проводить до стражи, тебя выведут.

Ага, значит, синтезатор включился.

– Нет. Видишь этот знак? – Он ткнул пальцем в ошейник. – Ты обязан нас отсюда вывести.

Парень обреченно вздохнул и молча повел их сквозь разноцветную душную толпу, в основном состоявшую из мужчин. Так же, как и этот пацан, одетых в старое латаное-перелатаное шмотье.

Шли они недолго. Провожатый пару раз свернул, и они оказались на широкой белой улице, где ошивались граждане побогаче. Ян потянулся к мешочку, пришитому на поясе. Вытащил из него цмок, так назывались здешние деньги, обернулся к пацану, чтобы поблагодарить... Но его уже и след простыл.

Кругом было шумно. Улица оказалась вовсе не улицей, а небольшим каменным сквером с фонтаном посередине, вокруг которого росло несколько мелколистных деревьев в кадках. Кругом развешены белые тенты из выделанных шкур и какой-то плотной ткани. Орали торговцы фруктами и всякой мелочью. Галдела и смеялась ребятня. Тут он обратил внимание на лицо Таны. Сосредоточенное и серьезное.

– Что-то случилось? – как можно участливей поинтересовался он.

– А?

– Случилось, спрашиваю, что-то?

– А... н-нет... – Она сразу как-то сникла.

Ян тяжело вздохнул и проследил за ее взглядом. Ну, конечно же, украшения. Женщины.

– Пойдем. – Он покрепче ухватил ее за руку и повел к торговцу.

Выбирала она долго. Никакой радости во взгляде, лишь хмурая напряженность. А главное, молча, все молча. Никакие попытки со стороны Яна не смогли разбить этого молчания.

Наконец, она выбрала.

Ян с сомнением посмотрел на небольшой браслет из ракушек на кожаном ремешке... Никаких тебе золотых-серебряных побрякушек, никакого жемчуга или драгоценных камней. Стесняется, что ли?

– Ты уверена?

Она кивнула. Ни слова.

– Может, хочешь что-то другое? Деньги у нас есть. Смотри, вот кольца. Выбирай любое.

Опять молчание. Лишь мотнула головой.

– Прекрасно, – бормотнул себе под нос Ян. – Хорошо, ракушки так ракушки.

Он повернулся к торговцу, который на поверку оказался женщиной. Ну да, мог и сам догадаться.

Расплатившись за безделушку, они направились дальше.

Сквер вывел их на небольшую площадь, где тоже бурлил фонтан.

– Внимание-внимание! Подданные Диадемы. Объявляю вам новый указ Великого Имана! Четыре дня назад в силу вступило Ее Решение! Отныне запрещено утилизировать рабов йольфинских кровей по достижении совершеннолетия! Теперь хозяин обязан обеспечить перестарков подходящей работой! Запрещается также казнить без суда и следствия людей с любым волшебным даром. Отныне все способности будут исследоваться в суде на предмет опасности, и тем, кто представляет угрозу, теперь предписано носить украшения из мартиза! – прогорланила с белокаменного возвышения женщина, закутанная в дорогие цветастые тряпки. Глашатай, если Ян правильно помнил название должности.

Толпа вознегодовала. Даже дети перестали баловаться и принялись орать в тон взрослым. Ну, конечно, посягнули на привычный уклад жизни. Кому это может понравиться? В глашатая полетели камни и несвежая снедь.

– Ян... – тихо шепнула Тана. Если бы она не дернула его за рукав, он бы даже и не услышал. – Что? Что она сказала?

Ян коротко обрисовал ситуацию и потянул Тану прочь. Кажется, в этой стране намечается переворот... И, как всегда, братья Циссардж оказываются не там, где надо, и не тогда, когда надо. Везет, как утопленникам.

Примечания

Маранга[1] – кисло-сладкая, слегка подбродившая смесь фруктовых соков. Рецептов маранги существует неисчислимое множество. Каждое уважающее себя семейство диадемцев хранит свои собственные секреты изготовления маранги.