Оберон - 24. Трилогия (СИ) - Машков Александр Иванович "Baboon". Страница 34

Заняв очередь, мы постояли, потом Катя кого-то увидела.

— Настя, привет! Ты что здесь делаешь?

— Катя? Костя с тобой?

— Да вот же он! — удивилась Катя, показывая на меня.

— Ой! — сказала Настя, и покраснела. А я заметил, что Настя очень хороша собой.

— Котя, — обратилась ко мне Катя, — пока вы стоите в очереди, я сбегаю в одно место?

Я понял, что она хочет сбегать к Сашке домой, подумал, и согласился: что ей здесь, с нами, париться?

Тем более что денёк начал разыгрываться.

— Да, Катя, сбегай, — разрешил я, и Катя убежала. Сегодня она не заплетала косички, распустила волосы, и мы с ней стали опять похожи.

Когда она убежала, я вспомнил, что деньги остались у Кати.

— Настя, — сказал я, — а мои деньги убежали…

— У меня тоже нет лишних, — покраснела Настя, — давай, я отдам тебе свои, сама потом зайду.

— Да ну, — испугался я, — лучше я пойду в другой раз. Не хочу стричься…

— Тогда что? Домой пойдёшь?

— Не хочу домой. Мама или работать заставит, или снова пошлёт сюда. Да и что я про Катю скажу?

— Костя, тогда пойдём, погуляем?

— Пойдём. А куда?

— Смотри, солнышко светит вовсю, пошли на «Купалку»? Здесь близко, мы всегда там купаемся.

— Тебе мама разрешает?

— Я же с тобой.

Я даже загордился, почувствовав себя большим мальчиком.

— Пошли! — согласился я, и мы отправились на прогулку с Настей.

На «Купалку» я ходил редко, в основном, когда дул сильный южный ветер, тогда с северной стороны было тихо и тепло. А на наш пляж ходили ребята, которые жили совсем рядом с тем пляжем, тот же Сашка Батянов, у которого калитка выходила на тропинку, ведущую на «Купалку».

Но на нашем большом пляже было много чистого и мелкого песка, а здесь был маленький пляжик, с крупным песком и каменистым дном.

Настя знала дорогу на этот пляж, провела меня переулками, потом начали спускаться по тропинке вниз. Настя была одета в простенький светлый сарафанчик на узеньких бретельках, который очень ей шёл, потому что волосы у неё были светлые, а глаза голубые.

По каменистому берегу, мы добрались до песчаного пляжа, Настя быстро скинула сарафанчик, оставшись в одних плавочках, таких же, как у меня, только белых…

Я уже было начал раздеваться, когда вспомнил.

— Настя, — прошептал я, — у меня Катины плавки…

— Ну и что? — удивилась Настя, — вон за этой скалой мальчишки вообще голышом купаются, даже ходят, с пирса ныряют. Если стесняешься в плавках…

Я покраснел, и разделся.

— Замечательно выглядишь. Тебе идут, — похвалила Настя, — намного лучше, чем чёрные трусы.

Ну, если тебе нравится, подумал я, тогда хорошо. Тем более что поблизости никого не было.

Мы пошли, искупались, совсем рядом с берегом было глубоко, мы, сначала неловко, потом, освоившись, радостно начали брызгаться, смеяться, Настя мне нравилась всё больше и больше.

Про Катю я не забывал, но думал, что она с Сашей, и начал её понимать, хотя, конечно, рад был бы, если бы она была здесь, с нами. Пусть с Сашкой, но рядом.

Замёрзнув, легли рядышком на песок. Посматривали друг на друга и улыбались.

Немного подсохнув, Настя сказала:

— Давай, я тебя расчешу, а то волосы спутаются. Тебе, правда, надо будет постричься, не понимаю этой моды на длинные волосы. Ухаживать надо, расчёсывать. То ли дело, короткие: пригладил ладошкой, и всё!

— Тебе, правда, нравятся короткие? — спросил я.

— Да, Костя, нравятся, — подтвердила девочка, доставая откуда-то гребешок.

— Тогда… давай, завтра опять пойдём в парикмахерскую?

— Давай! — обрадовалась Настя, начиная меня расчёсывать. У меня в груди поселился маленький котёнок, ласково урча. Я млел, под Настиными руками, осторожно перебирающими прядки моих волос. Может, не стричься? — мелькнула мысль.

— Теперь ты мне, — предложила Настя, и я, с готовностью, начал приводить в порядок Настины длинные волосы. Оказалось, это не менее приятно.

«Надо попробовать Катю расчесать», — появилась мысль.

Закончив расчёсывать, друг друга, мы лежали и любовались делом рук своих, да и лицами, тоже.

— Девочки, можно к вам? — услышали мы, и, обернувшись, увидели двух девочек, подходивших к нам с пляжной сумкой. Настя посмотрела на меня, и прыснула в ладошку:

— У тебя волосы высохли, стали пышными! — я потрогал причёску.

— Это ты, Катя? — спросила меня одна из девочек, — а где Костя? Опять от него сбежала? Нехорошо поступаешь, был бы у меня такой братик, ни за что бы от него не бегала.

Я смотрел, не понимая, причём тут я. Потом дошло, и я покраснел. Девочки подумали, что мне стыдно, и спросили:

— Да, а где Сашка твой? Купается?

Настя хихикнула, озорно поглядывая на меня. Я молчал, не зная, что сказать. Это из-за плавочек меня приняли за Катю! Пацаны ведь такие не носят!

— Сашка, наверно, с Катей, — начала Настя, — это Костя.

— Костя? — недоумённо спросила девочка.

— Что ты удивляешься, Натка? Они же близнецы! Костя, встань! — попросила вторая девочка, я встал, и девочки принялись меня разглядывать.

— Не знала бы, что искать, не увидела бы разницы, — призналась Наташка, — плавки хорошо скрывают, и фигурка у него такая же, как у Кати, сзади не отличишь, волосы, опять же, длинные.

«Постригусь!» — решительно подумал я, а Настя предложила ещё искупаться.

Вторую девочку звали Ира, я потом вспомнил, где видел их, они учились в параллельном классе, но я, занятый только своей сестрой, никогда не обращал внимания на других девчонок. Оказывается, с ними тоже может быть интересно!

Мы купались, загорали, беседовали, давно пропала неловкость между нами.

Пришли пацаны, небольшой группой, устроились неподалёку, совершенно не обращая на нас внимания. Кое-кого я даже узнал, но не стал подходить, застеснялся и своего вида, и того, что я один мальчик, в окружении девчонок. Так и бабником обзовут. А мне понравилась их компания, особенно Настя. Ради неё я всё терпел, даже голод. Когда опомнились, на пляж уже легла тень.

— Ой, Котя! — Настя уже начала меня называть, как сестра, — Попадёт мне! — а я подумал, что мне ещё не попадало, как попадёт сегодня, сегодня я нарушил все мыслимые запреты: и не постригся, и не обедал, и купался один… быть мне поротому! Поэтому мы обсохли, и стали быстро собираться.

— Настя, ты, где живёшь? — спросил я.

— Здесь, недалеко.

— Тебя проводить? — спросил я.

— Не надо… — покраснела она, и я понял, что, если ещё и мальчика с ней увидят, попадёт ещё больше.

Так мы и разбежались возле перекрёстка, только Настя мне крикнула:

— Коть, если что, Катя знает, где я живу!

— Ладно, Настя, спасибо! — махнул я рукой, и побежал домой.

Дома все были в тихой панике. Мама и Катя сидели на летней кухне, Саши не было.

Увидев меня, мама не стала радоваться, а взяла полотенце, стала меня им бить. Я прятал лицо, бегая по кухне, пока Катя не бросилась между нами:

— Мама, не бей его! Это я виновата!

— Что виновата, то виновата! — согласилась мама, бросая полотенце, — Бросаешь брата! Где ты был?!

— Я с Настей гулял… — ответил я из-за Кати.

— Я была у Насти дома, — повернулась ко мне Катя, — тебя там не было. И Насти, тоже.

Я замолчал. Сказать, что на пляже были, купались? Папа придёт, покажет купание.

— Так, где были? — мама опять начала терять терпение.

— Гуляли, — опять уклончиво ответил я.

— Где гуляли?! Саша весь посёлок уже обежал!

— Мама, не надо! — вдруг вступилась Катя, — Тебе он не скажет.

— Ох, Катя! — вдруг сказала мама, — И в кого ты такая?

— Какая? — удивилась Катя, мама только рукой махнула. Тут звякнула калитка, и пришёл Саша.

Увидев меня, живым и здоровым, облегчённо вздохнул, а мне позволили идти, переодеваться. Я надел привычные трусики и майку, и вернулся. Мама уже налила мне тарелку борща, приготовила и пюре с котлетой.

Я набросился на еду, быстро опустошил тарелку. Мама радовалась моему аппетиту.