Цитадель Теней. Пробуждение (СИ) - Тор Алексо. Страница 58

Из древо-дома, крича, повизгивая и дёргаясь, выбегали фурри. Одни сдёргивали с себя вьющиеся растения, другие сбрасывали личинки плакальщиков. Некоторые просто откашливались в стороне. И от всех щенков шёл стойкий запах сгнивших фруктов и едкого дыма.

— Что всё это значит?! — выступил вперёд Амансиз.

— А это значит, что не все смогли устоять перрред искушениями, — старый шаман обошёл каждого из участников, внимательно осматривая их. — Кое-кто все же поставил потррребности тела, пррревыше души.

— Как все это оказалось внутррри? — удивлённо воскликнул один из старейшин.

— Я и оставил. Ведь на каждом шагу стойкость нашего духа пррроверрряется. А это так, — шаман посохом раздавил одну из личинок, — для пррроверррки.

— Ты сошёл с ума, старррик! — рявкнул вождь. — Я объявляю испытание законченным, а учас…

— Нет, испытание ещё не окончено, — твёрдо произнёс Говорящий-с-Духами, — Пока есть хоть один фуррри, что не покинул дрррево, оно будет пррродолжаться. А насколько я заметил, не хватает двоих.

Все огляделись. Один из старейшин пересчитал молодых испытуемых, что выстроились в один ряд. Среди них не было монгрелов.

— Где они?! — прорычал Амансиз.

— Внутррри, я полагаю. И будут там до перррвых лучей солнца. А пока мы их ждём, я хочу кое-что узнать, — Говорящий-С-Духами подошёл к одной из пятнистых фурри. — Твой нос перррепачкан грязью. Почему?

— Монгрррелы, кхе, — говорить фуррийке было тяжело, — они что-то учуяли. Пррриказали сделать так же.

— А потом?

— Все стали кррричать. Появились плакальщики. Кого-то обвивали рррасстения.

— Но вы в пятеррром, — шаман указал на таких же пятнистых фурриек и пару фурри-койотов, — лишь с перррепачканными носами. Отчего?

— Мы сидели у костррра вместе с монгрррелами, — проговорила Разноглазка, — Остальные пугали нас своей агрррессией, но находясь рррядом с монгрррелами мы чувствовали себя в безопасности, — остальные закивали, подтверждая слова фуррийки, — И потому, пррросто наблюдали за костррром.

Шаман, посмеиваясь, смотрел на вождя.

— Что тебя так рррассмешило, старррик? — рычал Амансиз.

— А то, что твои, пусть и не пррризнаные, сыновья, смогли не только сами устоять перрред искушениями, но и помочь более слабым, — серые глаза Говорящего-С-Духами блестели, — Хесед и Гебуррра ррраспознали аррромат дурррнама, что источали плоды. Фуррри он мешает думать, путает мысли, а вот плакальщики его обожают. Именно из-за него они напали на фуррри. Дррругие же стали жеррртвами хищных лиан, что атакуют спящих. Если бы все поступили как бррратья и эти пятеррро, то испытание длилось бы, как и положено, до перррвых лучей солнца. Плакальщики сожрррали бы плоды, а лианы их. Сейчас же лишь те, кого вы все зовёте монгрррелами, ожидают появления дневного светила.

— Это ещё неясно, — гнев был на морде вожака. — Они могли выйти из дрррева и скрррыться.

— Можете проверррить сами, ушли они или нет. Уже самое вррремя, — шаман указал на небо, что окрашивалось с золотисто-бордовые тона.

Когда небо просветлело окончательно, из древо-дома вышли двое кагэми-фурри. Шкуры их пылали знаками дэне эшекей, а глаза закрывала поволока тьмы. Все фурри, как один, ахнули и стали шептаться.

— Они нарррушили пррравила! — прошипел один из старейшин. — Они использовали силу шептунов!

— А ррразве использовать силу, данную тебе свыше, не есть пррроявить свой дух? — глянул исподлобья шаман. — Они не поддались искушениям, попытались защитить младших и лишь в трррудную минуту прррибегли к своим силам, что питают их дух. Что являются их духом. Они пррравильно поняли, что сила в них самих. Хесед и Гебуррра прррошли испытание, пусть это вам и не нррравится.

На морде шамана играла победная усмешка. Амансиз рявкнул и, резко развернувшись, пошёл прочь. Старейшины засеменили за ним. Хэстэ взглянула на своих пасынков, кивнула и последовала за мужем. Остальные фурри разделились. Кто-то вернулся в поселение, кто-то выпрашивал у участников Мусабидже подробности испытания.

Были и те, кто поздравлял Хеседа и Гебуру.

— У вас была тяжёлая ночь, — проговорил Говорящий-С-Духами, когда у древо-дома остался лишь он да кагэми. — Вам нужно отдохнуть. Мусабидже только началось. И оно потррребует от вас всех сил.

Кагэми-фурри кивнули, понимая, что их битва только началась.

***

Молодые фурри, что ночь провели с большим стрессом, отправились по домам отсыпаться, так как на следующий день их ожидало новое испытание. Как объяснил Говорящий-C-Духами, между испытаниями всегда есть день отдыха, чтобы участники восстановили силы, а Старейшины подготовились. Так что Хесед и Гебура заняли древо-дом шамана и мирно посапывали. Сам же шаман, вместе со Старейшинами, отправился готовить испытание. Что, мягко говоря, старикам не понравилось. Векс ушёл к Овсу тренироваться. Объяснил это киборг желанием повысить свои бойцовские навыки. Харита же опять пропадала где-то в компании совсем юных щенков. Без дела остались лишь т'эрка, решившая прогуляться по окрестностям, да шиварец, следовавший за подопечной, укутавшись в свой плащ.

С первого дня нахождения в мире Ду'Тог, шиварец не расставался со своим плащом, скрывая лицо от окружающих и зачастую прячась от солнца. Везде следуя за своей тайро, Амо безмолвно следил за каждым её шагом. Что, с одной стороны, радовало девочку, ведь она больше времени проводила со своим предполагаемым отцом. Так они общались, пусть и своеобразно. С другой стороны, постоянный контроль и неиссякаемый поток колкостей, мог довести до гнева любого, даже самого праведного, человека. А таковой маленькая девочка уж точно не являлась.

— Вам не надоело ходить за мной? — поинтересовалась малышка, отодвигая с пути низко растущую ветку.

— Тебе же не надоело находить приключения на свою голову, — шиварец вошёл в состояние до-во и прошёл сквозь ветку. Ансацу довольно часто использовал способности кагэми по самым незначительным пустякам. Он словно демонстрировал своей подопечной её несостоятельность. — Мне проще предотвратить неприятность, нежели вытаскивать тебя из неё.

— Вы так говорите, словно я только и делаю, что влипаю в неприятности, — насупилась девочка.

— Провалилась в болото, подверглась нападению жуков-переростков… дважды, — без всяких эмоций перебирал Амо, — чуть не ввязалась в драку с местными жителями. И это только здесь. Я уже молчу про твои подвиги на территории Цитадели.

Т'эрка резко обернулась, задетая за живое словами наставника, и готова была накинуться на него с гневной тирадой, но замерла с раскрытым ртом. Шиварец улыбался. Пусть это и была его привычная насмешка, но что-то в ней изменилось. Она стала… теплее.

— И не так уж час…

Договорить юная кагэми не успела. Шиварец резко схватил её за руку, дёрнул на себя и крепко обнял. Тело его покрылось дэне эшекей и двое кагэми слились с ближайшей тенью. Мир вокруг т'эрки снова приобрёл серо-чёрные тона с яркими вспышками. Казалось, что девочка наблюдает за всем словно из тёмной комнаты, через запылённое окно. Малышка уже хотела спросить Амо, в чём причина его поведения, когда среди деревьев показались несколько фурри. Из-за плохо развитого нодзому, она не могла точно разглядеть, кто перед ней, но одного она узнала точно. Вождь племени Канавар. Амансиз и ещё двое, о чем-то разговаривали. Звуки их голосов доносились до неё как сквозь толщу воды.

— … их… западном… — говорил фурри с огнём насыщенного зелёного цвета.

— … вновь… этими… — добавил фурри с бледно-зелёным пламенем.

— Мусабидже… у всех, — рыкнул Амансиз. — … выследить и поймать… кто-то из тайпаларрр. Или…

Воины поклонились, коснувшись кончиков когтей вождя и удалились. Амансиз что-то прошептал и пошёл прочь, мелькая за деревьями коричневым огнём.

— Кто-то нарушил границы и это не по нраву вождю, — произнёс Ансацу, выходя из тени и отпуская подопечную.

— Я их еле слышала, — проговорила малышка, глядя вслед чёрному фурри.

— Потому что в состоянии до-во кагэми полностью сливаются с тэмат. И чувствуют все через тэмат. А у тебя с этим, мягко говоря, проблемы.