Никогда не подсматривай (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 7

— Бредни, — фыркнула я, — что ты еще выдумаешь? Мне этого и в голову не пришло бы.

— Ну конечно, не пришло бы! Сюзон, не надо водить меня за нос. Тебе понравился Гранден, ты смутилась и убежала. Я это так понимаю.

Такое объяснение моим страхам мне и не снилось. Я в растерянности захлопала глазами, не зная, как переубедить Алиенор.

— Но это же неправильно, Нора.

Она расхохоталась:

— Ну хорошо, хорошо. Он тебе противен, ты его терпеть не можешь.

Мне захотелось ее стукнуть.

— Да, вот именно. Единственная разумная вещь, которую я слышала от тебя в последнее время.

— О-хо-хо! Признайся честно, Сюзон, месье Гранден привлекателен?

Не зная, какими словами еще ее убеждать, я тупо смотрела на сестру. Привлекателен ли Гранден? Да какая разница, в самом деле! Причем тут его привлекательность, если он — убийца? Если в первую очередь я всегда вижу руки, эти руки на шее женщины, сжимающие ее тесным кольцом. Руки вместо лица.

Меня пробрала дрожь.

— Дитя! — Алиенор потрепала меня по плечу, — подумай об этом на досуге. Потому что, ты ему определенно понравилась.

— О Господи! — вырвалось у меня, — что ты говоришь? Он заинтересовался мной? Ужас!

Сестра засмеялась:

— Ну конечно, глупенькая. Ты ведь такая хорошенькая.

Боже, все пропало! Он догадался. Он обо всем догадался, иначе откуда интерес ко мне. Мне конец. Теперь он и меня убьет. Господи! Мне захотелось реветь, и я стиснула зубы.

— Дорогая моя, я не знала, что такая чувствительная. Только не плачь, ладно? По-моему, все идет отлично. Я даже тебе немного завидую.

— Не стоит, — мрачно сказала я, — я его бо… он мне абсолютно не нравится.

Я прикусила язык. Едва не проболталась. Алиенор нельзя говорить об истинном положении вещей. Ни в коем случае. Она не поверит, а если и поверит, то побежит у Грандена спрашивать, правда ли это. А то, я не знаю свою сестру. Именно так она и поступит. Нет, пусть лучше думает все, что ей будет угодно.

— Хорошо, — сдерживая смех, кивнула Алиенор, — не будем больше об этом.

Она сдержала свое слово и все оставшееся время мы провели, болтая о каких-то пустяках.

— Пришло письмо от тетушки Розалии, — сообщила она между делом.

— От тетушки Розалии? — повторила я, слегка придя в себя.

— Ну да. Ты ведь знаешь, что она в третий раз вышла замуж, — тут сестрица хихикнула, — кстати, я ею просто восхищаюсь. В таком возрасте выйти замуж — это гениально! Не каждому удается такое провернуть. Хотя, конечно, выглядит она прекрасно. Ни за что не подумаешь, глядя на нее, что ей уже тридцать девять. Я бы дала ей от силы лет двадцать пять. И это при том, что я знаю ее настоящий возраст.

Я припомнила эту достойную женщину, правда, смутно, поскольку она бывала у нас года два назад. В самом деле, Алиенор права, тете Розалии ни за что не дашь ее настоящий возраст. Тогда она выглядела, как молодая женщина, вышедшая замуж впервые и сияющая от счастья. А ей на самом деле почти сорок! Подумать только, сорок лет! Это же почти старуха. В этом возрасте у людей появляются внуки и жизнь можно считать прожитой.

— Что притихла? — спросила сестра.

— Вспоминала, как она выглядит.

Алиенор рассмеялась.

— Да, чего еще от тебя ждать. Никакого почтения к родственникам. Впрочем, справедливости ради следует признать, что и к остальным представителям человечества тоже. Кем же надо быть, чтобы ты обратила на него внимание! Наверное, двухголовым чудовищем. Сюзон, ты бы заметила двухголовое чудовище?

— Если оно подойдет ко мне достаточно близко, — отпарировала я.

И мы вместе расхохотались, позабыв о своих распрях. Не надо думать, что мы с ней постоянно ссоримся. Не часто. Но вот спорим постоянно. А если не спорим, то подшучиваем друг над другом. Алиенор была бы замечательной сестрой, если бы только иногда не раздражала меня до такой степени, что хотелось ее стукнуть.

— Ты бы слышала, что говорила мама, когда прочла письмо тети, — продолжала сестрица, — начала ворчать: "Старая дура! Все еще воображает, что ей восемнадцать! Пора бы уже и поумнеть. Трех дочерей выдала замуж, два внука на подходе, а все порхает как мотылек". Представляешь нашу мамочку, когда она говорит: старая дура? С таким видом! Я едва не умерла от смеха. Какая разница, сколько лет тете Розалии? Если на нее обращают внимание мужчины, то она еще в самом соку. Ведь не под дулом же пистолета она заставила на себе жениться этого Стефана. Да! Совсем забыла! Знаешь, сколько ему лет?

Я покачала головой. Откуда мне знать такие вещи? Ведь я не читала это замечательное письмо.

— Тридцать два, — торжествующе провозгласила Алиенор, — всего тридцать два, представляешь? Он моложе ее на семь лет. Вот это, я скажу тебе, штука!

— У тетушки большое состояние, — осторожно напомнила я.

— Глупости, — фыркнула сестра, — у этого Стефана оно еще больше. Не надо искать во всем только меркантильную основу. Совсем не в этом дело. Тетя Розалия очень красива. Правда, ростом не вышла. Совсем как ты. Вы ведь с ней почти одинаковы?

Я пожала плечами. Никогда не примерялась к тете специально, чтобы проверить это.

— Маму это совсем добило. Ходит и бормочет, какое коленце отколола ее старшая сестричка. Позор рода де Сен-Мартен.

Мы переглянулись и прыснули.

— Какие еще новости? — спросила сама себя Алиенор, — да, тетя Камилла снова заболела какой-то неизлечимой смертельной болезнью. Никто не знает, как она называется, включая ее домашнего врача.

— Как, опять? — удивилась я, — в прошлый раз, кажется, она обнаружила у себя признаки бубонной чумы.

— Правильно, — захихикала сестрица, — но дяде Арнольду и доктору удалось убедить ее, что это всего лишь обыкновенная простуда. Бывает, что симптомы похожи.

— Не вижу ничего общего.

— Ну, это ты не видишь. А тетя Камилла нашла. Она-то лучше всех разбирается в собственных хворях.

— Она уже переписала завещание? — съязвила я.

Моя другая тетя, кузина отца всякий раз, как находила у себя очередную смертельную болезнь, начинала переписывать завещание и раздавать родственникам предсмертные поручения, непременно всех прощая и благословляя. Это было очень забавно и являлось предметом для шуток всей семьи. Конечно, многие скажут, что грех смеяться над такими вещами. Согласна. Если б тетя Камилла действительно заболела чем-то серьезным, это никого бы не развеселило. Но единственная болячка, от которой она в самом деле страдает, это мигрень и повышенная вредность. На самом деле, причина в том, что тетя обожает быть в центре внимания и лучшего способа, как постоянно болеть, не нашла. Способ, конечно, действенный. В первый раз над ней носились все без исключения. Но со временем это стало приедаться. Мама, например, в прошлый раз отправила ей письмо с рецептом какого-то лекарства, истинной панацеей ото всех болячек. Тетушка Камилла обожает пробовать разнообразные лекарства, и тот факт, что ни от одного ей еще не становилось по-настоящему плохо, говорит о том, что у нее лошадиное здоровье. Так вот, тетя, разумеется, попробовала на себе мамин рецепт и позабыла про чуму. Неудивительно, ведь это оказалось слабительное. Тут не только о болезнях забудешь, но и о том, как тебя зовут.

— Что еще новенького? — уже с нескрываемым любопытством спросила я.

— Ничего. Ничего забавного, хочу сказать. Так, различные пустяки. Кузина Марианна выходит замуж. Уже третий месяц все никак выйти не может. Родители никак не договорятся о дне свадьбы. Снова назначили новый. Не пойму, почему они делают из этого такую проблему.

— А что говорит сама Марианна?

— Не знаю, я с ней не разговаривала. Наверное, ей не до того. Помню собственную свадьбу. Я была столь подавлена, что мне ни до чего не было дела. Я не замечала, идет ли время или стоит на месте.

— Почему ты думаешь, что Марианна расстроена?

— А какой еще она может быть, если ее мужу сорок восемь лет? Я, правда, его не видела, может быть, он не похож на старый пень, но это мало что меняет.