Упырёк (ЛП) - Лю Эдвина. Страница 14

Врач-маг, суетившийся возле Лассена, извлёк из кармана блокнот и самописку-чернилку, вручил ловцу. Вот, всё при себе, не то, что у Дайлена, недотёпы…

— Отойдите все за дверь, ждите там, — скомандовал Криззен голосом сухим и деловитым. Грубо, конечно, но смысл сюсюкать? Тут человека убили, тут не до сладких колыбельных. — По одному входите. Дайлен, проследи!

Первым на стул возле кровати сел ловец-мужчина по имени Льюс Мелтон, гордость соседского участка.

— Что произошло? — кратко спросил Мэтт.

— Да я не понял. К парню в палату посетитель пришёл — эн Труффо, бывший начальник из вашего участка.

— Это я знаю, — отрезал Мэтт. — Дальше.

— Я в коридоре был. Поздоровался с эном Труффо, он меня узнал, но разговаривать не стал — кивнул, и в палату. Я услышал, как он с мальчишкой говорит, удивился — это ж Лассе, он как щенок, разве что хвостом не крутит. А Труффо с ним так грубо, как с преступником!

— О чём говорили?

— Не расслышал. Труффо простуженным голосом бухтел — тихо, невнятно. А Лассе и вовсе едва говорить мог. Я к нему с утра заходил, только он спал ещё…

— Это не надо. Про дело надо, — досадуя на болтливого Мелтона, прервал Мэтт.

— Про дело… потом замолчали они, а потом как будто буря пролетела по коридору. Воздухом нас всех качнуло.

— И?

— И всё! Воздушная волна шла отсюда, из палаты, даже дверь распахнулась. Мы сюда, с Тилали, а тут — мертвец и Лассе в обмороке. Я ведь парня давно знаю…

— Я тоже, — сказал Мэтт. — Тёмная магия была?

— Не помню вообще никакой магии. Но, быть может, когда качнуло…

— Идите. Позовите следующего. Дайлен, ты там всё пишешь?

Ловец, боком пристроившийся к подоконнику, промычал что-то утвердительное.

Врач уложил обожжённого подавальщика на вторую койку, и Мэтту стало неудобно сидеть. Но перебираться на единственный в палате стул он не стал — тогда свидетелю придётся стоять, а это неправильно. Будет чувствовать себя неуютно, не скажет необходимого, получится полная ерунда. Так что он остался на этой койке. Только сдвинулся на самый краешек.

В палату как-то робко, бочком, вошла госпитальная сестра в белом платочке, села на краешек стула, сложила руки на коленках. Аккуратные тонкие пальчики с очень коротко состриженными ногтями вздрагивали.

— Звать тебя как?

— Пиа Селли, — кротко ответила девушка, не поднимая глаз на ловца.

— Где была, когда всё произошло? — неловко прозвучало, но Мэтт пока избегал слова «убийство».

— Я шла к больному, несла ему кашу, — Пиа указала на пол. Там стоял металлический судок. — Захожу, а они лежат…

Девушка покосилась на труп Арчи.

— Раненый ещё в сознании был, с кровати свесился, на этого вот посмотрел, и вскрикнул. Тихонько так, жалобно.

— Что-нибудь сказал?

Пиа Селли покачала головой.

— Неееет… откинулся на подушку, скривился вот так-то и замер. У него кровь пошла свежая, а ведь его уже наш маг смотрел.

— Потом ещё посмотрит, — вздохнул Мэтт, покосившись на рядового. — Следующего зови. Нечего рассиживаться.

Подруга ловца Мелтона, Тилали, толком ничего не видела, но зато ощутила всплеск Тёмной магии, хоть и не слишком сильный. Неужели никто больше не понял, что в палате применяли Тёмную магию?

Зато, что госпиталь «качнуло», заметил только Мелтон. Возможно, он просто не понял, что это была Тёмная магия?

Врач-маг тоже ничего не увидел и не почувствовал вокруг, потому что с трудом справился с приступом дурноты. Ему стало нехорошо прямо у дверей палаты Мармалена. Слабость, потемнение в глазах, тошнота.

И, наконец, «муха» — городской стражник, в чёрном с жёлтыми полосами на груди мундире. Он нёс букет Пие Селли. «Муха» застал девушку на пути к палате, она велела подождать её у двери. Он видел, как пошатнулся в коридоре врач-маг, ощутил сильный сквозняк, который, к его удивлению, едва не сдул Мелтона, подслушивавшего тут же, за широкой створкой, распахнутой почти настежь. Но тот же сквозняк просто заставил стражника вздрогнуть, не более того. Тилали «муха» не заприметил, насчёт Тёмной магии ничего не понял.

От двери стражник видел кровать, Лассе, сидящего спиной к окну и лицом ко входу. Видел спину Арчи. По словам свидетеля, Мармален страшно изменился в лице — был испуганный бледный мальчишка, а тут стал будто бы старше и злее.

— Чуть не почернел от злости, и глаза засверкали, — сказал здоровяк. — А потом, когда старик упал, нагнулся над ним и ойкнул. Как будто снова ребёнок вернулся. И повалился на кровать. Вот так-то оно и произошло.

Мэтт выслушал здоровяка и позвал Пию Селли снова.

— «Захожу, а они лежат»? — спросил он нехорошим голосом. — Что вы видели на самом деле?

Девушка съёжилась и посмотрела на «муху». Тот пожал плечами и протянул ей букет. Пиа взяла цветы — чахлые оранжерейные розы бледно-розового цвета. Её щёки выглядели сейчас куда бледнее.

— Я видела момент, когда больной посмотрел на старика вот так! — Пиа сделала огромные глаза. — У него лицо светилось. Но он ничего не делал…

Девушка поникла, едва не уткнувшись лицом в цветы.

— Он ничего не делал! — повторила она жалобно.

Понятно, подумал Криззен. Решила, что навредит пациенту, если скажет всё начистоту. Ох, как дети.

— Идите, — велел он. — Все ждите в коридоре. Никуда не уходить! Младший офицер Льюс Мелтон! Проследите, чтобы никто не уходил.

Мэтт подошёл к кровати с Мармаленом. Осторожно похлопал мальчишку по щекам.

Врач-маг, стоявший рядом, опираясь на спинку койки, покачал головой.

— Вы же поняли, что произошло? — спросил он.

— Нет, пока не понял, — ответил Мэтт, но тут же сообразил, что начал догадываться ещё при рассказе про «качнуло».

— Мальчишка забрал столько эмоций с окружающих, сколько смог, и всё вбросил в ментальный удар по старику, — медленно сказал он врачу-магу. — Это не по-нашему. Так может сделать только Тёмный маг.

Врач-маг покивал.

— Все испытывали разные эмоции, и поэтому у них разное впечатление от произошедшего. Пиа и Тилали были спокойны. Страж взволнован и влюблён. А вот ловец встревожен и даже напуган. Ему и пришлось хуже. Зато Тилали заметила вспышку Тёмной магии. Но отнюдь не слабую — я, к примеру, думал о смерти… и мне показалось, что всплеск очень силён.

— Почему?

— Что «почему»? — удивился врач.

— Почему вы думали о смерти?

— Боялся, что паренёк ваш умрёт. У него вроде бы было не так уж много сил, — сказал врач-маг, но Мэтт чуял: не всё сказал, не всё выложил.

— Мэтр Констанс, — сказал начальник участка задушевно, — вы мне не договариваете. Почему это вас сильнее зацепило?

Врач-маг, очевидно, польщённый повышением до мэтра (главный госпитальный врач вскинулся, но промолчал, как отметил Мэтт), пожал плечами и с неохотой в голосе признался:

— А я боялся, что он умрёт именно тогда, когда я буду разделять его боль… вы ведь знаете, это для нас, магов-врачевателей, может оказаться фатальным. Я видел, как это происходит, и не говорите мне, врач-магу, что это не со всяким и не каждый раз! Потому что каждый раз может стать последним для нас!

— А! Понял, — кивнул Мэтт, стараясь оставаться спокойным. — Дайлен, пиши, пиши! Почему отвлекаешься?

— Наш свидетель пришёл в себя, — сказал ловец.

— Позвольте, я взгляну тоже, — врач-маг встал с койки Лассе и бочком подвинулся к соседней кровати.

— Дайлен, позови людей, пусть уберут тело на ледник, — распорядился Мэтт. — Записи дай сюда.

Криззен выдернул несколько листков с показаниями свидетелей, вернул остатки блокнота и самописку врач-магу и присел на корточки возле тела Арчи. Тот лежал на спине, с мирным, почти счастливым выражением лица, и нигде никаких следов убийства. Ну, это уж вскрытие покажет. Может быть, где-нибудь под одеждой и найдутся следы. Очень похоже, что кто-то из этих двоих воспользовался Тёмной магией, и Мэтт сильно сомневался, что Мармалену такое под силу.

Арчи лежал всё такой же умиротворённый. Небось погиб в тот момент, когда вобрал максимальное количество энергии — говорят, тогда маг испытывает эйфорию… А Лассе, видимо, сообразил, что сейчас, набравшись, Арчи сотворит что-нибудь этакое, и ударил. Вот только как и чем?