Душа моего духа (СИ) - Морская Лара. Страница 40

— Откуда ты узнал, что я вернулась?

— Я ждал тебя, Найли. — Даниэль подошёл к ней и, приподняв пальцем подбородок, посмотрел на неё такими тёплыми, знакомыми глазами. Глазами предателя. — Я договорился с консьержем, и он позвонил мне, как только увидел тебя. — Он прижал руку Найли к своим губам. — Я не спрашиваю тебя, где ты была на самом деле и с кем. Для меня достаточно того, что ты вернулась. Хочешь, мы поедем в круиз вместе?

Найли высвободила свою руку, подошла к кухонному столу и убрала еду обратно в пакет.

— В квартире нет ни воды, ни электричества, — объяснила она. — Я жила в другом месте. — Её голос был отсутствующим и слабым, как будто её мысли были слишком далеко от реальности, и этот разговор доставался ей с трудом.

— Поехали ко мне! Я приготовлю еду, мы поговорим. Пожалуйста, Найли, дай мне шанс!

Найли была удивлена тому, что не чувствовала ни обиды, ни удовлетворения при виде смятения Даниэля. Их разговор казался ей несущественным, далёким, как будто он был неприятным испытанием, которое нужно было пройти, чтобы добиться цели.

— Хорошо, я поеду с тобой. Но сначала я бы хотела заехать в банк за деньгами.

— Тебе они нужны так срочно? — Даниэль поджал губы.

— Да.

— Хорошо.

Процедура перевода денег заняла больше времени, чем ожидалось: Найли попросила у Даниэля почти половину его сбережений. Зато после этого ей стало легче, и, когда они приехали к нему домой, она оттаяла. Всё было так, как всегда: она сидела на диване, скрестив ноги на подлокотнике, а Даниэль готовил обед, рассказывая ей об интересных пациентах. Он резал овощи, что-то помешивал и украшал зеленью с таким рвением, как будто от его кулинарных успехов зависело что-то очень важное.

Когда он накрыл на стол, Найли лениво поднялась с дивана и присоединилась к нему.

“Интересно, сейчас подходящее время, чтобы сказать ему, что я всегда ненавидела винегрет? — подумала она, разглядывая приготовленную еду. — Как меняется человек, когда перестаёт стараться доставить кому-то удовольствие. Интересно, а Тин вообще что-нибудь ест?”

Эти мысли настолько поглотили Найли, что Даниэлю пришлось дотронуться до её запястья, чтобы привлечь внимание. Потом они ели, и он осторожно подливал ей вина.

“Вот она, нормальная жизнь, — подумала Найли, улыбаясь. — Никаких тебе ожогов, никакой лавы”.

После обеда они сходили в кино. Локоть Даниэля касался её, и, время от времени, он сжимал пальцы, как будто готовясь взять её за руку. Найли равнодушно следила, как при этом напрягалось его лицо, и в его глазах отражались огни экрана. Он так и не решился дотронуться до неё.

— Ты останешься у меня? — неуверенно спросил он, когда они вышли на улицу.

— Да, но в гостевой комнате.

— Я всё понимаю, Найли, я буду ждать.

На следующее утро Даниэль принёс ей завтрак в постель. Она прищурилась и неодобрительно покачала головой.

— Я слишком тороплюсь, да? — нервно спросил он.

— Да.

Найли подумала, что многие посчитали бы её неблагодарной и глупой: жизнь с мужчиной, который постоянно искал бы её прощения, могла оказаться очень удобной. Даниэль был очень красивым мужчиной. Кроме того, он был умён и изобретателен. Она протянула руку и погладила его по щеке, и его глаза тут же загорелись надеждой.

“Вот он, мой шанс построить новую жизнь из старых ошибок. Смогу ли я это сделать? Нет. Привычные, знакомые обрывки моей старой жизни не сложатся в ту новую песню, которую я так хочу услышать».

— Мне пора в банк, — объявила Найли.

— Но ведь ещё рано? На твоём счету деньги появятся только завтра?

— Я хочу проверить, на всякий случай. Потом я поеду к себе домой.

Глаза Даниэля потускнели. Оставив поднос с завтраком на её коленях, он удалился.

Вернувшись домой, Найли проверила почтовый ящик. Реклама, ещё реклама, счета… в самом низу она увидела такой желанный, дешёвый четырёхугольный конверт. Погладив его пальцем, она снова вышла на улицу. Устроившись на уединённой скамейке в сквере, она достала письмо. Её руки тряслись так, что она надорвала бумагу и тут же загладила разрыв непослушными пальцами. Закончив чтение, она снова вернулась к строкам, которые заставили её похолодеть от ужаса.

Примите искренние извинения по поводу осложнений, возникших во время предыдущей экспедиции. Заверяю вас, что организаторы провели тщательный анализ причин произошедшего и устранили их.

Поджав колени к груди, Найли спрятала в них лицо, тщетно пытаясь не выпустить наружу рыдания.

“Что же они сделали с Тином? Неужели Создатели избавились от него?”

Если верить словам Тина, духи бессмертны, поэтому убить его они не могли. Но они могли прервать его воплощение и стереть память. От сдавленных рыданий и горящих вопросов у Найли жутко разболелась голова. Спрятав распухшие глаза под тёмными очками, она снова перечитала письмо. Ей очень хотелось сохранять хоть какой-то оптимизм.

“Я поеду на Младшую землю и сделаю всё возможное, чтобы найти Тина”.

Повторив это несколько раз, Найли решительно кивнула и отправилась домой.

Тиниалирий

Как из мёртвого камня сделать плодородную почву? Тиниалирий знал очевидный ответ: природа сделает это сама, но на это уйдут века. Камень разрушится от воды, ветра и льда, покроется песком и грязью, и на нём закипит жизнь. Ещё несколько десятков лет — и эта земля будет пригодна к заселению.

Проблема в том, что Тин не мог ждать несколько сотен лет. Найли была нужна ему каждую минуту каждого дня. Поэтому последние несколько недель он непрерывно дробил камни, безжалостно, безостановочно разрушая толстые слои затвердевшей лавы, накопившиеся за столетия его развлечений на материке. Он заставлял себя верить, что однажды у него появятся боги, и они смогут помочь ему вернуть Найли. Ведь Создатели должны будут прислать ему хоть каких-то смертных, чтобы не нарушить пророчество? Тин надеялся, что это произойдёт очень скоро.

Иногда он останавливался, смотрел в небо и громко обращался к ним:

— Надеюсь, что вы следите за мной, Создатели. Надеюсь, что вы видите то, что я делаю. Я готовлю Младшую землю к тому, чтобы принять смертных, я помогаю своим будущим богам. Верните мне Найли, умоляю вас, верните мне мою богиню.

Тин уже давно не волновался о том, что Создатели посчитают его слабым, жалким, несоответствующим образу духа вулкана. Всё его существование превратилось в бесконечный тоннель, ведущий к одной единственной цели — вернуть себе маленькую женщину с прозрачной кожей.

Воплощение Тина длилось уже несколько столетий, и ему никогда ещё не приходилось следить за временем. Однако теперь каждый день тянулся невероятно долго. Тиниалирий выходил на берег и, не обращая внимания на шутки, отпускаемые духом океана, смотрел на сливающуюся с горизонтом синь.

— Скажи мне, смертные уже плывут ко мне? — нетерпеливо спрашивал он.

— Так я тебе и сказал! — надсмехался над ним дух океана. — Что мне, делать нечего, за кораблями следить?

— Если тебе есть, чем заняться, то не ошивайся около моего берега и не следи за мной.

— Мне любопытно посмотреть на результат твоих усилий. Ты с таким усердием очищаешь эту землю, что за тобой забавно следить.

— Если ты согласишься помочь мне, то дело пойдёт намного быстрее.

— Ну уж конечно! Тин, ты мечтатель! С какой стати мне тебе помогать? У меня и своих забот навалом.

Так они переругивались почти каждый день. После этого, бросив прощальный взгляд на горизонт, Тин возвращался к делу. Он рассекал и расплавлял камни длинными полосами лавы, сначала вдоль, потом поперёк. Серая удушливая пыль поднималась в самое небо; камни дробились, дымились и распадались на пласты. В расщелинах появлялась серая, потрескавшаяся земля, и тогда Тин улыбался. Он становился на колени, прикасался к каменистой серой пыли и вспоминал Найли.

Он надеялся, что Создатели услышат его, оценят его усилия и поверят в его благие намерения. Когда через месяц после встречи с Создателями смертные так и не прибыли, Тиниалирий начал беспокоиться. Ещё через неделю он попытался вызвать Создателей, но они не ответили ему. С тех пор он пытался вызывать их каждый день, но безуспешно.