Душа моего духа (СИ) - Морская Лара. Страница 39

— Да.

“Он всё обо мне знает! — в панике подумал Макс. — Какой же я всё-таки идиот!”

— Я за тебя поручусь и помогу тебе получить новый паспорт. — Владелец клуба достал лист бумаги и начал писать. — Диего Анкири, дата рождения… — Он бросил быстрый взгляд на Макса и, не дожидаясь его ответа, продолжил: — 1 января…

— Я родился 23 октября… — начал было Макс и смутился.

— Это твоя новая жизнь, Диего, и тебе нужна новая дата рождения. Чем тебе не подходит 1 января? Это — как символ нового начала.

— Почему вы мне помогаете? — Макс был так напряжён, что тугая боль стянула мышцы его шеи.

Владелец клуба отложил ручку и скрестил руки.

— Мне нравится иметь влиятельных друзей, Диего. Нашему правителю 87 лет. Он — чудный человек, но он усталый, забывчивый старик. Наш остров прекрасен, богат, благополучен, и ему нужен новый правитель.

Макс втянул воздух так резко, что зашёлся лающим кашлем.

— Я… что вы… я не могу… вы же не имеете в виду… — обрывки фраз вылетали из него, перебиваемые порывами кашля.

— Я именно это имею в виду. Диего Анкири станет прекрасным правителем острова Орн. Таким, каким не смог стать Максимилиан Рекар. Мы вместе с тобой создадим прошлое Диего.

— Если вы знаете, кто я, то вам известно, чем закончилась моя прошлая попытка стать правителем, — хрипло пробормотал Макс, чувствуя, как струйка пота стекает между лопаток.

— Я уверен, что в этот раз ты добьёшься успеха без особых усилий. Этому есть две причины. Во-первых, парусный спорт — это символ острова Орн. Во-вторых, 67 % населения острова — женщины.

— Спасибо. Я подумаю о вашем предложении, — умудрился вежливо ответить Макс. Зайдя в кокпит одной из яхт, он долго и изнуряюще смеялся над своей жизнью, подарившей ему такой забавный рецидив.

Стать правителем восхитительного, богатого острова, символом которого был парусный спорт? Неужели ему дан второй шанс получить то, к чему он так стремился? Или это — компенсация за то, что случилось на Младшей земле? Если второе, то, чёрт возьми, это была достойная компенсация!

Когда он вернулся к себе, на обеденном столе лежал помятый полупрозрачный конверт. Он был адресован Диего Анкири.

— Надо же, какая фамилия у тебя красивая, “Анкири”! — сказала хозяйка, накрывая на стол.

Макс долго смотрел на конверт, как будто надеялся, что он исчезнет.

Найли не могла усидеть на месте. Слишком тихо было в доме знойными летними вечерами, слишком сладко пахла черёмуха в саду, слишком громкими были роящиеся в её голове мысли. Ничего-не-делание оказалось ей плохим товарищем, и последние два месяца показались ей нескончаемыми. Вопреки всем усилиям, её мысли возвращались к Тину. Ей необходимо было снова попасть на Младшую землю, чтобы увидеть его, убедиться, что с ним всё в порядке. Никогда ещё она не сталкивалась с проблемой столь нерешаемой… до того дня, когда она внезапно придумала ей решение.

Круиз… как же ей это раньше не пришло в голову? Ведь она сказала всем друзьям и знакомым, что отправляется в кругосветный круиз. А что если ей действительно отправиться в него? Хотя вероятность того, что корабль внезапно “наткнётся” на Младшую землю, была смехотворно мала, зато у Найли было бы целых четыре месяца, чтобы обращаться к духам океана и островов в надежде, что хоть кто-нибудь сжалится и согласится ей помочь. Разумеется, любой нормальный человек заподозрил бы её в безумии, но такой уж стала её жизнь. Оставаться на месте было невыносимо.

Наспех собравшись, она вернулась в город. Через час она уже выходила из туристического агентства с пачкой брошюр. Ей предстояло собрать внушительную сумму денег, чтобы попасть на корабль, который отправлялся в путь через две недели.

После этого она зашла в агентство недвижимости, которое занималось продажей её квартиры.

— Мне нужно продать её как можно скорее. Мне всё равно, сколько денег я за неё выручу, я приму любое предложение.

Чтобы заплатить за круиз, Найли собиралась взять деньги в долг, а потом вернуть их после продажи квартиры. Ей оставалось только найти человека, у которого можно было занять такую внушительную сумму. Как оказалось, этот человек нашёлся сам.

Квартира встретила её душным запахом пыли. Найли провела кончиком пальца по поверхности письменного стола, рисуя на нём извилистый узор. Мёртвая герань скукожилась на окне коричневым кружевом. Коробки, в которых было упаковано всё её имущество, сиротливо стояли в углу спальни. Эта жизнь больше не принадлежала ей, и Найли не могла вспомнить ни одной причины, почему раньше она казалась ей такой прекрасной.

“Это как болезнь какая-то, честное слово, — посетовала она. — Кто бы подумал, что я способна на такие чувства?”

Достав из пакета еду, Найли протёрла кухонный стол и включила воду. Кран ответил ей ядовитым шипением брызг, потом затих. В ванной комнате воды тоже не было. Вымыв картошку питьевой водой из бутылки, Найли попыталась включить плиту, но безрезультатно: электричество отключили.

“Моя прошлая жизнь отторгает меня, — подумала она. — А моя новая жизнь не пускает меня к себе”.

За последние два месяца время здесь остановилось. Квартиру не оживили даже редкие визиты потенциальных покупателей.

Звонок в дверь взорвал тишину. Охнув, Найли выронила нож и оперлась руками о край стола, пытаясь прийти в себя.

Даниэль.

Он стоял в дверях, смущённый и немного удивлённый, как будто не ожидал увидеть Найли в её собственной квартире. Впервые в жизни, Найли не торопилась с вопросами, а просто смотрела на этого уже полузабытого и совсем не интересного ей мужчину, в каждом жесте которого раньше крылся тайный, важный для неё смысл. Мягкие каштановые волосы, чуть волнистые у висков, тонкие губы, высокие скулы. Найли посмотрела на свои пальцы, как будто пытаясь вспомнить, какими были на ощупь его лицо, его кожа.

Молчание затянулось, и Найли захотелось притвориться, что всё это — сон, что, если она отвернётся и уйдёт вглубь квартиры, то входная дверь закроется, избавляя её от присутствия бывшего любовника. Отвернувшись от Даниэля, она медленно направилась на кухню.

— Ты постригла волосы.

“Интересно, что скажет Даниэль, если я отвечу, что моей подруге пришлось срезать обгоревшие волосы после того, как мой любовник, по совместительству дух вулкана, убил моего приятеля и выгнал нас с необитаемого материка?”

Неожиданно для себя, Найли прыснула со смеху.

— Ты изменилась.

“Это обвинение или констатация факта?”

— Найли, я не находил себе места.

— Какого места ты не находил? Неужели тебе не достался мой кабинет? — Слова вылетели неожиданно, обнажив ещё не зажившие раны.

— У меня было много времени, слишком много времени, чтобы подумать обо всём. Я повёл себя, как последний идиот, я запаниковал. Если бы что-то случилось с нашей частной практикой, то мы бы оба потеряли работу. На что бы мы тогда жили? А так хоть один из нас продолжал бы зарабатывать деньги.

— Ах да, деньги. Это важно. — Найли рассеянно поскребла потрескавшуюся землю в горшке с геранью. — Кстати, мне нужны деньги. Хочешь купить мою квартиру?

— У меня… — Даниэль покраснел. — У меня нет таких денег.

— А жаль. Ты можешь одолжить мне денег? Как только я продам квартиру, я верну тебе долг.

Даниэль ошарашенно смотрел на неё: он никогда не предположил бы, что, встретившись после этого расставания, они будут говорить о деньгах.

— Конечно, я могу одолжить тебе денег, только можно спросить, на что?

— На круиз. Я хочу поехать в кругосветный круиз.

— Так ты же только что была в круизе?

Найли пренебрежительно махнула рукой.

— Слишком долго объяснять. Короче, мне нужны деньги.

Глядя на лицо Даниэля, Найли поняла, что он анализирует её. В его прищуренных глазах как будто мелькали слова “острая реакция на стресс”, “шок”, “навязчивое состояние”.

— Можешь взять всё, что у меня есть, Найли. Я знаю, что сделал тебе больно, и я бы многое отдал, чтобы вернуть прошлое и повести себя по-другому.