До неба трава (СИ) - Шишкин Артемий. Страница 22

   - Трусливая гиена! - выкрикнул в спину воеводе колдун и вскочил в седло, - князь узнает о твоей измене.

  Нергал плюнул под ноги уходящему воеводе и, сидя в седле, вытащил из походной сумы тонкие листы грамот. Затем в его руках появилась полоса выправленной бересты и длинный узкий кусочек угля, зажатого меж двух стянутых нитью палочек.

  Светобор не знал, кто такой осёл, но вот кто такая гиена, он уже был наслышан. Он повернулся с готовностью свернуть скулу негодяю, но, увидев чертающего письмена колдея, остановился. Кто ведает, какой донос сейчас строчит этот вонючий хорь...

  Поймав за руку следопыта Искрена, направившегося было следом за колдуном, воевода устало выдохнул:

   - Пусть его. Надоел, как пёс шелудивый. Главное, чтоб за княжной один не сунулся.

  Он посмотрел, как на расстилаемые плащи в дружном кружку рассаживались его воины. В середине уже была собрана снедь, лежали берестяные фляги и кожаные меха.

  - Я пригляну, - Искрен кивнул на строчащего по бумаге буквы халдея.

  - Не стоит, - помотал головой Светобор и поинтересовался о насущем: - Что в отряде?

  - Дозоры выставлены. Кони на привязи. Как стемнеет, возьму Шелеста и пойдём к истьбе, - Искрен вплотную приблизился к воеводе. - Нельзя калдея вот так отпускать. Я пойду, посмотрю?

  Светобор одарил друга благодарным взглядом.

  Искрен был молодым мужчиной стройного и крепкого телосложения, роста выше среднего, длинные его волосы пепельного цвета дополняли правильность черт мужественного лица. Тёмно-зелёного цвета были его глаза, штаны, короткая куртка с капюшоном и незлобивая лесная душа следопыта. Следопыта, созерцателя-отшельника, прекрасно владеющего мечом и луком... но всё же не воина.

  Вся выборная рать Светобора - это один сплочённый дружбой и спаянный многими битвами организм. Существо из стали и могучих мышц под ней. И если сравнивать роль всех воинов в отряде, то Искрен был интуицией, внутренним голосом дружины. Все ратники воеводы были надёжными, отважными и преданными воями, добровольно отправившимися со своим воеводой в эти пропадшие места. Но так сложилась их боевая дружба, что Искрен всегда был ближе и нужнее Светобору. Следопыт заменял ему сына. Родного сына, который, будучи рядом, был безмерно далёк.

   - Противен мне его гад. Сороконога эта, - воевода перевёл взгляд в сторону колдуна, - постоянно какие-то заклятья на ней кладёт. А после целует и ластит её, словно девку.

  Он положил ладонь на плечо Искрену.

   - Ты верно молвишь. Пойди, присмотри за калдеем. А ну как дури хватит, - сунется один к дому, - Светобор сжал плечо следопыту. - Только сам за дорогу не суйся. Бабы тоже сплетни не с пустого места сказывают.

  Улыбнувшись в ответ, следопыт пропал в наступающем сумраке нарождающейся ночи. Скрываясь в высокой траве, Искрен добежал до дороги у самого трипутья. Затаившись в росших у самой обочины кустах, он осторожно выглянул наружу.

  Колдун находился сразу за развилкой и, сидя на встревоженном коне, пытался одной рукой справиться с поводьями, а другой теребил пряжку сидельной сумки. Конь чёрной масти, высоко вздымая красивые ноги и запрокидывая точёную голову, пятился всё дальше от распутья. Нервозность коня усиливал сам колдун, постоянно и беспричинно дёргая поводья, и грубым голосом незнакомого языка, в котором, казалось, отсутствовали гласные звуки, с ненавистью кричал на него. На колдуне не было его чёрных перчаток, а голые кисти рук вместо этого покрывали старые, давно зажившие и совсем новые шрамы и рубцы. Наконец Нергал справился с застёжкой и, запустив в сумку руку, вынул оттуда небольшую деревянную клеть.

  Клетку плотно накрывала деревянная крышка с массивным кольцом. Колдун поднёс её к лицу и, заглянув через тонкие жерди решётки, оскалил зубы в улыбке. Вороной жеребец явно не разделял радости сидевшего на нём человека. С появлением из сумки нового предмета, он задвигал ноздрями, вдыхая запах опасности. Аккуратно поставив клетку на седло между ног, колдун открыл за кольцо крышку и запустил туда руку. В лучах заходящего светила в руке Нергала шевелилось длинное, многосуставчатое насекомое. Гигантская сороконожка имела чёрный с синеватым отливом цвет хитина и слизь по всему телу. Сидя на ладони, насекомое постоянно приподнимало плоскую головку и ощупывало воздух короткими усиками и раздвоенным языком.

  Искрена вновь, как и в первый раз, передёрнуло от этого гада. Ещё с первого знакомства дружины с суставчатой тварью Нергал в подробностях описал все прелести своего любимца. Ядовитые жвала, ядовитый каждый из коготков сорока ножек и мощные церки - клещи на конце хвоста... всё приводило в восторг халдея. По его собственному хвалебному признанию, такое насекомое было редкостью даже в его родных землях.

  Тем временем Нергал принялся хрипеть слова на глухом и незнаемом в этих краях языке, после чего его конь и вовсе взбеленился. Он храпел и, поворачивая голову, косил умным глазом на тварь в ладонях у седока. Калдей убыстрил темп и увеличил громкость произносимого заклятия. Казалось, что человек, игнорируя смертельную опасность, специально дразнит сороконога.

  Несмотря на жуткий вид твари, не все люди гибли в корчах от его укуса. Сам заморский колдун был совершенно не подвержен смертельному яду своего любимца. Наоборот, при произнесении заклятия вместе с ядом колдун получал силу и необычайные умения. И следопыт уже не раз становился свидетелем подобных колдовских экзекуций.

  Закатив глаза, колдун ещё больше возвысил голос и увеличил ритм. Он начал погружаться в транс, а его раздразнённое насекомое в неконтролируемую ярость. Оно всё больше и больше стало вытягивать вверх голову, и всё большее количество его передних лапок повисало в воздухе. Своим раздвоенным языком оно пыталось достать до ладони колдуна, что, раздражая, кружила над ним. Наконец голос Нергала перешёл на громкое сипение, и по его припадочному состоянию следопыт понял, что заклятие почти завершено. Осталось лишь довершить его последним, ядовитым штрихом игольчатых следов на человеческой плоти.

  - Гадэ эшшэ думат... - громко просипел Нергал.

  Заклинатель закончил творить колдовство и сблизил свои ладони. Многоножка получила желаемое. В то время как челюсти насекомого сомкнулись, челюсти колдуна раскрылись, и оттуда вылетел жуткий крик боли и наслаждения.

  Вороной жеребец, не выдержав такого, рванул с места и понёс. Колдун, выпустивший для ритуала поводья из рук, силился удержаться в седле. Его сороконог метнулся вверх по руке и скрылся за воротом хозяина. Когда испуганный конь поравнялся с сидящим в кустах следопытом, тот выскочил и попробовал схватить его за поводья. Но, испугавшись неожиданного появления человека, животное заржало и встало на дыбы. Нергал, не успевший к этому моменту перехватить поводья, при виде Искрена округлил глаза от удивления и, взмахнув руками в отчаянной попытке сохранить равновесие, полетел в траву у обочины. Сидевшее при этом на камне всё то же маленькое крылатое существо взмыло в воздух.

  Увиденное испугало и потрясло его так, что Искрен отшатнулся от жеребца и рванул из-за пазухи плетёный нитяной гайтан с берегиней. Он не мог поверить своим глазам: падавший прямиком в траву по ту сторону дороги колдун вдруг исчез. Его не было ни в траве, ни на дороге, ни в воздухе. Даже трава в том месте, куда летел калдей, была не смята. Не шелохнулась ни единая травинка.

  Пятясь, следопыт зашептал защитные слова берегине. У противоположной стороны дороги он остановился и, переведя дух, стал оглядываться. На дороге, ведущей в ту сторону, откуда они приехали, остывали следы ускакавшего коня.

  Мир вокруг, казалось, не заметил произошедшего мгновение назад. Мир закончил купать ярого жеребца в солнце и увёл его в полуночные конюшни до самого утра. Вечер притушил свет алого пламени заката и накинул на окрестные земли саван тишины и спокойствия.

  Но на сердце и на душе у Искрена спокойно отнюдь не было. Он не заметил, как из кустов на дорогу выбежали воевода и второй его помощник Володимир Горазд.