Две томские тайны (Исторические повести) - Барчук Дмитрий Викторович. Страница 28

Как много знал Фёдор Кузьмич! Он мог часами рассказывать ей о святых местах и монастырях, о войне с Наполеоном и даже о далёких странах. Сашенька слушала его рассказы как зачарованная. Она, живущая в своём маленьком мирке — глухом таёжном селе, привыкшая к тяжёлому крестьянскому труду, воскресным службам в бедной церквушке и общению с малообразованными людьми — из рассказов старца неожиданно открыла для себя, что мир не заканчивается за околицей, Ачинском и даже Томском. Что есть ещё и другие города, красивые и большие; иные страны, где люди говорят на других языках. В тех городах есть огромные храмы с золотыми куполами, а богатство лавр поражает всякого богомольца.

Как-то вечером по дороге с винокурни проезжали на лошадях хмельные казачки. У сторожки они остановились, чтобы спросить, как лучше проехать в Красную Речку. Сашенька им подробно объяснила дорогу. А дедушка задремал на лавочке, но вдруг встрепенулся, вскочил на ноги и заплакал. Такое впечатление на него произвели слова незатейливой старинной солдатской песни ещё времён войны с Наполеоном, которую затянули казаки перед отъездом:

«Ехал, ехал русский царь,
Православный государь…»

— Братцы! — взмолился старец. — Христом Богом заклинаю, пожалуйста, не пойте при мне этой песни.

При этих словах Фёдор Кузьмич разрыдался. Казачки вскочили на лошадей и ускакали прочь. А Сашенька отвела расстроенного дедушку в сторожку и уложила на лавку.

Шли годы. Сашенька взрослела и превратилась в статную девицу. И вот однажды она пришла к старцу очень грустная.

— Что случилось, Сашенька? — спросил Фёдор Кузьмич.

Вместо ответа девушка упала перед ним на колени и разрыдалась.

— Встань, встань, родная! Успокойся. Расскажи по порядку. Кто тебя обидел?

— Братья! — сквозь всхлипы произнесла она. — Они хотят выдать меня замуж, дедушка. А я не хочу выходить за нелюбимого. Я одного вас в этом мире люблю…

Он помог встать ей с колен. А девушка возьми и бросся к нему на грудь с поцелуями.

— Дорогой мой, родной мой, только ты есть в этом мире для меня. Ты один. И никто более мне не нужен. Не гони меня. Оставь. Буду рабой твоей навеки, — шептала Сашенька.

Фёдор Кузьмич стоял посередине кельи, не проронив ни слова, и только с силой вдавливал в бока сжатые кулаки.

Сашенька понемногу стала успокаиваться. Она опустила глаза вниз и увидела, что из-под длинной рубахи старца натекла лужа крови.

— О Боже! — вскрикнула девушка и отпрянула в сторону.

И только тогда она заметила, что его лицо белее снега, а рубаха на боках вся в кровоподтеках.

— Вы ранены. Но как? — Александра всплеснула руками. — Раны надо перевязать.

Она едва дотронулась до окровавленного места, как старец перехватил её руку и строго, глядя прямо в глаза, сказал:

— Не надо. Сами заживут.

Но Сашенька успела почувствовать под холстом железный пояс. «Он, должно быть, с острыми шипами», — подумала она.

И ей стало так стыдно, что она отпрянула в сторону и закрыла лицо руками.

— По закону Христа человеку следует любить только одного Бога. Люди не должны привязываться к тому, что имеет конец, или смерть. Их сердца должны любить то, что вечно, то есть Бога. Только его одного искать и только ему одному угождать. Грешно и несправедливо иметь сильную привязанность к людям. Господь говорил: «Кто любит отца и мать более меня, недостоин меня!». А теперь уходи. Я должен побыть один.

У калитки Александра обернулась и увидела через окно, как старец стоит на коленях перед иконой Спасителя и отбивает поклоны.

Но если бы она услышала слова его странной молитвы, то, скорее всего, ничего бы не поняла.

— Господь мой, Бог мой! Помоги мне избавиться от обмана страстей, обрести, наконец, свободу. Помоги выдержать ещё одно испытание, ниспосланное мне Тобой в этой таёжной глуши. Я знаю: всё, что мы желаем и лелеем в жизни, в итоге придёт к своему концу. Страдания порождаются желаниями. Но удовлетворение этого желания — лишь иллюзия, проходящее удовольствие. Я отрину его ради Тебя. Господи, но зачем Ты продолжаешь мучить меня соблазнами? Я стар и болен. Мне осталось жить совсем немного. А Ты искушаешь меня этой страстью. Всё — пустое, всё — обман. Никого, кроме Тебя, у меня в этом мире не осталось…

Он снова сильно надавил локтем на свой железный пояс. Острые шипы вонзились глубоко в тело. Кровь снова потекла из-под рубахи. А он молился и молился перед иконой. И временами надавливал на шипы.

На следующий вечер Фёдор Кузьмич сам пришёл к братьям Александры.

Хозяева засуетились, собрали на стол всё лучшее, что было в доме, но старец, кроме чая, ни к чему не притронулся.

— Не выдавайте сейчас сестру замуж. Не трогайте её. За её доброту Бог не оставит её. Она не будет нуждаться в вашем хлебе, сам царь наградит её своей казной. Было мне видение нынешней ночью, что мужем её будет офицер.

При этих словах старца братья только рты раскрыли и не знали, что и ответить.

А он встал из-за стола, поблагодарил хозяев за хлеб, за соль и сказал на прощанье:

— Лучше отправьте её на богомолье по святым местам. Я напишу добрым людям, чтобы её приютили.

Братья послушались совета старца и снарядили Александру Никифоровну в дальнюю дорогу.

Перед отъездом она зашла к Фёдору Кузьмичу попрощаться и получить благословение на паломничество.

— Как бы мне царя увидеть? — спросила Александра своего наставника.

— А зачем тебе царь нужен?

— Как же, батюшка. Все говорят, царь да царь, а какой он из себя, и не знаешь.

— И цари, и полководцы, и архиереи — такие же люди, как и мы. Только Богу угодно было одних наделить властью, а другим предназначено быть под их постоянным покровительством. Погоди, — задумчиво добавил старец. — Может, и не одного царя на своём веку увидать придётся. Бог даст, и разговаривать ещё с ним будешь. Увидишь тогда, какие цари бывают.

Он подошёл к Александре, поцеловал её, как маленькую, в лоб, перекрестил и сказал:

— Ступай с Богом!

Александра Никифоровна совершила два путешествия по святым местам. Во время первого осенью 1849 года в Кременчуге в доме графа Остен-Сакена, к которому дал ей рекомендательное письмо Фёдор Кузьмич, она встретилась с императором Николаем Павловичем и долго с ним беседовала. На вопрос царя, как же она не испугалась одна поехать в такую даль, девушка ответила: «А чего мне бояться? Со мной Бог, да и великий старец Фёдор Кузьмич за меня молится». При этих словах Николай I насупился и больше никаких вопросов не задавал.

А во время второй поездки она познакомилась в Почаеве с майором Фёдоровым и вышла за него замуж. Супруги прожили пять лет в Киеве, а после смерти мужа Александра вернулась в Сибирь и поселилась в Томске, получая пожизненную пенсию 130 рублей в год. Старец к тому времени уже умер, и майорша Фёдорова почти каждый день после церковной службы приходила на могилу Фёдора Кузьмича и молилась за упокой его души.

Корону за любовь

Томск. Октябрь 1858 года

Воскресенская гора осталась позади, они пересекли деревянный мост через узкую, но быструю речушку, тридцать лет назад спроектированный Гавриилом Батеньковым, и выехали на Базарную площадь. За десятилетия таёжной жизни старец отвык от городской суеты и сейчас, не переставая, смотрел по сторонам.

Всё ему было в интересно. И крепкие бревенчатые дома, и каменные здания, и торговые ряды со всевозможными товарами.

А Хромов рад был стараться и всё больше нахваливал Томск.

— На той улице проживают самые богатые купцы. А вот — новая часовня. Нынче архиерей освятил её. Иверской назвали. Говорят, она точь-в-точь такая же, как в Москве у Кремлёвских ворот. В честь солдат Томского гренадерского полка, погибших в Крымскую кампанию, возвели.