Я - Божество (СИ) - Майоров Алексей. Страница 29

В поисках Александры

Хватит слов.

Их было так много уже сказано, а сколько ещё будет, не счесть. Я устал… Побыть бы в тишине, наедине с окружающим, без суеты и мельтешения, без сотрясения воздуха звуками, без скачущих мыслей, в недвижности и покое, в абсолютном нуле мышления и мраке сознания.

Перерыв.

Таймаут.

Передышка.

События приняли, было, молниеносный поворот, вселенная взяла нас на мушку, её палец лёг на спусковой крючок, смертоносный заряд затаился в стволе, и некто задержал дыхание перед выстрелом.

Всё повисло и… замерло на месяц.

Олег сходит с ума, разгадывая ребусы Виктора.

Маша прячется, выстраивая собственные планы.

Александра растворилась среди Московских сект.

Один я слоняюсь по городу, ведомый то логикой, то интуицией, то чутьём, предвосхищая след… след следа, теряя приобретенное на мгновения предощущение.

Отец Максим больше помог понять Александру, нежели разыскать. Напомню, что мы все очень умны и находчивы. Приятно было бы надеяться на свойственную Александре бесшабашность, но если судить здраво, то о каком легкомыслии может идти речь, когда на кону жизнь?

Вдруг Александры след простыл не только для меня, но и для нашего могущественного врага? Можно ли то же самое сказать и о Маше? Нельзя сбрасывать со счетов и Виктора, мир праху его, но прошлое умственное могущество нашего монстра логического мышления настолько неоспоримо, что следствия его планов могут оказывать грандиозное влияние на сегодняшнее бытие. Если он боялся моего желания уничтожить Машу, то мой страх перед этим вдесятеро сильней только оттого, что этого боялся Виктор. Если он выстроил хитроумную сеть, то дичь, которая должна быть поймана, окажется пойманной, а будет ли Виктор жив к тому моменту или нет, значения не имеет.

Оставалась одна радость, если он знал нашего врага, то тому стоило не меньше моего опасаться Виктора.

Не является ли затишье результатом действия, произведённого посмертными признаниями Виктора, которые стали известны тому, кто пытается уничтожить нас?

На днях я вспомнил о произведении братьев Стругацких "За миллиард лет до конца света", чья сюжетная линия общей картиной чем-то напомнила нашу ситуацию. В романе были и отличия, но это частности. Несмотря на кажущуюся непохожесть сюжетов наши книжные коллеги по беде были поставлены авторами в сходную ситуацию, когда неведомое всемогущественное естество стремится их уничтожить.

Мотив-то не нов: если вдуматься, то каждый человек с детства имеет дело с подобной силой, называемой реальностью. Каждый на протяжении собственного существования ведёт битву не на жизнь, а на смерть.

Враг человека неизменно побеждает — приходит старость и смерть.

Поражение приходит само собой, приносимое ветрами времени.

Этот враг невидим, неслышим, непознаваем, неподвластен разуму.

Этот враг — его величество, обычный ход вещей.

Религии, сказки, былины облекали таинственного врага маской божества, дьявола, иных магических существ. Наука, теории, гипотезы называют это энтропией, законами природы.

Но тщетно, непознаваемое таковым и оставалось.

Сегодня, здесь, сейчас есть я, который в случае победы даст ответ на поставленные вопросы и воздаст каждому по делам его.

Наш враг — это воплощение неустроенности мироздания.

Как порой невыносимо быть одному!..

…А если я захочу пойти на сделку?

Неужели невозможен компромисс?

Я готов выслушать условия!

Если есть предложение, должен быть и спрос.

— Эй, ты слышишь меня? — выкрикнул я отчаянно.

Прохожие странно оглядываются.

— Неужели ты ничего не хочешь?

Голуби равнодушно курлычат, путаясь под самыми ногами.

— Разве мне нечего тебе дать?

Блики солнца отталкиваются от стёкол окон и бросаются на меня со всех сторон.

Ничего не изменилось.

Никто не появился.

А может я не готов к сделке?

Означает ли это, что наш злой гений меня боится?

Или, напротив, он… она… оно меня любит?

Почему я до сих пор существую?

Меня так просто убить!

Для этого не надо устраивать камнепадов, автокатастроф, вулканов, вселенских потопов — вот он я: моё сердце может споткнуться каждое мгновение, сосуд в мозгу — порваться, дыхательный центр — отказать, нейроны могут потерять проводимость, случайная мутация внутри слабого тела из плоти и крови убьёт его в любой момент, и тогда меня нет!

Силёнок не хватает?

Я тоже устал.

— Прекратим противостояние? Обговорим условия пакта о ненападении? — уже теряя надежду, предложил я.

Казалось, моих попыток и не было вовсе.

А в голове оформилась страшная и странная мысль: а вдруг то, что есть вокруг, и является тем самым компромиссом, которого я жажду?

Постоянное противостояние и есть компромисс и антитеза уничтожению одного из нас: его и меня?

Это невыносимо!

Было ли произошедшее в следующую секунду результатом моих поисков контакта с нашим недругом, или, напротив, мои мысли были результатом грядущего события, сказать не берусь.

Старый Арбат: брусчатка под ногами, вольные художники, музыканты всяческих возможностей с распахнутыми для подаяний чехлами от инструментов, торговцы безделушками, странные группы молодёжи, стаями снующие среди всего описанного. Обычный Старый Арбат.

Пока эта улица будет существовать, вряд ли её лицо изменится: иначе, куда податься людям, находящимся на полустанке духовного развития или в стадии поиска себя? Куда идти туристам, как не в самое стандартное для любой нации место?

В каждом городе каждой страны существует похожее место, ибо его наличие суть следствие естества человеческой души и тела.

Не даром я стал частым гостем этих стен, этих фасадов, этой толпы, этих лоточников.

Здесь самая мутная "вода".

Здесь никого не удивит ни вчерашний министр в одежде бомжа, ни лица с телевизора, избавленные прозой существования от грима и лоска, ни прежде враждовавшие группировки, ни тем более интеллигентная, начитанная, религиозная девушка в простом чёрном одеянии панков, с неловким с непривычки грубым матом на губах и немыслимой неделей раньше бутылкой пива, зажатой в одной ладони, и дешёвой папиросой в другой.

Именно такой сквозь толпу торговцев и покупателей я увидел Александру или как две капли похожую на неё девушку.

Я на собственном опыте знаю, что среди множества миллионов людей только в Москве есть масса двойников.

Самого меня трижды называли другими именами и даже не начинали сомневаться, когда я пытался отнекиваться, а наоборот, заговорчески подмигивали и давали понять, что принимают мою "игру".

Однако мало ли как у кого работает память и варит котелок, это могли быть больные люди, но мне свойственна фотографическая память на лица, и целых два раза в жизни я встречал попарно совпадающих людей, и никакие попытки свести концы с концами, найти общих родственников между ними не привели к успеху.

Если бы это не была Александра, то я бы скорее поверил, что это очередное редкое совпадение.

Как она преобразилась! Как она смогла так преобразиться?

Таких перемен я не мог представить.

Поистине неведомы пределы наших возможностей.

Александра мастерски демонстрировала непринужденность и расслабленность, необычную для себя развязность и доступность. Невольно вспомнилась Маша… как она тонко меня соблазнила. Готов биться об заклад, что, если бы не Машино желание объясниться, я бы никогда не догадался о том, что был обманут, и винил бы в разрыве несущественную и несуществующую мелочь. А Виктор? Сколько раз мы говорили друг с другом — и я даже не заподозрил чего бы то ни было. А ведь их с Машей тандем набирал обороты, и Виктор уже мог в душе ревновать меня за грядущую связь с Машей и ненавидеть за будущие попытки уничтожить её.

Может ли встреча с Сашей быть фата-морганой?

Или эта девушка — сашин двойник? Нет, Александра мне знакома с детства: не только голос, лицо и фигура, но характер и скорость речи, частота и выраженность жестикуляции, постановка осанки, характерные позы в разные минуты жизни, не обусловленные генотипом. Например, манера заводить левую руку за спину — манера, которую я наблюдаю сейчас — последствие травмы позвоночника в одном из несчастных случаев.