Бесконечное путешествие (СИ) - Бо Марк. Страница 25

Повисла неловкая пауза, затем прерванная вопросом Эрика:

— Но всё же… что именно произошло?

— Ты правда не помнишь? — существо задумчиво замычало, видя положительный кивок Эрика. — Пришло оно. Оно — это оно… ну, это, — собеседник будто не мог подобрать правильные слова, пытаясь описать нужное. — Внезапно всё началось. Как если бы небо упало на землю, только хуже. Ранним утром это произошло. Я тогда проснулся, не понимая, что творится. Вышел из пещеры, даже не взяв ничего с собой. Гляжу, а на небе чернота какая-то. Не тучи даже, не ночь, а именно чернота, темнее самой тьмы. Странно звучит, но мрак этот на фоне светлого неба разрастался так медленно и пугающе. Я ещё подумал, что сплю, но не сон то оказался. С неба ещё запах падал такими пылинками, так смердел, как жжёная плоть. Помню ещё, молния мерцала вдалеке, такая необычная, с фиолетовыми контурами, будто через газ какой-то проходит.

— Фиолетовая? — Эрик заострил на этом слове особе внимание, почему-то вспомнив случай в вагоне, когда ему привиделось невесть что именно такого же цвета.

— Именно. А почему ты так отреагировал на это слово? Тебе что-то известно?

— Нет. Просто… сам не знаю, что на меня нашло. Так что было дальше?

— Хм. Дальше. Дальше происходить начало такое, будто в кошмарах. Знаешь, сама жизнь обычно идёт размеренно, всё плавно и неспешно меняется. А тут не так было. Иначе. Пока я глядел на всё увиденное с непониманием, то обнаружил, что уже нахожусь в болотах, пытаюсь обходить вязкие трясины. Резко всё так поменялось, будто последние часы в памяти не сохранились. И вот иду я, понимая, что глаза мои видят странно, либо не в них дело, а в воздухе. Изображение искажалось, извивалось волнами, имело тусклый вид. Всё вокруг пахло гарью, а во рту привкус кисло-солёный. Я от испуга дышать глубже начал, так воздух ещё сильнее нагонял на язык мерзкий вкус. А потом опять провалилась память, и вот я уже в пустыне нахожусь. Смотрю, а под ногами песок мокрый, будто недавно прошёл ливень. Но это точно не он был! Потому что, — он наклонился ближе к Эрику, — всюду рыбы дёргались, от маленьких до гигантских, больше, чем мы с тобой раз в пятьдесят. Водоросли всюду, много чего ещё. Словно кто-то океан осушился. И где-то на горизонте в небеса вытягивалось нечто жуткое, как многокилометровые башни, только сплетающиеся между собой. И тьма над ними разрасталась. И дым позади тьмы этой выходил, как из труб. Много дыма, больше, чем облаков вообще может существовать. Растягивался от одного края горизонта до другого, и клубился так противно, шевелился, как живой. Вот что я помню. Но это не самое жуткое. Потом ещё хуже стало. На протяжении месяцев всё начало исчезать. Вдруг я оказываюсь в лесу, потом словно засыпаю, просыпаюсь, а леса уже нет, лишь высохшие останки миллионов деревьев. Не понимал я, что с памятью моей. Она стала обрывистой, неподвластной мне. То я очнусь в городе, а потом в горах, и каждый раз вижу всюду разруху, и… никого живого. Каждая такая сцена, увиденная мною, сопровождалась мёртвой тишиной и смрадом палёной плоти. Ощущение, будто что-то сжигало найденные в мире тела, только вот где это происходило? Не знаю. Но дожди начали идти часто, и капли их до одури солёные, но не как морская вода, а как слезы. Пить очень хотелось, но от такого вкуса рвало. Но приходилось терпеть, выжимать из песка эту дождевую гадость, морщиться и чуть ли не вываливать из желудка всё выпитое. Но больше пить было нечего, поэтому приходилось терпеть, — чем дольше существо вело рассказ, тем сильнее оно гладило зверька на своих коленях, а голос наполнялся всё большим отчаянием.

— А как же вы сюда тогда попали?

— Как и ты. Подобрали меня километрах в шестнадцати отсюда. Там, где граница выжженного леса резко обрывается территорией с мелким песком, потом идёт крутой спуск, ну а дальше пустыня.

Но вдруг всё затихло, перестало трясти. Жук, в котором они оба ехали, остановился. И вскоре его задняя часть панциря, словно дверь, приподнялась. Яркий свет, отражающийся от красного песка, ударил Эрику в глаза. Тот зажмурился, закрылся рукой, едва лишь успев заметить силуэт очередного пассажира. И когда тот зашёл, то панцирь захлопнулся, и огромное насекомое вновь поползло по пустыне.

Теперь уже все ехали в тишине, никто более не решался заговорить, предпочитая отдохнуть. Неизвестно, сколько именно длился путь, ведь время, если верить ощущениям, тянуло невообразимо долго. По мере продвижения через пустыню жук останавливался ещё несколько раз, и новые выжившие заползали под его панцирь. А Эрик каждую секунду был наготове, ожидая, что в любой момент что-нибудь произойдёт, и эта история заиграет другими красками. Но всё было спокойно. И он даже успел, устав ожидать, задремать, сам того не заметив.

***

— Эй, проснись.

Костлявая лапа толкнула Эрика в плечо. Он пришёл в себя, не сразу сообразив, что находится не на поезде, а в книге, а точнее в её истории.

— Что? Уже приехали? — спросил он, зевая.

Но, не дождавшись ответа, поморгал, чтобы убрать размытость перед глазами, и увидел, что все уже вышли. Эрик, поднявшись на ноги, начал вылезать наружу, и, когда ступил на горячий песок босыми ногами, то панцирь жука за его спиной захлопнулся, а сам парень узрел огромную чёрную пирамиду. Колоссальных размеров сооружение имело высоту около трёх ста метров, пестрило глубокими вырезами, образующими геометрические узоры. Поверхность титанической конструкции на вид состояла из чёрного обсидиана, отполированного до глянцевого состояния, отчего солнечные лучи, падая на этот мрачный материал, придавали пирамиде необычайный вид: она выглядела так, будто является одним цельным, украшенным узорами, драгоценным камнем невообразимо исполинских размеров; и к тому же, благодаря яркому свету, выглядела так, будто в своём обсидиановом теле содержит космос, где блики напоминали звёзды.

У подножья этого чуда архитектуры расположилось множество высоких палаток: одни, покрытые сплошь чёрствой чешуёй, сшиты из кожи неизвестных огромных рептилий, а другие — из пушистых шкур зверья. Перед этими своеобразными домиками сидели различные создания, порой такие странные, что Эрика пробирала дрожь от одного их вида.

Он абсолютно не имел представления о том, куда ему идти теперь. Эрик мог лишь предположить, что где-то среди этих существ и есть Хаос, вселившийся в тело одного из видимых вокруг персонажей. Понять, как именно искать его, парню не представлялось возможным. Ведь нереально было найти Хаоса среди около двух сотен созданий, коих здесь столько и было.

— Эй, постой! — крикнул Эрик существу, с которым общался во время поездки, и которое сейчас медленно волочилось в сторону поселения.

Оно, будто чуя, что обращаются к нему, остановилось, затем обернулось.

— И… что теперь? — зачем-то спросил Эрик, сам не зная своего дальнейшего пути.

— О чём ты? — оно с непониманием косилось на парня своими здоровенными глазами.

— Ну, я имею ввиду… мы приехали, а куда дальше?

— Да-а-альше? Хм, — задумчиво протянуло существо. — Туда, — и указало на пирамиду, у входа в которую толпились другие беженцы.

— Но зачем? Что в ней такого?

— Пока я и сам не знаю толком. Говорят, это может стать нашим спасением.

— Ты же не против, если я пойду с тобой?

— Разумеется, пожалуйста. Я всегда рад новым друзьям. Может, наш разговор не был напрасен во время поездки… и у нас получится сдружиться.

Парень, ничего не ответив, молча зашагал, смотря на создание, которое тоже начало идти с аналогичной скоростью.

— Мы же даже имён друг друга не знаем, — вспомнил Эрик, глядя на белого зверька, сидящего на плече у трёхметрового теперь уже союзника.

— Бадбэсумдо, — произнесло оно, меняя высоту тона на каждом слоге. — А это — Номи, — он направил свой взгляд на белого зверя на своём плече.

— А я… — только было Эрик хотел назвать своё настоящее имя, как вдруг неожиданно для себя выдал совсем другое, — …Тэвинакто.

«Ах, да, я же в теле одного из персонажей этой истории. Значит, и имя его временно моё», — вспомнил он.