Морской фронт - Пантелеев Юрий Александрович. Страница 22

Сброшенных с мостика тяжелораненого командира, нескольких офицеров и матросов подобрали из воды и доставили в базу.

Как позже выяснилось, «С-11» погибла от взрыва магнитной мины.

Несколько дней спустя Стеценко сказал мне, что только что прибыли в Таллин еще три матроса с погибшей лодки. Я уже перестал удивляться таким фантастическим случаям, убедившись в находчивости и отваге наших людей. Поэтому только спросил:

— Откуда они выбрались? Со дна морского?

— Вот именно.

Оказалось, в кормовом отсеке затонувшей лодки остались четверо моряков-комсомольцев: торпедист старший краснофлотец Н. А. Никишин, электрики-краснофлотцы А. В. Мазнин, В. Е. Мареев и комендор краснофлотец В. В. Зиновьев. Они находились в полной темноте. Вода прибывала. Она доходила морякам уже по грудь. Подводники решили выходить через торпедный аппарат, но в нем была торпеда. Моряков и на этот раз выручили находчивость и отличное знание техники. Никишин в темноте разыскал гибкий шланг и воздух из запасной торпеды перепустил в боевой баллон торпедного аппарата.

После долгих трудов торпеду выстрелили. Выход из отсека был открыт. Но это был выход в темную морскую пучину. Моряки выбросили на поверхность буй. Никишин первым нырнул в узкую трубу торпедного аппарата. Когда он всплыл с двадцатиметровой глубины, была уже ночь, дул свежий ветерок, море волновалось. Берег еле просматривался — до него более мили… Вторым выбрался Мазнин. Осмотревшись, он вновь нырнул, вернулся через торпедный аппарат в отсек, чтобы подготовить к выходу своих товарищей.

А вода уже затопила почти все помещение. Только у самого потолка — подволока — оставалась воздушная подушка. Разговор с Мареевым не получался: электрик лишился рассудка. Разъяснив Зиновьеву, как вести себя на подъеме, Мазнин всплыл на поверхность. Но трудное путешествие отняло у него все силы. Он потерял сознание и пошел ко дну. Никишин дважды нырял, пока не подхватил его и не вытащил на воздух. Приведя товарища в чувство, Никишин привязал его к спасательному бую, а сам поплыл к берегу за помощью. Плыл очень долго. Уже начал впадать в беспамятство от усталости, когда ткнулся в колючую проволоку, которой был опоясан остров в ожидании вражеских десантов. Здесь на рассвете его подобрали бойцы островного гарнизона. Немедленно была снаряжена шлюпка. Товарищи сняли с буя почти безжизненное тело Мазнина. Спасен был также и Зиновьев, пробывший шестнадцать часов в затопленном отсеке. Он все пытался спасти Мареева, но тот ничего не понимал. Кончилось тем, что он захлебнулся.

А трое богатырей, иначе их не назовешь, несколько дней отдыхали в госпитале, а затем вновь вернулись в строй.

Забегая далеко вперед, скажу, что Никишин оставался героем до конца своей жизни. Он отлично воевал, в мирное время окончил институт, работал инженером в Ленинграде. Однажды поздним вечером он увидел, как несколько неизвестных напали на девушку. Не раздумывая, Никишин кинулся ей на помощь. Бандиты пустили в ход ножи, но не могли справиться с балтийским богатырем и бежали. Никишин отвел девушку к автобусу и только после этого направился в больницу. Здесь он потерял сознание. Врачи насчитали на его теле более десятка тяжелых ран. Он погиб от потери крови.

Балтийцы вскоре достойно отомстили фашистам за гибель «С-11». Возвращавшаяся с моря подводная лодка «Щ-307» почти на том же месте, где погибла «С-11», обнаружила вражескую субмарину. Командир советской лодки капитан-лейтенант Н. И. Петров немедленно атаковал врага. Две торпеды были выпущены с дистанции всего трех кабельтовых. Фашистская подводная лодка (это оказалась «У-144») разломилась пополам и затонула. Никто из ее экипажа не всплыл на поверхность.

По решению Ставки руководство обороной Таллина с 17 августа возлагалось на командующего флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца с подчинением ему всех войск, отошедших на ближние рубежи. Генерал Николаев назначен заместителем командующего флотом по сухопутной обороне Таллина. Ему подчинена вся сухопутная оборона базы. 10-й корпус занимает рубеж обороны в двадцати восьми — тридцати километрах от города, фланги его упираются в бухты: на востоке — Хара-Лахт, на западе — Палдиски-Лахт. В обеих бухтах стоят корабли флота и своим артогнем днем и ночью поддерживают войска, сражающиеся на суше.

Генерал-майор Николаев, объехав фронт обороны базы, сделал Военному совету флота подробный доклад со всеми расчетами.

— Войск совершенно недостаточно, — сказал он. — Нужна дополнительная мобилизация сил.

Он, безусловно, был прав. И потому в срочном порядке началось новое формирование подразделений из моряков.

Большую помощь оказал нам Центральный Комитет компартии Эстонии. Он развернул энергичную политическую работу среди эстонского населения. Появилось обращение на эстонском языке к рабочим, крестьянам и эстонской молодежи. Все предприятия Таллина переключились на работу для нужд обороны. Из рабочих города образовался эстонский полк. Рабочие судоремонтных мастерских и арсенала в считанные дни построили железнодорожную батарею из морских орудий, а эстонское морское пароходство в своих мастерских построило два бронепоезда. На заводе «Копли» началось производство 55-миллиметровых минометов и мин для них. Все это значительно усиливало мощь нашего огня.

Политуправление флота, флотские политорганы и партийные организации вели неутомимую воспитательную работу среди моряков. Военный совет обратился к личному составу кораблей, зенитчикам, береговым артиллеристам и бойцам морской пехоты с горячим призывом отстаивать каждую пядь родной земли. «Ни шагу назад!» — такими словами заканчивалась каждая листовка. Во вновь сформированные флотские подразделения, части морской пехоты и в 10-й стрелковый корпус Военный совет послал десятки коммунистов-агитаторов. На самых угрожаемых участках фронта находились уполномоченные Военного совета из числа работников политуправления флота.

Моряков, желающих сражаться на сухопутном фронте, было более чем достаточно, и штабу флота во многих случаях приходилось ограничивать призыв добровольцев, чтобы уход многих специалистов не отразился на боеспособности кораблей.

Какими же силами мы располагали для обороны Таллина?

На рейде стояли крейсер, два лидера, девять эсминцев, три канлодки. Сухопутные войска составляли примерно двадцать тысяч бойцов армии, флота и эстонских рабочих. У нас почти не было танков (всего тринадцать «Т-26») и совсем мало войсковой артиллерии: один-три ствола на километр фронта.

18 августа мы узнали, что после упорной обороны пал Кингисепп, а 21 августа оставлен Красногвардейск. Положение на ленинградском направлении становилось все более и более угрожающим. Мы видели, что враг подбирается к Ленинграду, и остро переживали это. Когда по радио передавались сводки Совинформбюро о положении на фронтах, разом смолкали голоса и все в штабе замирало. И не только в штабе. Как только из репродукторов слышалось: «Говорит Москва», шоферы прекращали работу у машин, матрасы замирали на палубах кораблей и пирсах гаваней. Слушали внимательно, стараясь ничего не пропустить и все запомнить.

Утром, докладывая об обстановке на суше, оперативный дежурный волновался, показывая на карте синюю линию — вражеский фронт все ближе подползал к Ленинграду.

В середине августа под Таллином темп фашистского наступления несколько снизился. А наши вновь сформированные матросские отряды на самом угрожаемом, пярнуском направлении даже отбили у фашистов крупный населенный пункт.

В непрерывных атаках и контратаках обе стороны несли большие потери. Все наши армейские госпитали еще от Либавы и Риги отходили вместе с армией и оказались в Таллине. Здесь собралось большое количество раненых. Эвакуировать их в тыл теперь можно было только морем.

Часть транспортов Балтийского государственного морского пароходства еще по плану мобилизации была переоборудована под госпитальные суда. Среди этих кораблей оказались и такие океанские красавцы, как турбоэлектроход «ВТ-509» (ныне «Балтика») и пассажирский теплоход «Сибирь». Сейчас на них был прекрасный штат медицинских работников всех рангов, от санитаров до профессоров. Конечно, такие корабли без нужды мы в Таллине не держали, по мере необходимости вызывали из Ленинграда. И на этот раз по нашему вызову оба госпитальных судна под охраной боевых кораблей благополучно пришли в Таллин. По пути охранение отбило несколько воздушных атак фашистов и уничтожило не одну мину.