Случайный трофей Ренцо (СИ) - Бакулина Екатерина. Страница 20
— Все может быть. А у вас, сеньорита, подобные способности есть?
— Перекрыть Гильдии доступ? Нет, это мне не по силам.
— Понимаю. Я немного знаком с магией Джийнара, поправьте, если я ошибаюсь. Это даже не магия, по большому счету, совсем не те балаганные фокусы, которые у нас показывают по праздникам на площадях. Не локальные вспышки, а глобальные потоки энергии, влияющие на мир в целом. Наследие богов. Вы все, те, в ком осталась древняя кровь — несете в себе божественные силы. Небо и земля. Мужская сторона — направлена вовне, на расширение границ, изменение, поиск нового. Некоторые считают ее магией смерти, но это не вполне так, они видят лишь разрушение, — то, что на поверхности. Полагаю, полная инициация способностей Юттара произошла после гибели его родителей и взятия Этрана? Ненависть — отличный катализатор.
Мэй молча кивнула.
Молнии — помнил Ренцо. Да, отлично помнил молнии, гнавшие их до самой границы Джийнара, и ураганы. Это все Юттар? Людям такое не подвластно…
— Женская сторона силы, — говорил претор, — направлена вовнутрь, на сохранение целостности, поддержание жизни. Сила земли. Любовь. Вы когда-нибудь любили по-настоящему, сеньорита? Простите, это не праздный вопрос, хоть и не очень корректный. Но если нет, то эта сила еще может проснуться в вас.
Мэй бросила короткий взгляд на Ренцо и отвернулась, поджала губы.
— Капля силы есть в каждом из нас, — сказала она. — Но в полной мере не проявляется. Юттар первый, за последние триста лет.
— Вам лучше знать, сеньорита. Вы хотите попасть домой, я правильно понимаю?
Мэй хотела было ответить, но вдруг запнулась, даже покраснела.
— Да, — все же, сказала она.
— Вы не уверены? — спросил претор. — Простите, сеньорита, возможно, это не мое дело, но раз уж вам нужна помощь, то я бы предпочел рассмотреть все варианты.
Было что-то такое в его глазах, за что хотелось свернуть шею. Понимание? Слегка циничный взгляд со стороны. И Ренцо видел себя чужими глазами…
— Какие могут быть еще варианты? — резко поинтересовался он. — Девушку нельзя оставить здесь. Я хочу вернуть ее домой в обход Гильдии.
— А у вас самого какие планы на дальнейшую жизнь, сеньор Лоренцо? Как вы это видите?
— Получить развод и уехать отсюда к чертовой матери.
— Думаете, остаться в живых, провернув это?
— Я попробую.
— То есть, риск вы понимаете.
— Понимаю.
— Скажите, так ли вам необходим развод в сложившийся ситуации? Если вы планируете сбежать и не возвращаться, то не все ли равно?
— Не все равно. Я хочу, чтобы имущество досталось детям, а не жене.
— Детям? И Виоле?
— Да. Основное имущество сыну, Виоле виноградники и часть денег.
Претор сложил руки на груди, разглядывая его, думая о своем.
— Хорошо, я понял, — сказал, наконец. — Вы уедете один? Или вы это между собой, с сеньоритой, еще не обсуждали?
Уехать, и взять Мэй с собой?
Не то, чтобы такой мысли никогда не возникало у него в голове, но вот так, всерьез Ренцо предпочитал не думать. Это не возможно. Она не поедет. Она… Она принцесса, в конце концов!
Мэй сидела красная-красная, глядя перед собой, сцепив пальцы.
— Мэй… — шепнул он, не удержался.
Она разом вздрогнула, повернулась к нему. Ее огромные золотые глаза полны ужаса и…
Нет, он не вправе.
— Один, — твердо сказал Ренцо.
Мэй сидела в кресле с ногами, обхватив руками колени. Отвернувшись к стенке.
Небольшая квартира недалеко от центра, на виду, с окнами на площадь. Сюда просто так не придут, если не желают огласки. Да еще и претор выделил для охраны надежных людей, незаметных, но бдительных.
— Мэй… — он подошел, остановился рядом, отчетливо понимая, что был не прав, но совсем не понимая, как можно было иначе. — Ты обижаешься, да?
— Нет, — глухо сказала она. — Просто устала.
Они не разговаривали всю дорогу назад. У претора просидели еще довольно долго, обсудили дела, потом пообедали у него же. Но вот между собой не говорили совсем. Мэй даже старалась не смотреть на него. Словно что-то сломалось, словно вдруг выросла невидимая стена.
— Мэй, прости меня…
— За что? Ты очень помогаешь мне, я благодарна тебе.
— Я ничего еще толком не сделал.
— Нет, все равно. Без тебя я умерла бы… — ее голос вдруг дрогнул. — Еще там, в клетке…
— Мэй…
Он шагнул вперед, ближе, потом сел на подлокотник кресла, положил руку ей на плечо.
Она шмыгнула носом.
— Я очень благодарна, правда! Ренцо, я… Я ведь ничего такого… Просто…
— Ты обижаешься, Мэй. Думаешь, я хочу избавиться от тебя, да? Прости, нам нужно было поговорить раньше. Как я могу… Ты ведь принцесса. Твой брат эмир Джийнара! Полубог! Я такого уже наслушался… Твое место там. У тебя даже жених есть. Ну, как…
— Я понимаю, — ее голос бесцветный и тихий. — Ты прав.
Он выдохнул. Зажмурился на мгновение, собираясь с духом.
Потом взял ее за плечи и развернул к себе.
— Мэй, я люблю тебя.
Паника в ее глазах, красных, от подступающих слез. Она смотрит, и ее губы дрожат.
Смотрит и молчит.
17. Мэй
Его поцелуй на губах…
Она убежала. Спряталась. Но этот поцелуй — он остался с ней. Осторожный, нежный, и в то же время такой горячий. Быстрый.
Испугалась.
Ее никогда никто не целовал. Никто…
Нет, все то, что было тогда, еще когда ее держали в клетке… все то — лучше забыть, как страшный сон. Когда ей связывали руки, затыкали рот, били… и по очереди… Нет, то, что было лучше забыть. Ничего не было. Не с ней. И как хорошо, что Ренцо все это знает, и не нужно ничего скрывать. Все, что было — не имеет значения.
Ее никто не любил. То есть любили — родители, брат, но это не то…
Тарин… Они должны были пожениться, но почти не знали друг друга. Должны потом, после войны. Она не сможет уже…
Мысли сбивались.
Его поцелуй. И его глаза. Он так смотрел на нее, словно от ее слова зависела его жизнь.
А она убежала.
Он не стал ее держать.
В соседнюю комнату — здесь было куда бежать и где прятаться. Хотела даже за собой запереть, на двери задвижка, но даже не стала закрывать.
Ей просто нужно чуть-чуть времени…
Она боится не Ренцо, а только себя.
Ренцо остановился на пороге. За порогом. Долго стоял молча.
— Мэй, — позвал он. — Не бойся меня, я ничего не сделаю. Я не трону тебя.
Она не боялась. Просто нужно немного разобраться в себе.
Слышала, как он там, в коридоре, сел на пол, прислонившись к стене спиной. Не уходя, но и давая возможность побыть одной.
Сколько времени прошло?
Так нельзя — понимала она. Хотя бы поговорить нужно. Объяснить.
Она ведет себя как ребенок.
Слишком расслабилась рядом с ним, стала слабой. Так легко прятаться за чью-то спину, понимая, что тебя готовы защищать.
Ренцо сидел на полу у двери, прислонившись затылком к стене, закрыв глаза.
Она вышла.
— Ренцо, — позвала тихо. — Прости меня…
Он открыл глаза, повернулся к ней. Губы чуть-чуть дрогнули, но улыбки не получилось.
— Прости, — она подошла и села рядом. — Я испугалась. Я еще никогда…
— Ничего, — сказал он. — Просто хотел, чтобы ты знала. Я не отказываюсь от тебя, но не вижу других путей.
— Я понимаю. Ты прав.
Положила голову ему на плечо. Он, все же, улыбнулся. Обнял ее, привлекая к себе, и Мэй послушно прижалась, сама обхватила его руками.
Нужно быть сильной, и, если уж начала, то говорить до конца.
— Я не обиделась тогда, — сказала она. — Но я представила, что вернусь домой и больше никогда тебя не увижу. И испугалась. Как же я без тебя. И даже не могу сама себе толком в этом признаться, потому что я не должна. Если бы Дин узнал… Не знаю… Но он бы не одобрил. Ты — враг… Прости, но… Так вышло, что мы оказались по разные стороны. И я не в праве… Но мама всегда говорила: слушай свое сердце. И это не просто слова. Претор, тот дракон, он прав, это наша суть и наша сила. Мы становимся сильнее, только если следуем своему сердцу, — Мэй облизала губы. — А мое сердце с тобой.