Случайный трофей Ренцо (СИ) - Бакулина Екатерина. Страница 38
Ее позвали ближе к вечеру. Мэй уже начало казаться, что не позовут вовсе. Каждую минуту она прислушивалась, пытаясь убедиться, что Ренцо еще не ушел.
Юттар позволит ей с ним увидеться? Позволит, иначе зачем ее звать? Хоть недолго, хоть в его присутствии…
Мэй перемерила все платья. Хотела быть красивой, хотела, чтобы Ренцо, увидев ее снова, не разочаровался. Хотела понравиться. Больше всего боялась, что за ней придут, когда она будет не готова.
Платье… Украшений у нее почти не было, но кое что Юттар успел купить для нее. Она принцесса и у нее должно быть все.
Трижды по-разному укладывала волосы. Все казалось не так и не то. От волнения руки дрожали и становились неуклюжими.
Выбрала серо-зеленое джийнарское платье с тонким кружевом и шитьем… просто зеленое ей всегда шло… Небольшое колье с изумрудами — подходило просто идеально, но в какой-то момент Мэй испугалась, что будет слишком роскошно. Или нет? И волосы…
Поняла, что внезапно боится быть слишком принцессой рядом с ним. Это неправильно, но все же…
Когда-то, впервые он увидел ее в клетке — голой, избитой и измученной. Он помогал ей всеми силами. Она была просто обычная девушка рядом с ним. Конечно, он знал, но… Сейчас иначе.
Она красива?
Он ведь пришел к ней?
И теперь — в кабинете Юттара.
Брат сидел в высоком кресле за столом. Ренцо стоял перед ним.
Обернулся, когда она вошла. Обернулся, кажется, даже раньше, на звук ее шагов за дверью.
Ноги подгибались.
Хотелось броситься ему на шею и разрыдаться, но сейчас, при брате, она не могла.
Ренцо тоже не двинулся с места, но едва уловимо вытянулся ей навстречу. Его глаза… Он ждал ее. Он был рад ей. И восхищение. Да, восхищение в его глазах. И счастливая, едва заметная улыбка. Он пытался не улыбаться слишком откровенно, но не мог. Он был рад.
Мэй поняла, что дрожат губы.
Вдруг поняла, что не знает, как правильно себя вести. Не знает, что сказать, словно все слова вылетели из головы разом.
— Ваше высочество, — Ренцо склонил голову перед ней.
У Мэй вспыхнули щеки. Нет!
Юттар встал.
— Пять минут, Тьяра. Я оставлю вас и не буду тебе мешать, но только пять минут. Потом он уйдет.
Мэй кивнула. Пять минут наедине — это уже безумно много. Сердце так колотилось…
Юттар шел к двери не спеша, словно все еще продолжал испытывать их.
Мэй отчаянно мяла пальцами юбку — не могла ничего поделать с собой.
Ренцо стоял неподвижно, глядя ей в глаза. Она чувствовала его волнение тоже, его дыхание, видела, как чуть поднимаются и опускаются плечи.
— Ренцо! — вскрикнула, всхлипнув, бросилась вперед, как только Юттар закрыл за собой дверь.
Мгновенье.
Он поймал ее в объятья.
— Любимая моя! — выдохнул в ухо, горячо и почти отчаянно.
Он прижимал ее к себе, его руки скользнули по ее плечам, ее талии… все так быстро. Его губы… Он целовал ее, словно пытаясь за несколько коротких минут успеть все, что не успеть за целую жизнь — до и после, с безумной страстью. Словно потом уже ничего не будет.
И она тоже.
Это было одновременно так хорошо и так невыносимо. Потому, что не успеть.
— Мэй, подожди… Мэй… я же поговорить хотел, я… — он оторвался от нее с трудом, и это пробирало до слез. Наверно, она боялась разговоров. Боялась услышать…
Они должны расстаться и больше не увидеться никогда?
Зажмурилась на мгновение.
— Я люблю тебя, — шепнула едва слышно, даже не обнимая, скорее цепляясь за него, стараясь хоть на мгновение оттянуть… Страшно услышать.
— И я тебя люблю, Мэй, хорошая моя, маленькая моя… я приду за тобой. Обязательно приду. Не могу обещать, что скоро, но обязательно приду. Ты подождешь?
Он обнимал ее. Он пытался заглядывать ей в глаза, словно ища ответа и поддержки.
Да, она будет ждать! Сколько понадобится.
— Да! — пытаясь поцеловать его…
— Сейчас, Мэй… — он прижимался щекой к ее щеке. — Я говорил с твоим братом… Я уезжаю в Микою. Пока снова трибуном, потом, весной, квестором. Я… буду ближе к тебе. Потом получу больше. Разберусь с Гильдией, улажу все дела… Так или иначе… Я разберусь. Мэй… Твой брат отдаст мне тебя, когда я стану наместником.
Мэй показалось, она ослышалась. Кольнуло сердце.
— Что?
— Когда я стану Микойским наместником, твой брат отдаст мне тебя, — сказал он твердо, словно это только вопрос времени. — Не могу обещать, что это произойдет скоро, еще года три… Я добьюсь этого, Мэй. Ты веришь мне?
Ни капли сомнений. Словно три года — это три дня. Словно все это — так просто.
Как?
— Нет! Ренцо, я верю, конечно, верю! Но нет. Не надо. Я пойду с тобой просто так, даже если у нас не будет совсем ничего. Юттар не имеет права держать меня, если я пожелаю уйти. Он не может отдать или не отдать меня, я решаю сама. Я здесь только потому, что…
Она замялась.
Она не может просто уйти. Рядом с Юттаром ей безопаснее. Им обоим с Ренцо безопаснее, если она здесь. Брат может ее защитить от Гильдии, а Ренцо нет. Не в полной мере. И что делать с этим, Мэй не понимала.
Она тоже должна найти выход. Сделать так, чтобы Гильдия не могла ей больше угрожать. Чтобы не нужно было бояться.
Ренцо собирается получить власть. А власть — это сила.
Сила Мэй в другом.
И все же…
Он улыбался.
— Я обязательно приду за тобой. Я не могу без тебя, Мэй.
И снова целовал ее, не давая ответить.
Она тоже не может. И она будет ждать.
33. Лоренцо
Лене ждала его у порога.
Аллея высоких сосен, дом на холме, за домом апельсиновый сад… Ренцо вырос здесь, но доведется ли увидеть снова? Все это останется его сыну — уже не так уж плохо. Плохо то, что с самого возвращения Кико избегает его. Обида? Ревность? Но, может быть, и к лучшему… Все слишком сложно, чтобы найти однозначный ответ.
Все слишком неправильно.
Лене стояла на ступенях одна, слегка притихшая, старательно пытающаяся изобразить светскую улыбку и радушие.
Ренцо спрыгнул с лошади, подошел. Охрану он оставил чуть в стороне, не хотел приходить к детям в окружении охраны. Если он не вернется вовремя, охрана придет сюда. Возможно, это глупо и он рискует, но… не хотел все равно. Дом — это не то место. Даже такой дом.
Он готов рискнуть. Сейчас — готов.
— Заходи, — сказала Лене, приглашая в дом.
— Я привез все документы. Ты подпишешь?
— Да, я все подпишу, — покорно согласилась она.
В его кабинет. Ренцо хотел забрать еще кое-какие вещи. «Забирай все, что хочешь», — щедро разрешила Лене. Это немного настораживало. И все же…
Он достал документы из сейфа — здесь ничего действительно важного, но пусть лучше будет у него. Личные вещи, то, что он привез из Джийнара, но так и не успел отсюда забрать. И еще старое, по мелочи. И маленькая фотография, что делал фотограф Гильдии — они стоят с Лене, и маленький Кико у Ренцо на руках. Пусть с Лене, но других фотографий сына у него нет.
— А где дети? — спросил он.
Все же, хотелось попрощаться.
— В саду, — Лене кивнула в сторону окна.
Ренцо подошел, выглянул…
Они собирали апельсины. Даже не столько собирали, просо играли в саду. Трое. Высоченный дракон Доменико, у которого Кико сидел на плечах, чтобы доставать даже с самых высоких веток, а если не мог достать, то вставал на плечи, дракон крепко держал его. Маленькая Виола бегала за ними с корзинкой, Кико кидал ей апельсины, она ловила. Веселый смех слышно даже отсюда.
Возможно, все к лучшему.
— Ты любишь его? — спросил Ренцо.
Прямо ощутил, как Лене вздрогнула. Долго молчала, обдумывая ответ.
— Да, — сказала она, наконец. — Я его люблю. Мне хорошо с ним, и детям хорошо, — она начала почти с вызовом, почти со злостью, но потом неожиданно в голосе скользнуло тепло. — Мы с Нико поженимся, когда все это закончится, когда будет можно. И скажем Виоле, что он ее отец, она еще не знает. Он очень ждет этого… И я жду. Ты не поймешь… Да, у Нико нет ничего за душой, кроме долгов. Да, из него не вышло настоящего воина, у него не вышло с торговлей, хотя он пытался заняться. Не вышло с государственной службой. Он зарабатывает на жизнь тем, что пишет статьи в газеты и иногда речи для чужих выступлений. Но он любящий отец и очень внимательный заботливый муж. Не важно, что он не муж мне, но все эти годы он всегда был рядом со мной… Он всегда был рядом.