Случайный трофей Ренцо (СИ) - Бакулина Екатерина. Страница 52
Где-то щебечут птицы.
Они одни во всем мире. Трава шумит над головой.
— Что сделала? — не понимает она.
— Все это, — он с восхищением обводит рукой.
И легко поднимается на ноги, оглядывается по сторонам.
Это?
Она пытается встать. Он протягивает ей руку, помогает, обнимает, прижимая к себе. Он больше никому ее не отдаст. Никогда.
Еще мгновение нужно, чтобы понять.
Арена. Они на арене. И даже люди застыли там наверху, смотрят на них. Сколько времени прошло?
Только трава по пояс. Все в траве.
— Я ведь умер, да? — говорит он так, словно о чем-то обыденном. — Сгорел. А ты спасла меня. И все это…
Это реальность.
Только сейчас Мэй понимает до конца. Как небо отзывалось на призыв Дина, так и земля отозвалась на ее призыв. Жизнь. Вот так, в полную силу. На самом деле.
Чудо.
— Наверно я, — она прижимается к нему щекой, носом в его шею, вдыхая его запах, и, вдруг, смущается. — Удивительно, да?
45. Эмир Джийнара
У Юттара седые волосы. Совсем седые, белые. Худое осунувшееся лицо, словно после долгой болезни. Но золотые глаза сияют молодо и ярко.
— Господин, — он встает на одно колено и склоняет перед Ренцо голову, в уголках его губ притаилась ухмылка, — я готов служить вам.
Без всякой злобы ухмылка, ему на самом деле весело. Мир перевернулся.
И Ренцо хмурится.
— Хватит с меня этой комедии, — говорит он. — Пойдем, хоть с тобой поговорим, как теперь быть.
Формально — теперь Ренцо эмир Джийнара. Реально — кто же ему позволит?
Люди смотрят на него с благоговением и ненавистью, именно так, все сразу. В Джийнаре всегда высоко ценят силу, и то, что он смог, невозможное — вызывает уважение. Ему готовы поклоняться, как богу. Но он илоец, и за это люди ненавидят его.
Если он попытается настоять на своем праве власти, то найдутся горячие смельчаки, готовые это право оспорить. Его вызовут на арену снова. И снова. Пока не добьются.
Да в гробу он видал эту власть в чужой стране. Даже в своей — не хотел.
Он пришел сюда за другим.
От самой арены Мэй держит его за руку, не отпуская. Это не очень прилично, пожалуй, все смотрят, но после того, что случилось, они оба имеют на это полное право.
И рядом с братом, в стороне…
— Дин! — Мэй бросается на шею. — Дин, как ты?
Говорят, после того поединка с Тарином, Юттар почти не вставал, силы покинули его. Но сейчас он выглядит бодро.
— Хорошо, — говорит, улыбаясь, обнимает сестру. — Ты так шарахнула, что даже меня накрыло. Только посмотри: трава полезла изо всех щелей, не дворец — а дикий сад! Что теперь с этим делать? Яблони распустились, не смотря на осень. Но, знаешь что, я снова чувствую движение ветра. Совсем слабо, правда, но чувствую. Возможно, что-то вернется. Мы ведь с тобой: небо и земля…
— Если сила вернется, ты снова сможешь стать эмиром? — говорит Ренцо. Очень хочется от этого груза поскорее отделаться.
Юттар качает головой.
— Это решит Совет, — говорит он. — Вряд ли. Я свое уже упустил. Но повлиять на решение Совета я, возможно, смогу. Особенно, если снова вернется власть над молниями. Там будет видно. И… — он ухмыляется, — Мэй могла бы занять это место, ее бы приняли. Ее сила раскрылась полностью.
Юттару смешно. Жизнь, хлынувшая через край, так пьянит, наполняет радостью.
А вот Ренцо совсем не до шуток. Если Мэй…
Он сам ведь не сможет остаться здесь, ему придется уйти.
— Нет, — серьезно говорит Мэй. — Я не могу. Дин, ты же понимаешь… Я не могу. Я должна уйти, — она оглядывается на Ренцо и снова берет его за руку, крепко и отчайнно сжимая его пальцы. — Моя сила опирается на любовь. А если я останусь одна — опереться будет не на что. Ренцо ведь не примут. Какой тогда смысл? Я потеряю все. Дин, я понимаю свой долг перед Джийнаром, но… не так. Я уйду сейчас… Но если что-то случится, стоит лишь позвать. Я сделаю все, что от меня зависит.
Юттар кивает, понимая.
Все это так странно.
У Ренцо тоже есть долг перед своим народом. Хотя на родине он, считай, дезертир. Легат, сбежавший от своих обязанностей. Вряд ли его осудят строго, войны сейчас нет, да и полномочия он передал. Но должности наместника не видать.
Он уйдет в отставку, его отпустят.
Юттар все еще ухмыляется, глядя на него. Мальчишка. Сейчас, кажется, даже еще больший мальчишка, чем на самом деле, и даже седые волосы не могут этому помешать. Сейчас он не государственный муж, обличенный властью, а старший брат.
— Ты же отпустишь Мэй со мной? — говорит Ренцо. — Хотя наместником я так и не стал…
— Не стал? Почему? — удивляется Юттар.
— Не успел. Должен был вступать в должность через месяц, но сбежал. А теперь они обойдутся без меня.
— Ты стал эмиром Джийнара, — Юттар смеется. — Хоть и не сможешь остаться им. Куда уж выше? Лоренцо, я с радостью отдаю тебе свою сестру, береги ее. Да и как я смогу ее удержать? Вон она какая!
— Какая? — удивляется Мэй.
— Богиня плодородия, — говорит Юттар неожиданно серьезно. — Сама Мать-Земля.
И Мать-Земля прижимается к Ренцо боком, довольно прикрыв глаза.
— Капусту или виноград? — говорит шепотом.
— Что? — он обнимает ее.
— Ты хотел виноградники, помнишь? — говорит она. — Нужно лишь найти место.
46. Двое
Юго-восточная Микоя, самый край. Каменистые холмы, покрытые буйной травой. Речка петляет тонкой голубой нитью. Почти безлюдно. Тихо.
Наверно, можно было найти землю и получше, где помягче климат, на илойском побережье где-нибудь… или на Корсе. Можно было. Но вышел своего рода компромисс. Не Илой. Не Джийнар. Да и от Хатоги невероятно далеко, здесь — почти сами по себе. И, вместе с тем, совсем рядом проходят караванные сухопутные пути из Илоя на восток — в Джийнар и Филистию. Если удачно отстроиться — заворачивать на отдых будут к ним, а из этого всегда можно извлечь пользу.
Здесь много солнца, сухо, плодородная земля, мягкие зимы. Хотя, когда рядом Мэй, и на голых камнях можно снимать по три урожая за год. Но хороший виноград не вырастишь на одном колдовстве.
Все люди, идущие с ними, и груженые обозы остались позади. А Мэй с Ренцо рванулись вперед — осмотреться, подобрать место для дома. Вдвоем.
Устали от суеты. До самой зимы пробыли в Джийнаре. Просто так их не отпустил бы никто. Не отпустили бы ни Ренцо, который должен все признать и подписать… ни Мэй… Пока собрался Совет всех джийнарских родов… Пока решили…
Потом до весны в Хатоге. Там проблем не меньше. И письма в Илой, и ожидание ответа. Отставка, наконец.
Сложно поверить, что все позади.
— Вон, холм на излучине реки! Посмотрим? — крикнула Мэй, перекрывая ветер, склоняясь к самой шее.
Посмотрим! Держись!
Пятки Мэй крепко обхватили его бока.
Все же, в небе он — словно тюлень на суше. В сорок лет учиться летать, это все равно, что в сорок лет учиться ходить. Сложно. Все не так. Только недавно решился попробовать с Мэй на спине, до этого боялся ее уронить, рухнуть, запутаться. И сам-то с трудом. Высоко и по прямой — еще ничего, но виражи и посадка выходили не всегда гладко, первое время случалось и через голову кувырнуться, и все ноги отбить. Но сейчас лучше.
— Туда! — велела Мэй, указывая рукой.
Они сделали круг над холмом.
С запада пологий склон, удобно подвести дорогу. На соседнем склоне разбить виноградники. Хорошее место.
Они приземлились в траву, и Мэй на ходу спрыгнула, побежала смотреть.
— Нравится? — позвал Ренцо, обернувшись человеком, немного придя в себя.
— Да!
Мэй замерла, раскинув руки, подставив солнцу лицо, закрыв глаза. Вытянувшись, словно прислушиваясь. Вдыхая полной грудью.
— Это именно то! — довольно подтвердила она.
Они осмотрели всю долину Орхи с притоками, все, что было в их распоряжении, но найти нужного долго не могли. Или место не удобное, или почва не та, слишком сыро, плохой доступ к воде, далеко от дорог, то какие-то подземные источники Мэй не нравились… да мало ли. Но этот холм она была готова признать сразу.