Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 20

Кита успел прочесть о классификациях печатей и открыть для себя целый кладезь знаний: от заклинания для противомоскитного барьера до основы для самой настоящей парализующей военной ловушки. Сочетание слогов для каждого заклинания назначалось разное, а чтобы придумывать что-то своё, тонкости древнего наречия нужно было знать назубок. Мальчик никогда ещё не пробовал создавать печати и неожиданно для себя заинтересовался: так наверняка можно научиться делать ловушки для прана-паразитов. А сегодня как раз практическое занятие по созданию печатей.

Опаздывая, Кита мчался по тротуару. Лицо неприятно щекотала изморось. Следом, рядом и вокруг торопились такие же опаздывающие ученики. Мальчишка в предвкушении практического занятия мог бы заметить Зерека с его компанией. Те настигли Киту так быстро, что он совсем не успел сообразить, как оказался коленями в луже. Улюлюкающие хулиганы потоптались по новеньким листкам, выскользнувшим из тоненьких рук, и побрели себе дальше. Кита только успел заметить, как вместе с дождевыми ручейками по брусчатке скользят обрывки бумаги. Мальчик удручённо поднялся и поплёлся на урок, выметая из головы осколки разбитого воодушевления.

В классе стояло жужжание: такое бывало, если ожидалось что-то очень интересное. Уроки магии сами по себе увлекали любого ученика, даже редкостного задиру, а здесь целая практика по печатям. Все хвастались стопками листков, а Кита сидел в сторонке, будто всеобщая радость вилась туманом вдалеке и никак его не касалась. Когда в кабинет зашла Авиль, стало тихо так, что мальчик поёжился, когда на полкласса у него заурчал живот.

— Сегодня мы пробуем изготавливать элементарные печати, поэтому я попрошу вас быть очень внимательными, — говорила учительница. — Надеюсь, вы запаслись достаточным количеством листков. А первое ваше заклинание будет, — она заглянула в учебник, — а первое заклинание будет «Левитация предметов». Очень удобное заклинание, когда нужно пропылесосить под диваном, вы так не считаете?

Авиль взмахнула рукой, подбросив в воздух пыльцу, которая соткалась в нити древних иероглифов — образец готовой печати с переводом значения каждого слога. Кита уже мог читать несложные тексты на древнесиленорском, а сочетание слогов сегодняшней печати можно было перевести как «руки ветра, дыхание воздуха — направьте свою сущность в предмет». Странно только, что иероглиф последнего слова мог дополнительно иметь значение «тело» как некий объект, который можно чем-то наполнить или наделить свойством.

— Готовы, дети? — обратилась Авиль. — Покажите-ка ваши листы.

Класс зашелестел, а затем вдруг превратился в рощицу с белыми листками. Учительница вытянула шею, скользнув взглядом по вытянувшим руки ученикам.

— Кита, а твои листки где? — последовал вопрос.

Кита напрягся, услышав, как в его сторону безмолвно обернулись одноклассники. Мальчик промолчал, потупив взгляд.

— Ну ладно, — бледно улыбнулась Авиль. — А кто хочет поделиться с Китой листиком?

Каждый вдруг уткнулся в свои драгоценные листики, изобразив скупую занятость, словно вопрос постучался в окно мимолётным ветром и упорхнул прочь. Лирет всё елозила на месте, кусая губу. На парте девочки громоздилась крупная стопка — самый большой комплект магической бумаги. Никто не спешил делиться с одноклассником, и Лирет всё колебалась. Она любила помогать, но здесь был целый Кита, неприветливый и опасный. Стоил ли он того? Вид у мальчика был отчуждённый и подавленный. Показалось, что он даже был чем-то расстроен. Лирет призадумалась: а как бы оно было, не будь у неё самой листков на сегодняшнем уроке? В конце концов девочка безмолвно поднялась с места и подсунула Ките несколько листиков. Она понадеялась, что никто не обратит на это внимание. Мальчик проводил её ровным взглядом до парты, даже не притронувшись к листкам.

— Пять баллов за доброту, Лирет, — одобрительно кивнула Авиль.

Одноклассники зашушукались и захихикали исподтишка. Лирет стыдливо опустила глаза.

— Пять баллов за доброту, Лирет, — кто-то вполголоса передразнил учительницу.

Ките самому стало неловко и вовсе не из-за того, что с ним поделилась девочка, а потому, что ей пришлось из-за этого поймать насмешку. Он нескоро приступил к созданию печати. Чужие листки оставались чужими, пускай и подаренными за просто так. Магическая бумага стоила недёшево. Мальчик все поглядывал в сторону одноклассницы. Та выводила иероглифы, царапая шариковой ручкой по бумаге. Кита подумывал о том, сколько сбережений ещё осталось в копилке.

***

Новые камни изо дня в день — всё те же и в спину. Когда наступит май и придётся скинуть одежду, будет больно, но не больней того, какие ощущения дарят прутья праны. Кита шагал, не оборачиваясь, и принимал камни как должное. Эти дети всего лишь злы от незнания. Сегодня класс, да и вся школа узнали, что сволочь прикоснулась к беспомощному щенку сторожевой собаки, а это уже не голуби. Кита и сам понимал, пускай и пытался совершить деяние тайно. Если он расскажет о прана-паразитах сейчас, лис искалечит его и оставит назло выживать. Кита смирился, волоча за собой портфель. Каменные тычки настигали каждую секунду, скользили по складкам пальто, цеплялись за белые пряди. Сзади подкрадывалась стая, и в какой-то момент мальчику подумалось, будто она будет преследовать его до самых ночных кошмаров. А затем его повалили на землю сильным толчком. Зерек не побоялся выйти из боя изрезанным и вместе с другими мальчишками принялся избивать свернувшегося калачиком прямо на земле Киту. Их обувь мигом покрылась полосками, на брюках треснула ткань.

Они не простят и не оставят просто так. Кита сложил руки на груди, пряча от ударов талисман. Попади по нему, Зереку оторвёт ногу. Лис от бешенства пустил немыслимую боль по телу. Удар по рёбрам выбил из груди сдавленный вскрик. Кита ощерился, скрипя песком на зубах. В глазах потемнело.

— Смотрите, он может скулить! — гаркнул Зерек. — Может, ещё заговорит так? А ну, разговаривай с нами, отмороженный!

Кита кувыркнулся в сторону, увернувшись от подошвы. Затем его опять толкнули, мальчик, стукнувшись коленями оземь, отполз вперёд, держась за грудь, откуда пульсировал бешеный ритм. Стайка школьников — одноклассники, ребята из параллельного класса и пара старшеклассников-второгодников — принялись пасовать в того щебёнку как в пустую консервную банку.

Лирет стояла позади и наблюдала за расправой. В её руке хладел подобранный камень, и девочка медленно подбиралась вперёд, где клубилась пыль. Кита расплачивался за свою жестокость по счетам, он полностью заслужил. Он плохой. Таких нельзя щадить. Лирет и сама не заметила, как эти мысли окутали её в паутину. Но тут девочка почувствовала, как Кита смотрит на неё и только на неё. В этом затравленном взгляде разбилась непоколебимость, и из-под трещин показались страх и отчаяние. Немая вопиющая мольба. Кита держался за грудь, будто в сердце ему всадили иголки, и смотрел на Лирет, выхватив взглядом из галдящей толпы. Он видел её, стоящую позади безликих ребят, видел, как её взгляд дрогнул и ожил, а из рук выскользнул камень и затерялся под ногами. Тогда мальчик сквозь боль вдруг почувствовал какую-то призрачную радость: он наконец-то смог убедиться, что у него всё-таки есть настоящий друг. Девочка убежала прочь, никем не замеченная. Затем хулиганьё разогнал школьный дворник. Ребятня с криками разбежалась в стороны от взмаха метлы. Кита, шатаясь, поднялся и поковылял домой, пропустив мимо ушей слова дворника. Кажется, он хотел отвести его в медпункт.

***

Идти было совсем недалеко, а казалось, будто дом напротив находится на другом континенте. Континент тот располагался по ту сторону брусчатой дороги. Кита шагнул на крыльцо и задрал голову, разглядывая выросшего исполина. Точно такой же дом, а внутри наверняка теплился иной мир, куда тянулась озябшая душа, но так и не решалась постучаться. Мальчик знал, что должен сделать это: дотянуться до дверной стучалки и замереть перед распахнутой дверью. В прошлый раз, ещё осенью, он не смог дотянуться, когда принёс скрипичный футляр, а сегодня вдруг медное колечко оказалось немного ниже. Даже на носки не пришлось становиться. В какой-то момент Ките показалось, что рукава пальто стали короткими: он медленно превращался в великана.