Первые шаги (СИ) - Непейвода Софья Николаевна. Страница 7

— Тогда деактивирую.

Я отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Жалко ему на меня тратиться, видите ли.

— Кстати, если ты собираешься вести самостоятельную жизнь, надо привыкать, что здесь многое не так, как во Вне, и учиться воспринимать такие новости спокойно. Без того, чтобы приходилось применять поле. Или, если тебе это очень сложно либо не хочется прилагать усилий, можно переехать в спецучреждение для человеков. В нём созданы условия, похожие на те, в которых люди живут во Вне. Там хорошо и нет лишних стрессов. Но в спецучреждение нельзя переехать на несколько дней — только на всю жизнь. Так что, если хочешь или захочешь туда — просто скажи.

Настроение резко переменилось. Теперь я испытывала благодарность к Иломору за то, что он не поддался моей слабости и отключил поле покоя. Ведь кто знает, не подбило ли бы оно меня на слабовольное «хочу». Даже сейчас остался какой-то смутный соблазн согласиться. Остановило то, что «спецучреждение» чётко проассоциировалось с психушкой. В ней тоже «хорошо». И только теперь пришло осознание, каким жутким и сильным оружием на самом деле является это, на первый взгляд невинное, поле покоя. Ведь под его действием и под пули пойдут без страха и в раскалённую топку печи добровольно залезть могут.

— Нет, не хочу. У каждого из вас есть такие же переносные поля, как и у тебя?

— Не совсем. У большей части населения — простая их разновидность, которая работает недолго и сила воздействия не варьируется. У некоторых служащих, например, в центре переподготовки — да, такие, а у защитников гораздо сильнее.

— Защитники — это те, кто привёз меня в больницу? — полуутвердительно спросила я.

— Да.

Я криво усмехнулась. Теперь понятно, почему они так безбоязненно вышли мне навстречу. И были защитники вовсе не безоружны, как показалось сначала. Минутку. Тогда я почувствовала воздействие поля не сразу, а лишь после того, как подвели к машине. Но ведь, вот хотя бы судя по последнему примеру, оно действует быстро. Почти мгновенно. Значит, всё-таки проверяли. И кто знает, не отправили ли бы сразу в спецучреждение, попробуй я только оказать сопротивление. По телу пробежали мурашки: от какой же мелочи порой зависит судьба.

Поняв, что мне надо подумать, Иломор не стал настаивать на продолжении разговора. И без того за небольшое время я получила достаточно информации для размышлений. Теперь надо её переварить и хотя бы общими штрихами наметить, как жить дальше. Как себя вести, чтобы избежать помещения в спецучреждение, где «хорошо». Ещё надо признать самой себе, что через несколько лет могу превратиться в монстра и неизвестно, насколько сохраню разум. Но нельзя сдаваться. Даже если перспективы далеко не самые радужные — шанс всегда остаётся. А пока надо научиться жить в Чёрной Дыре и окончательно расстаться с надеждой вернуться или хотя бы связаться с родиной во Вне. Нельзя сказать, что последнее сильно расстроило. Почти единственным, что, а точнее, кто, удерживало меня там, на Земле, были близкие мне, родные люди. Вот с ними и надо попрощаться.

Я шла по упругой дороге чужого мира, среди зелёной растительности, а перед мысленным взором проплывали картины родного города, с его грязными улицами, шумящими и вонючими машинами, обшарпанными многоэтажками и серым пасмурным небом, с которого мелкой крупой сыплется снег. Прямо как тогда, в мой последний день во Вне. И от этого накатывала грусть — не тяжёлая тоска, а скорее, похожая на те чувства, которые возникают при мыслях о детстве: и жалко, что это время прошло, и понимаешь, что оно навсегда останется в тёплых воспоминаниях.

15 марта – 1 апреля 617132 года от Стабилизации

Аркабен, Белокерман

Внешне центр переподготовки рендеров ничем не отличался от любого другого здания — такой же огромный цилиндр тёмно-серебристого цвета, около полутора сотен метров в диаметре и высотой с тринадцатиэтажный дом. Да и комната, в которою меня поселил Иломор, оказалась почти идентична больничной палате, совпадая по размеру, расположению уборной и ванны, по форме и даже по обстановке, если не считать того, что кровать отсутствовала, хотя матрас располагался на полу в том же месте, где в палате стояла койка. Бегло осмотрев помещение, я тут же устремилась к «окну», и оно не обрадовало чем-то необычным: набор заставок точно такой же. Невольно напрашивался вывод, что во всех общественных заведениях обстановка схожа.

Жизнь в центре переподготовки протекала практически так же, как в больнице, даже лекарства после каждого приёма пищи продолжали давать. Единственное отличие состояло в том, что время, прежде занятое лечебными процедурами, теперь тратилось на обучение. Чаще всего как вспомогательное средство использовались уже знакомые мне компьютеры. Хотя Иломор не стремился форсировать занятия, нагрузка была серьёзная. С каждым днем расширялся и словарный запас, который, к моему огорчению, оказался всё ещё недостаточно большим.

Выяснилось, что в Чёрной Дыре используется календарь, очень схожий с Земным. Хотя год состоит из четырёхсот двадцати суток, но они всё равно делятся на двенадцать месяцев по тридцать пять дней в каждом. Хотя существует и другой, альтернативный календарь с системой из двадцати месяцев по двадцать одному дню. Но он почти не используется. А вот недели могут состоять как из пяти, так и из семи суток. Как объяснил Иломор, именно из-за этого в официальном всеобщем календаре принята двенадцатимесячная система: ведь при ней один месяц равно легко делился и на семь пятидневных недель, и на пять семидневных.

Наконец удалось узнать больше и о месте, в котором предстояло провести новую жизнь. Центр переподготовки рендеров располагается в Аркабене, городе Белокермана. Большую часть населения этой страны составляют представители вида белорунов: те самые, внешне похожие, но на самом деле очень далёкие от людей гуманоиды, с которыми я общалась всё это время. Земли Белокермана раскинулись на немногим менее двадцати миллионах квадратных километров, из которых больше половины занимает море, отчего реальная площадь твёрдой поверхности лишь немного превышает территорию Китая. В приютившем меня государстве живет более двух с половиной миллиардов разумных существ, но несмотря на такую высокую плотность населения, Белокерман — аграрная страна. Продукция сельского хозяйства — основной предмет экспорта. Сильно отставая и не превышая трёх процентов в общей доле внешней торговли, занимает продажа произведенных в государстве медикаментов. Импортируются же, в первую очередь, энергетические ресурсы и некоторые полезные ископаемые.

В связи с большой плотностью населения, всё наземное, да и большую часть надводного и подводного пространства занимают сельскохозяйственные угодья. В том числе и тот самый парк, по которому я бродила в самом начале, на самом деле является ничем иным, как огромным садоогородом. Для большей продуктивности с единицы площади здесь всегда используют смешанные посадки. По сути, в Белокермане не растёт ничего, что не собиралось бы с пищевыми или иными хозяйственными целями: даже красивые декоративные цветники перед центром переподготовки состоят из съедобных растений. Подумав, я поняла, что, в принципе, и на Земле могли бы создавать такие клумбы: например, из нескольких видов разноцветного гофрированного салата, кустов настурции, густых посадок укропа и петрушки. Другое дело, что у нас из-за сильного загрязнения во многих крупных населённых пунктов подобные грядки быстро стали бы ядовитыми.

В Белокермане всего три города, а большая часть населения живёт в своеобразных деревнях — огромных цилиндрообразных зданиях, расположенных в центре сходящихся спиралей дорог. В каждой из таких деревень находится по несколько тысяч квартир, судя по контексту, одиночных (по крайней мере, число возможных жителей не превышает количество квартир). По словам куратора, получалось, что Белокерман — социально ориентированная страна, в которой нет безработицы даже как понятия, наоборот постоянно имеются свободные вакансии. Государство заботится о своих гражданах, поэтому каждый способен обеспечить себе жилье и пропитание, а медицинское обслуживание и образование — бесплатны. Но мне с трудом верилось в такие заверения: скорее, это официальная линия политики, пропаганда, а на деле вовсе не всё так радужно. А если даже местные и живут припеваючи, то возникает вопрос: за чей счёт? На Земле такая картина наблюдалась, за редким исключением, в странах, которые тянули средства с соседей.