Чудовища в янтаре. Дыхание мороза - Бушков Александр Александрович. Страница 13

Замок, галерея, ало-золотисто-синий витраж поплыли навстречу…

Полное впечатление, что раздалось пронзительное «Бан-н-н-н-н-г!».

Ерунда, конечно. Ничего подобного. Просто-напросто экран сплошь заволокло нечто вроде грязновато-серой паутины, образовавшей довольно правильный узор с черными точками в местах пересечения нитей.

— Непреодолимая преграда, командир, — столь же бесстрастно, как о любом другом событии, доложил Золотой Обезьян.

Удивления не было — скорее раздражение. Не размениваясь на эмоции, Сварог отдал новую команду. И еще одну. И еще. Потом на пару минут задумался, составляя в уме уже не короткий приказ, а обширную программу действий — с учетом личности подчиненного и образа мыслей его электронных мозгов.

Программа получилась толковая, Золотой Обезьян не попросил никаких уточнений. Вот только она, осуществляясь на продолжении квадранса, показала свою полную несостоятельность. Иными словами, хелльстадским средствам наблюдения проникнуть внутрь замка оказалось невозможно — ни через окна, ни через двери, ни через стену, подвальные окошки, трубы, крышу. Всякий раз непреодолимой преградой вставала эта самая паутина. Как когда-то в Горроте. Правда, там рисунок «преграды» был другой — как и той «преграды», что не позволяла орбиталам даров следить за Хелльстадом. Но суть та же — непреодолимая, несмотря на все возможные манипуляции, стена. Разве что выглядит иначе, незнакомо.

Вот такие дела. Означает ли это, что герцог был как-то связан с Брашеро? Особенно если вспомнить странную схожесть иных имевшихся в его замке тварей с творениями Ледяного Доктора? Или случилось элементарное совпадение, и здесь что-то другое? Скажем, именно такую защиту умеют ставить Черные Алхимики? Нет, бессмысленно ломать голову, не имея должной информации…

Дальнейшие изыскания заняли более часа, но иначе было просто нельзя, к загадке следовало подойти со всей скрупулезностью, как ученые к экспериментам…

Результаты и выводы: в любое из многочисленных строений, расположенных вне дворца на территории поместья, можно было проникать совершенно свободно, видеть и слышать все происходящее внутри — от болтовни попивавших пиво свободных от несения службы лакеев до оживленного лирического общения молодого конюха со смазливой служанкой на ворохе соломы в углу денника; от деловитой суеты на поварне до маявшегося лютой скукой привратника у ворот. Недоступным оставался только сам дворец. А посему прямо-таки напрашивался логический вывод, отнюдь не притянутый за уши: в замке есть нечто, что герцог не хочет показывать постороннему глазу. Никто не вешает хитрый надежный замок на пустую кладовую…

Поразмыслив как следует, Сварог пришел к выводу, что эта нежданно-негаданно объявившаяся чертова «паутина» не усложняет, а облегчает ему задачу. Поскольку при ее обнаружении у него отныне полностью развязаны руки как в качестве начальника восьмого департамента, так и директора девятого стола. Есть законнейшие основания — более того, настоятельная необходимость — хоть сегодня же захватить замок силами всех подчиненных ему спецназов, повязать поголовно всех, кого там найдут, допрашивать их уже не на земле, а за облаками. Разумеется, после совещания с Канцлером, которому, как и Яне, следует немедленно доложить столь любопытные новости. Что до земли… Кажется, вполне разумным будет еще до доклада наверх поручить Интагару аккуратненько изъять этого маркиза так, чтобы его исчезновение осталось незамеченным и никому неизвестным. И немедленно вдумчиво порасспросить его о том, что, собственно, происходит в замке, и о некоторых созданиях, там обитающих — а также о персонах, кои там могут обитать. Один из доверенных мастеров по грязным делам, не первый год состоящий при герцоге, что-то да может знать. По крайней мере, о загадочных «девицах» он знает точно: перед отлетом из санатория Сварог, как ни противно было, просмотрел подробно кое-какие записи воспоминаний Вердианы — и в ходе одной из грязных игр маркиз обнаружился вместе с означенными «девицами»… Еще до выброски десанта на замок будет свидетель…

Велев Золотому Обезьяну прекратить наблюдение, от которого больше не было никакого толку — из ситуации выжали все, что возможно, — Сварог достал «портсигар», вызвал Интагара и поставил задачу. Интагар, как и следовало ожидать, попросил полчаса на обдумывание, планирование и точные расчеты предстоящего концерта, после чего обещал исполнить все в точности. Сварог, конечно же, эти полчаса ему предоставил — серьезные операции с бухты-барахты не проводятся…

Сделав себе еще кофе и закурив очередную сигарету, он задумчиво вертел «портсигар» на колене, прикидывая, с кем связаться в первую очередь — с Яной или с Канцлером. По всему выходило, что — с Канцлером, поскольку…

Лежавший на колене «портсигар» тихонько засвиристел, завибрировал, размерено замигал «самоцвет» на крышке. Сварог моментально проделал нехитрые манипуляции, отвечая на вызов.

На экране появился маркиз Оклер, стоявший где-то на морском берегу — за спиной у него уходила к горизонту лазурная морская гладь, поблескивавшая искорками солнечных зайчиков, — где бы он ни был, погода там стояла прекрасная, ясный солнечный день.

— Лорд Сварог, я со своими людьми сейчас на полуострове Тайри, на его «внешней» стороне… — сказал он и замолчал.

Лицо у него не выражало ни тревоги, ни тем более страха — но некоторое тягостное раздумье определенно присутствовало. Сварог давненько уж знал: «внешней» стороной полуострова Тайри именуется та, что обращена к открытому морю. «Внутренней», соответственно, — та, что совместно с континентом образует залив Скаури, где расположен Фиарнолл.

— Что-то случилось? — спросил Сварог.

— Да, вот именно, — сказал маркиз. — Конечно, следовало бы в первую очередь доложить Канцлеру, но он все еще на Нериаде, вы гораздо ближе… В конце концов, случай из тех, о которых следует незамедлительно ставить в известность все спецслужбы Империи. Я подумал и решил на свой страх и риск, что никаких Тревог объявлять пока не следует, не та ситуация…

— Что случилось? — повторил Сварог жестче.

— Если вы не заняты чем-то сверхважным, вам, по-моему, следует немедленно прилететь, — сказал Оклер. — Сейчас я дам картинку…

Он исчез с экрана, изображение дернулось, смазалось на миг — маркиз повернул свой передатчик. Сварог смотрел на то, что там появилось, лишь несколько секунд. Ни одного вопроса он не задал — все и так ясно, коли уж Оклер, исправный служака, назубок знающий все уставы, регламенты и параграфы, поступил именно так, то именно этого ситуация и требовала. Как требовала и немедленного прибытия туда Сварога.

— Мне до вас примерно квадранс полета на максимальной, маркиз, — сказал он, другой рукой гася в массивной пепельнице из резного оникса едва начатую сигарету. — Я в Хелльстаде. Когда взлечу, сообщу вам, дадите пеленг. А вы тем временем свяжитесь с Канцлером. В общем-то вы правы: никаких поводов для тревог…

Резко отодвинул кресло, встал и направился к выходу, пряча в карман «портсигар». Действительно: не видно пока что поводов для тревог. Всего-навсего очередная загадка, возможно, долгого времени на разгадку и не требующая…

За время полета он тщательным образом изучил все материалы по полуострову Тайри. В этом не было ровным счетом никакой надобности — но не хотелось четверть часа просидеть бездельником, пока виману-самолет ведет автопилот. Да и земному королю полезно знать как можно больше о своих землях — мало ли как, когда и где пригодится. Заниматься этим систематически не хватало времени, а перелеты, особенно долгие, идеально подходили…

Он узнал, что полуостров Тайри природой во многом обделен. Большая часть земель — сухая и каменистая, непригодная ни для пашен, ни для пастбищ. Меньшая часть — песчаные земли, как нельзя лучше подходящие для картошки (по этой причине дворянство иронически именует братьев по классу, сохранивших там имения с крепостными, «картофельными господами»).

По вышеупомянутым причинам те самые каменистые земли почти что и не заселены. Жизнь кипит только на морском берегу — там множество рыбацких деревень, ремесло это позволяет и сытно жить, и даже порой неплохо заработать. Примерно две трети рыбаков — фригольдеры, а остальные — переведенные на оброк крестьяне немногочисленных дворян, тех, у кого не нашлось достаточно денег, чтобы перебраться в более комфортные места (о чем, впрочем, они и не жалеют особенно — оброк идет приличный). Хватает и шаланд-баркасов прибрежного плаванья, но немало и двух категорий «рыбаков открытого моря», уходящих в океан кто на сто, кто на пятьсот морли. А некий маркиз, получивший после смерти тетки в Сноле немаленькое наследство, не уехал отсюда, а построил немаленькую «плавучую мастерскую», большую флотилию, бороздящую океан. Посмеиваются и над ним, прозвав «рыбьим маркизом», но маркиз, человек оборотистый, и в ус не дует, уверяя, что зарабатывает гораздо больше, чем если бы взялся хозяйничать в доставшихся в наследство теткиных имениях. И нисколечко не лукавит: «плавучие мастерские», Сварог и до того знал, ловят (и частью на борту же солят, вялят и коптят) рыбу самых дорогих, деликатесных пород — а ее косяки держатся обычно далеко в открытом море.