Импульс (СИ) - "Inside". Страница 61

Вот Кларк удивится, если узнает, что Эмили находит на них время.

В животе странное чувство легкости. Будто падает вниз, в яму без дна. Эмили смотрит на нее, любуется, сама себе улыбается: без фиолетовой помады Кларк кажется беззащитной. Мягкой и ласковой, словно это яркое пятно на губах переворачивает мир с ног на голову.

Обратной стороной.

— Эмили? Еще не ушла?

Хармон становится рядом — румяный, высокий, улыбающийся; угощает мармеладом, говорит, что любит клубничный, разворачивает фантик и сует себе в рот сразу две.

— Доктор Хармон, подскажите, кто у вас сейчас интерн? — осторожно спрашивает Эмили.

Ординатор, кажется, даже не удивлен такому вопросу:

— Интерн? А, интерн, значит, у меня только Вуд сейчас, да, который Эвис. Вот только он, значит, остальные все ушли на защиты, а ему не надо еще, да, рано ему, он хочет степень, а не просто диплом, умный мальчик. Талантливый.

— С ним можно связаться? Он мне может помочь кое в чем.

— Есть у тебя где записать?

Эмили подает ему «Молескин», и Хармон без лишних вопросов черкает в блокноте номер — видимо, помнит наизусть; возвращает обратно.

— Надеюсь, ничего срочного, да, надеюсь, — сам себе кивает доктор. — Ну, пойду я, значит. До завтра, Эмили.

Она смотрит на его удаляющуюся фигуру: Хармон обменивается парой слов с все еще стоящей Кларк, а затем выходит за ворота.

Эмили идет по краю: не сводит глаз с Кларк, запоминает каждую черточку, каждую деталь, взгляд ломается на острых скулах, сердце гулко бьется в висках, губы сохнут от дыхания через рот.

Наверное, если станет холодно, то она закутается в память, накроется ей с головой, укроется под теплыми обрывками образов.

Может быть, она даже наберется смелости и пригласит Лорейн на ужин завтра вечером, когда та будет идти обратно.

Мимо проносится ураган — растрепанные светлые кудри, черное пальто и шелковый шарф — подбегает к Кларк, с минуту спорит на повышенных тонах, а потом хватает за руку и толкает вперед.

Эмили видит, как пальцы Чарли впиваются в Лорейн, как он причиняет ей боль, злится, шипит сквозь зубы, ведет к выходу со двора. Нейрохирург послушно идет, и пальцы выпускают сигарету, позволяя той упасть на мокрый после дождя асфальт.

Она не смотрит вперед.

Только вниз.

И от этого Эмили становится страшно.

*

В шесть утра в Роял Лондон Хоспитал жизни больше, чем под вечер: у «скорых», медсестер, санитаров и принимающих врачей пересменка, приносящая с собой суету и запах кофе. Эмили с трудом обходит ресепшен, бормочет Оливии: «С добрым утром» — и поднимается в блок F.

Основная часть неврологии почти пуста, не считая нескольких незнакомых ей медбратьев и двоих спящих друг на друге интернов, и Эмили не торопясь переодевается: хирургический костюм, черные кроксы, предусмотрительно взятый из хирургии халат. Крепит бейджик, захватывает «Молескин» и направляется в операционную.

В «девятой» тихо и спокойно; едва слышно жужжит автономная «Лейка», мерцают индикаторы сухожаров и нового автоклава; пахнет молочной кислотой и чуть-чуть хлоркой. Эмили смотрит на график — действительно, ночью санитары обрабатывали все пространство химически; значит, ей остается только включить УФ и задать нужные параметры для вентиляции.

Не заходя в само операционное пространство, — она вернется к нему позже, за полчаса до начала самой операции, — Эмили выставляет стерилизацию: от излучения до бактерицидной увиолевой лампы, встроенной в стену; включает вентиляцию, прислушивается: вытяжка начинает фильтровать, удаляя загрязненный воздух и принося новый, очищенный.

Беглый взгляд на комплекты хирургов: халаты, запакованные перчатки, шапочки и маски; галочка в списке на стене, и Эмили уже бежит в палату к Робинсу — ставит капельницу, интересуется здоровьем, рассказывает истории, возится с пациентом.

Через полчаса он закрывает глаза, засыпая, и Эмили, не отходившая от него ни на шаг, фиксирует все в папку.

Еще через четверть часа Кларк собирает всех у себя в кабинете, выдавая последние указания. Выглядит она встревоженно, но держится уверенно, только Гилмора оставляет у себя, плотно закрывая дверь.

Опять.

А потом Кларк снова заставляет ее задохнуться, влетев в раздевалку неврологии, чертыхаясь и проклиная мир вокруг себя, на ходу стаскивая футболку.

Втихаря поедающая сэндвич Эмили роняет половинку на пол.

— Доктор Кларк… Хм… Вам помочь?

— Да, — рявкает Кларк. — Этот урод облил меня кофе.

— Доктор Гилмор? — осторожно интересуется медсестра.

— Почему сразу Гилмор? — Кларк настолько удивлена этим вопросом, что на секунду перестает злиться. — Мой братец! — Она рывком снимает упаковку с нового хиркостюма. — Я засуну ему…

Она выгибается так сильно, силясь быстрее влезть в форму, что Эмили молча пялится.

Рассматривает выпирающие ребра, синее кружево белья, родинку на груди, распахнутые ключицы, еще не сошедшие пятнышки-синяки…

— Ты что, голых женщин никогда не видела? — фыркает Кларк, поворачиваясь спиной.

О господи.

— Я тогда в темноте вас не рассмотрела, — ляпает Эмили первое, что приходит на ум.

И сразу же заливается краской.

Кларк хмыкает, бросает ей свою футболку — черная теплая ткань действительно пахнет молоком и немного горечью, — разворачивается спиной и усмехается.

— Кретин. Он что, думал, у меня всегда с собой комплект шмоток?

— Но зубная щетка…

— Это вещь первой необходимости, — резонно отрезает нейрохирург. — А вот запасная рубашка — нет.

— Но…

— Жду тебя в операционной. — Кларк направляется к выходу. — И постирай ее!

— Но это ваша футболка! — возмущенно кричит Эмили вслед.

Дверь захлопывается.

Невыносимая женщина!..

*

Едва зайдя в операционную, Эмили понимает, что что-то не так: все кажется слишком холодным и влажным; воздух будто наполнен дипольными молекулами — это ощущается кожей, жадно раскрывшей поры, локонами волос под медицинской шапочкой, вмиг закрутившимися в тяжелые кольца; дрожащими ресницами и — самое главное — каплями на стекле.

Тяжелыми, наполненными влагой, стекающими по запотевшей перегородке между предоперационным пространством и стерильной комнатой.

Наверное, если бы Эмили не научилась хотя бы капельку контролировать свои эмоции, то прижала бы ладони ко рту и по привычке забормотала: «извинитепроститеясейчасвсеисправлю».

Все инструменты непривычно холодные: от ледяной «Лейки» до блестящего, в мелких капельках, «Нейрона», желтыми проводами уходящего в огромную систему настройки сверл.

На вентиляционной решетке почти без единого движения висят пленочные ленты; зато соседний электронный увлажнитель показывает почти восемьдесят процентов.

Кларк кривится, почти с отвращением берет в руки инструменты и сразу же кладет обратно; на гладком металле остаются следы от латексных перчаток.

— Что за нахер? — Кемп с шумом втягивает воздух. — Я будто в аквариуме.

Эмили в панике бросается к панели: она точно помнит, как три часа назад выставляла стерилизатор на максимум, но регулировку влажности не трогала.

— Доктор Кларк, я уверена…

Лорейн останавливает ее одним движением руки.

— Помолчи.

— Перенесем, может?.. — с надеждой спрашивает Гилмор.

— Это просто влага, — качает головой Кларк. — Включите нам кондиционеры, пусть сушат воздух.

Эмили знает: если в комнате слишком влажно, то никакое напыление в перчатках не спасет от жара и утомления рук. Через пару часов работы в такой обстановке пальцы отекут, не позволяя держать оборудование в нужных позициях.

Кемп что-то усердно чиркает в бланке.

— Работаем, — командует Кларк, касаясь защитной маски пальцами.

Будто бы та защитит от искусанных губ.

Эмили со вздохом занимает свое место справа от Кларк, становясь напротив Сары. Дилан качает головой, тихонько переговариваясь с Хармоном.