Вампир туманов - Голден Кристи. Страница 39

– Мальчик видел изображения бога, так что узнал его по прекрасному лицу, золотой коже и золотым волосам. У Латандера тоже была кровь на лице, но он остановил темного человека, и тот не убил мальчика.

– Ты не получишь мальчика, – певуче сказал Повелитель Зари, – и не позволишь страшным женщинам охотиться за ним. Отпусти его, ибо он под моей защитой, и я направлю его.

И страшный черный человек отступил перед могуществом Повелителя Зари, и мальчик дожил до рассвета.

– Это случилось с тобой? – спросил Саша.

Мартин посмотрел на него и кивнул:

– Пока я жив и дышу, я клянусь, это чистая правда.

– Если Повелитель Зари такой хороший, почему его лицо было в крови?

– Я часто спрашивал себя об этом. Я думаю, что эта земля столь темна, что ничто совершенно хорошее не может существовать здесь. Латандер Повелитель Зари сам меняется, когда приходит в Баровию. Он – малое зло, потому что земля – воплощение зла, но он все же бог светлый. Бог надежды и обновления. Он спас меня. И, Саша, – Мартин испытующе глянул на мальчика. – Я думаю, что, как ни ужасно все это было, но это не случайно. Думаю, тебя призвали. У тебя больше нет семьи. Хотел бы ты жить в доме Повелителя Зари? Я воспитаю тебя и укажу верный путь.

Саша смотрел на Мартина, его черные глаза искательно вглядывались в выцветшие глаза священника. Это правда? Неужели для него осталось место в этой враждебной деревне?

– Саша, – раздался позади них тонкий голосок. Мартин и Саша как ужаленные подскочили и обернулись.

Людмила стояла наверху лестницы, похожая на привидение. Она была бледна, а спальная рубашка напоминала саван. Карие глаза темными пятнами выделялись на белой коже. Мартин был ошеломлен. Как вампир может ходить при свете дня? Он нащупал сосуд со святой водой. С криком «Сгинь, демон!» он кинулся наверх, одной рукой схватил Людмилу за запястье, а другой вылил на нее всю воду из бутыли.

Людмила недоумевающе оглядела мокрую рубашку, поежилась:

– Брат Мартин, ну что ты наделал? Саша расхохотался. Людмила не умерла. Он побежал обнять ее.

Глава 14

Годы, прошедшие после нападения на дом бургомистра, пролетели как обычные минуты для Джандера, который по-прежнему оставался в замке Равенлофт, и это время не остудило его желания отомстить. В конце концов, пятнадцать лет мало что значат для существа, ожидавшего прожить сотни лет смертным, и еще меньше для создания, с печалью готовящегося к бесконечному существованию.

Все по-другому было для живших в Баровии людей.

Небо было ярко-голубым, а яркие красные и желтые пятна осенних листьев радовали глаз. Дождь, прошедший ночью, обильно смочил землю, и утром резко пахло влажной почвой. Лейл глубоко вдохнула этот аромат, отбросила прядь волос с лица и откусила большой кусок яблока, которое только что украла с тележки.

Рыночный день осенью был праздником для воров. Столько суеты и так много можно украсть, что у воровки, известной под кличкой Маленькая Лиса, глаза разбегались и она не знала, с чего начать. Решив, что яблоко – неплохое начало, она откусила еще кусок, не переставая шарить вокруг глазами.

В дополнение к обычным соблазнам – Колиной выпечке, свежему мясу Андрея, тканям Кристины – множество товаров навезли заполнившие городок фермеры. Горы сияющих яблок высились повсюду. Тележки были забиты картофелем, кабачками и репой, тыквами и зеленью. Только что прикатил рыбник, и на натянутых поверх фургона веревках болтались связки соленой форели. У Лейл слюнки потекли. Она любила форель, печеную в тесте с чесноком, луком и перцем…

Цоканье копыт позади заставило Лейл обернуться – на площадь выкатил весело раскрашенный цыганский фургон. За ним еле поспевали два десятка привязанных спотыкающихся и блеющих овец. Вистани, правивший повозкой, громко свистел, а его пассажир-пастух был мрачнее тучи. Острая мордочка Маленькой Лисы расплылась в улыбке. Пастух, похоже, проклинал те десять золотых, которые вистани взяли с него за то, что провезли через ядовитый туман.

Еще несколько раз откусив от яблока, Лейл отбросила огрызок. Она бросила его в один из загонов, которые сколотил фермер, выставивший на обозрение розовых хрюкающих свиней. Огромный боров тут же подхватил и слопал остатки яблока.

На грязной дороге с ферм появилось еще несколько лошадей, и Лейл показалось, что она увидела жеребенка с темно-золотой шкурой и гривой цвета соломы. Неужели это гнедой? Вряд ли кто в Баровии выводит гнедых. Лейл заметила, как возница-цыган подался вперед на козлах фургона и оценивающим взглядом проводил табун. Желая лучше разглядеть трехмесячного жеребенка, Лейл забралась на жерди загона со свиньями.

– Эй! Малый! Слезай, а то свалишься! Лейл знала, что это хозяин свиней, и повернулась к нему с извиняющейся улыбкой.

– Простите, господин, я просто смотрела на – ой! – Лейл взмахнула руками, пытаясь не потерять равновесие. Свиновод свирепо взглянул на нее, разразился ругательствами, протянул ручищу, чтобы поддержать ее, и помог спрыгнуть вниз.

– Большое спасибо, господин, – попросила прощения она. – Я не хотела бы свалиться туда.

– Да уж ладно, не становись на чужое имущество, и все будет в порядке, – проворчал фермер, оглядывая ее с ног до головы и качая головой. Лейл вежливо притронулась к козырьку кепки и растворилась в толпе, запрудившей площадь. Маленькая Лиса сунула руки в карманы и ощупала монеты, которые только что вытащила у свиновода. По форме и размеру она определила, что это два медяка и серебро. Неплохо, но могло быть и лучше. К вечеру будет лучше.

Стройную и мускулистую Лейл и в девятнадцать лет по ошибке принимали за мальчишку. Это было ей на руку, и она намеренно усиливала это заблуждение, ходя в мужской одежде. Сегодня, в теплую не по сезону погоду, на ней была широкая хлопковая рубаха с закатанными рукавами, коричневые штаны и кожаные ботинки до колена. На голове, скрывая короткий хвост волос, красовалась маленькая черная кепка. Все в ней казалось обычным. Ничего запоминающегося – средний рост, стройная фигура, неброские волосы, карие глаза. Само воплощение безликости. Эта ее сверхъестественная способность оказаться в нужном месте в нужное время, а также легкие проворные пальцы делали Маленькую Лису отличной воровкой.

Она овладела «профессией», как называли это ее немногочисленные товарищи, по необходимости. За двенадцать лет занятий воровством Лейл стала настоящим виртуозом этого ремесла.

Она научилась распознавать, кто обеспечен, а кто слишком умен, чтобы приближаться к нему, у кого с собой полно денег, а у кого нет ничего, и… Она прищурилась, и, подумала она, кто чужак в этом городке.

Красивый молодой цыган на черной кобыле галопом выскочил на площадь, сияя широкой улыбкой на смуглом лице.

Перед ним, прижавшись, сидела прелестная молодая женщина, испуганно глядевшая по сторонам большими, темными, как у оленя, глазами. Разгоряченная лошадь не успела остановиться, и вистани уже соскочил на землю и протягивал руки, чтобы помочь спуститься молодой женщине. Лейл фыркнула, заметив, как цыган старается почаще и покрепче прижать к себе стройную девичью фигуру.

Глупая девчонка, похоже, была слишком невинна, чтобы, по крайней мере, обратить на это внимание. Лейл прислонилась к стене таверны и удивленно продолжала наблюдать. Это получше балагана. Девушка, похоже, благодарила цыгана, вынула кошелек для расплаты. Вистани выглядел крайне возмущенным и отчаянно жестикулировал, отталкивая монету, которую протягивала ему девушка. Он склонился над ее рукой на вызывающе долгое мгновение, потом неохотно удалился.

Когда он запрыгнул обратно в седло своей черной лошади, кто-то выкрикнул какие-то обидные слова, которых Лейл не смогла четко разобрать. Цыган, однако, услышал их, крикнул что-то в ответ, сопроводив свою тираду жестом, вряд ли приличным в разнополой компании, и помчался в свой табор.

Девушка беспомощно озиралась вокруг, потом направилась к трактиру, неся в руках большой сверток. Маленькая Лиса, заинтересовавшись, очутилась поблизости, сделав вид, что изучает цены на капусту. Девушка опустила сверток на землю, поправила длинные кудрявые волосы и постучала в дверь.