Вампир туманов - Голден Кристи. Страница 41

Сначала Джандер решил, что молодая женщина рядом со Страдом просто новая очередная вампирка, но от нее исходил удивительный запах, который мог принадлежать лишь живому существу. Страд по-хозяйски положил руку на плечо Трине, возвышаясь над ней.

На ней было обычное крестьянское платье, но явно с чужого плеча. Ее изящная фигура попросту терялась в одеждах. Но все же ни во взгляде ее, ни в поведении не было ничего настораживающего. Ее глаза блестели и бойко поглядывали по сторонам. Казалось, она вовсе не боится – для Баровии черта непривычная.

– Польщена знакомством с тобой, Джандер, – сказала она голосом приятным, но слишком самодовольным, чтобы быть привлекательным.

– Страд много рассказывал о тебе, – она похлопала Страда по ладони. – Можно, если я…

Страд кивнул, и Джандер заметил его дикую усмешку, когда Трина внезапно выгнула спину, как будто схваченная невыносимой судорогой. К его удивлению, эти корчи не исторгли ни звука из ее груди, и эльф наблюдал, все больше поражаясь, как ее лицо удлинилось и превратилось в волчью морду, а конечности выгнулись и стали длинными волчьими лапами. Пальцы на руках и ногах поджались, а ногти перетекли в острые когти. Заходили могучие мышцы, ветхое платье затрещало. Меньше чем за минуту на том месте, где только что стояла Трина, оказался серо-бурый волк, на котором болталось теперь уже ненужное платье. Зверь вывалил язык, прищурился и прижал уши.

– Трина живет в деревне, откуда ее сопровождает слишком пылкий молодой человек – поклонник. У нее остается мало времени, и потому она предпочитает принимать волчий облик, когда приходит в замок, – объяснил Страд.

Волчица взглянула на одного вампира, на другого, и сбросила одежду. Она подошла к эльфу и с интересом обнюхала его, раздувая черные ноздри.

– Она – первая смертная, добровольно явившаяся в замок Равенлофт за сто с лишним лет, – сообщил Страд. – Я не могу взять ее кровь. Волчья кровь обжигает мне глотку.

– Тогда зачем все это?

Страд сделал предостерегающий жест:

– Будь осторожен, Джандер. Она понимает каждое твое слово!

Трина в подтверждение отрывисто залаяла.

– Мне нравится ее компания, с ней лучше, чем с рабами. Она почти такая же безжалостная, как я сам. Это трудно воспитать за десять лет!

Он через силу рассмеялся:

– Мысли о добре и зле занимают ее, но она – лесной волк: азарт одолевает ее. Она отличный шпион и прекрасный партнер в постели.

Он переключил все свое внимание на волчицу:

– Пойдем, дорогая. Я уже был твоим гостем. Теперь мне пора отплатить за твою любезность.

Джандер проводил их взглядом – высокого элегантного вампира и расчетливого бесчестного оборотня – при свете факелов возвращающихся в замок. Что рабы Страда думают о Трине, как оборотень ладит с ними?

Голод проснулся в нем, но вампир не думал о нем. Он так устал от этого места. Его путешествия в Валлаки и в деревню мало успокаивали, а то, чем он пытался заниматься последние годы, казалось пустой тратой времени. Он сел на холодный камень, привалился к стене.

– Ты забыл меня, – донесся чистый милый голос, которого Джандер страшился и о котором страстно мечтал.

Эльф боялся открыть глаза, боялся проснуться, боялся, что его рассудок играет над ним злую шутку.

– О боги, Анна, нет… Ты же знаешь, – прошептал он. Он услышал шорох одежды, уловил сладкий аромат ее кожи – она села рядом. Вампир по-прежнему не открывал глаз.

– Взгляни на меня, любимый.

Ее голос был мягким, ласковым – шелест ветра в кронах деревьев теплым летним днем. – Нет. Я не могу.

– Ты боишься увидеть, что сделало со мной твое забвение?

Джандер издал тихий стон боли. Повернувшись в ее сторону, он медленно, с усилием открыл серебряные глаза.

И вновь закричал – теперь в ужасе.

Анна выглядела хуже, чем была в сумасшедшем доме. Ее роскошные волосы были грязны и спутаны. Лицо перепачкано, одежда истлела. В глазах было выражение осознанной мучительной агонии, и это было тяжелее всего для вампира.

– Анна, – простонал он, охваченный чувством вины. – Это я сделал с тобой такое?

– Я не могу успокоиться, пока ты не отомстишь за меня, – произнесла она, и слезы встали в ее полных боли глазах. – Ты – моя единственная надежда. Почему ты не вспоминал обо мне эти десять лет?

– Потому что, – пробормотал он, стараясь отвести взгляд, но не в силах сделать это, – потому что это слишком больно.

Ее ладонь погладила его по щеке.

– Ты думаешь, мне не больно, любимый? Мне тоже больно жить в безумии. Джандер, куда девалось все? Рассудок, мысли, мечты – куда они исчезли, когда я стала безумной? Что случилось с ними? Джандер отшатнулся.

– Я не знаю, как помочь тебе! – закричал он, ненавидя себя, свое и ее бессилие. Он вскочил, сделал шаг, повернулся к ней спиной. – Никто не знает тебя. Никто не может дать даже подсказки!

– Ты должен сам найти подсказки, а по ним – моего губителя, – легко произнесла она. – То, что тебе нужно, лежит ближе, чем ты думаешь.

Он обернулся, готовый засыпать ее вопросами, и обнаружил, что она исчезла.

Эльф заморгал, совершенно выбитый из равновесия. Небо посерело – приближалось утро. Мгновение Джандер не хотел ничего больше, чем просто остаться на месте и смотреть на восток, пока солнце не встанет во всем блеске, красоте и боли.

И все кончится… Но это ничего не решит.

Решимость овладела им, Джандер на мгновение прикрыл глаза и повернулся к замку.

Глава 15

Трина скучала.

Джандер мог сказать, что ей скучно, по частым вздохам и ерзанью, которые раздавались за его спиной, но не отвлекался от своей работы.

Стоя на лестнице, он остро заточенным шпателем выскабливал грязь, за десятилетия забившую вырезанные под фреской буквы. Надпись еще нельзя было прочесть, но уже были видны целые слова.

С терпением, присущим лишь умершим, Джандер начал очищать новую букву.

Сама фреска была в печальном состоянии, но Джандер еще мог разобрать крепкую фигуру на вершине горы, с мечом, протянутым навстречу орде жутких тварей. Он решил, что на фреске изображен Страд, сражающийся с чудищами, когда-то напавшими на Баровию.

– О боги, Джандер, как ты можешь копаться в этом?

Трина в человеческом облике задрала к нему лицо. Ее изящный носик сморщился от отвращения.

– Волчица, – сказал он с улыбкой. – Я занимаюсь этим лишь из-за азарта.

Страд принялся бы спорить, Катрина же просто заметила:

– Это присуще и нам. Я ведь оборотень.

– Не все оборотни несут зло, – равнодушно произнес Джандер, не прерывая работы. – По крайней мере там, откуда я родом.

Она засмеялась, захлопала в ладоши при этих его словах:

– Как смешно!

– Это правда!

– Нет! На самом деле?

– У нас в Ториле есть оборотни – совы, медведи и даже дельфины. И некоторые из них – добрые, любящие существа, выполняющие справедливые законы и помогающие другим выполнять их. Один такой дельфин однажды подружился со мной. Он спас мне жизнь.

– А что такое оборотень-дельфин?

Джандер задумался, помолчал, пожал плечами. Баровия, похоже, находится в глубине суши, так что Трина, конечно, никогда не видела океана. Ему стало жалко ее, и внезапная тоска по прекрасным берегам Эвермета вдруг переполнила его.

– Дельфин – это как большая рыба. Но у них теплая кровь, они рожают живых детенышей, а не мечут икру. А оборотни могут превращаться из дельфина в человека.

Трина была поражена:

– Что за странные животные. А этот оборотень – дельфин был перед тобой в долгу?

– Нет. Он просто увидел, что я попал в беду, и пришел на помощь. Трина нахмурилась.

– Как глупо, – протянула она. – Ты мог обмануть его, поймать, а потом продать.

Джандер оторвался от фрески, смерил Трину долгим взглядом.

– Не у всех появляются такие же мысли, как у тебя, – наконец процедил он.

– Ладно, ладно, – пробормотала она. Джандер продолжил свое занятие.