Ни богов, ни королей (СИ) - Карпов Илья Витальевич. Страница 44

— Не позволяй унынию поразить душу, юный Эрниваль. — покровительственно сказал король — Ты служил верно и не повинен в преступлении своего отца. А верность в наше время — бесценное сокровище. Если услышанное легло на твою душу тяжким грузом вины, ты можешь искупить её, продолжив служить Церкви, которая теперь как никогда близка к Короне.

— Тогда так тому и быть. Благодарю Вас, Ваше величество.

С Игнатом и Драмом король говорил уже не столь приветливо. Возможно, он догадывался, отчего у Эрниваля этот ужасный ожог. А возможно и просто не любил магов и эльфов. Он позволил им остаться, велев Кавигеру определить им место в караульной. Рие король сообщил, что Карл Эльдштерн вот-вот прибудет в Энгатар. Девушка, едва сдерживая слёзы радости, рассыпалась в благодарностях Его Величеству и немедленно отправилась в банк, рассказать о радостной вести Дунгару. Когда собрание окончилось и многие из числа вельмож разошлись, король приказал рыцарям гвардии, что стояли за троном, проводить принцессу в её покои, а Эрнивалю велел остаться.

— Сир Эрниваль из Дорема, эта смиренная дочь богов — Пречистая Агна, Матриарх Церкви Троих. Совместно с ней мы произвели некоторые реформы. Должно быть, ты видел людей в сером облачении, хранящих покой на улицах города?

— Видел, Ваше величество.

— Мы нарекли их Серыми судьями, слугами Тормира и хранителями порядка. Если ты желаешь продолжить служение Церкви, ты волен присоединиться к ним.

— Если так желает Ваше величество…

— Это должно быть твоё решение, Эрниваль. — серьёзно проговорил король. — Твой отец совершил ужаснейшее из возможных преступлений. И, хоть предателю не может быть прощения, ты можешь смягчить его вину передо мной.

— Тогда я присоединюсь к Серым судьям. — ни секунды не задумавшись сказал Эрниваль.

— В таком случае отправляйся в Церковь и сообщи епископу Торну о моём решении. Ступай и служи преданно.

Когда Эрниваль покинул тронный зал, вокруг короля не осталось никого, кроме Матриарха.

— Ваше величество, я не сомневаюсь в вашей мудрости, но стоит ли доверять сыну изменника? — с опаской, но смиренно спросила Агна. — Не пустит ли семя предательства корни и в его душе?

— Они не были близки. — отрезал король. — Эрниваль ничего не знал о заговоре. К тому же, взращивая в нём чувство вины, мы получим вернейшего из людей. Поставим его над отрядом Судей, позволим ему почувствовать облегчение на душе, а после окажем честь командовать всем орденом, взвалив на его плечи груз ответственности вдобавок к грузу вины.

— Вы воистину мудры, Ваше величество. — Благоговейно произнесла Агна. — Сами боги направляют ваш разум!

Эдвальд Одеринг лишь едва заметно улыбнулся в ответ.

************************************************************

Рихард Вайс покинул повозку на Перекрёстке, чтобы сопроводить юных Рейнаров обратно в Дракенталь, так что остаток пути Карл и Рейквин проделали вдвоём. Распрощавшись с эльфом, Карл Эльдштерн брёл по улицам Энгатара, ставшего для него новым, непривычным и даже неприветливым. Подозрительные взгляды людей в серых балахонах не добавляли этому месту радушия. Но к чёрту их всех, он теперь человек свободный и ни одна угрюмая рожа, глядящая вслед, этого не изменит. Да и город, если приглядеться, всё такой же суетной муравейник, каким Карл запомнил его, когда был здесь много лет назад.

Вот главная улица сворачивает в Серный переулок, где обосновались алхимики и аптекари всех мастей. Нос алхимика почуял запах железной окалины, доносящийся из Стального тупика. Тамошние кузнецы и стеклодувы, помнится, заломили непомерную цену, когда Карлу понадобилось починить сломанный кальцинатор. Цены здесь, конечно, что надо: городу всё равно, насколько полны твои карманы, он всегда готов их обчистить тем или иным способом. Но и обладатель пустых карманов здесь не пропадёт, а то и вовсе найдёт способ их наполнить. Алхимик вспомнил о Висельной улице.

Это злачное местечко, ранее звавшееся Крысиной норой, своим нынешним названием обязано королю Гюнтеру Эркенвальду, который в борьбе с преступностью в городе избрал самый радикальный из методов. Одному ему известным способом он нанял дюжину тёмных эльфов убийц и подослал их к главам влиятельных преступных кланов Энгатара. Когда те большие шишки были мертвы, он велел развесить их тела на виселицах вдоль улицы. Это привело к небывалому по масштабам дележу власти в преступном мире города, залившему кровью сначала Крысиную нору, а потом и весь Энгатар. Закончилось всё тем, что сговорившиеся кланы оказались достаточно умны, чтобы предложить королю компромисс и пригласить на переговоры, а король оказался достаточно глупым, чтобы прийти на них. Следующим утром жители Крысиной норы обнаружили своего монарха в очень интересном положении. Висящим по частям на тех самых виселицах. Королевских телохранителей же, избитых, голых и униженных, отправили обратно в замок передать, что с теневым миром города шутить не стоит. В притонах того времени даже родилась и поныне популярная песенка с примерным смыслом: Гюнтер разделил на части преступный мир, а преступный мир разделил на части Гюнтера.

Карл даже помнил пару куплетов, но ему всегда было лень запоминать её целиком. Да и ни к чему это было: на Висельной ему доводилось побывать всего пару раз, и вовсе не по своей воле. Куда больше ему нравилось совсем другое место… Вот оно. Здание такого родного и приятного глазу имперского стиля. Мраморные буквы «Fenns und Dreiberg» так напомнили Карлу о родной стране, что пришлось утереть появившуюся на стариковских глазах непрошенную влагу.

За массивной дверью его ждал всё тот же знакомый просторный зал. В конце зала у стола он увидел стоящую спиной низкорослую коренастую фигуру. Услышав шаги алхимика, фигура повернулась, и по коридору прокатился до боли родной и знакомый восторженный бас.

— Чтоб мне провалиться на этом самом месте! — Дунгар широко раскинул руки. — Карл, старый чёрт, Эльдштерн!

— И я рад тебя видеть, угольная борода! — Рассмеялся алхимик. Гном промчался по коридору такими широкими шагами, какие вообще только были возможны для гнома, и крепко обнял старинного друга. — Полегче, Дунгар. — прокряхтел Карл. — Пощади мои старые кости!

— Ты не представляешь, как я рад тебя видеть! А уж как обрадуется Рия…

— Она тоже здесь? Всё бы отдал, чтобы увидеть свою девочку!

— Будет скоро. Мы договорились, она после приёма у короля сразу сюда вернётся.

— У короля… — протянул Карл. — Ишь ты. Высоко метит.

— Она ж теперь на особом счету. Герой войны, как Игнат с Драмом.

— И эти двое здесь? — изумился алхимик. — Воистину наш мир тесен.

— Ты лучше расскажи, как этот ублюдок Рейнар с тобой обращался. Клянусь, если он хоть пальцем тебя тронул, я лично ему зубы выбью, будь он хоть трижды лорд!

— Дружище, нам обоим есть, что рассказать друг другу. Держу пари, у тебя здесь есть, чем промочить горло. Если же нет, то ты не настоящий Дунгар Велендгрим.

— Обижаешь, старый пройдоха! Идём-ка со мной…

Поведав друг другу последние известия за кружкой холодного гномьего пива, припасённого Дунгаром как раз на случай вроде этого, друзья не заметили тихих шагов, пока их обладательница, прокравшись словно мышка, не повисла на плечах старого алхимика.

— Дядя Карл! — голос Рии дрожал от счастья, а глаза блестели. — Я и не надеялась увидеть тебя вновь!

— Ну что ты такое говоришь, девочка моя! Что ж со мной станется! Я ж как старый дуб — годков много, но ещё крепок. Вот только, родная, прошу тебя, со спиной полегче. Присядь-ка лучше к нам.

— А я осмелюсь предложить даме отличного пива, пока вы оба тут потоп не устроили. А ну, прекращайте! — хотя глаза самого Дунгара блестели от скупых гномьих слёз. — Радуемся, что не потеряли друг друга в этой чертовщине, а остальное — гори оно синим пламенем!

За радостными разговорами время пролетело незаметно. И даже все неприятности, ужасы войны и заточение в темнице уже не выглядели такими страшными. Вдруг, словно приведение, в дверном проёме появился щуплый старичок в очках.