Новый босс (СИ) - Салах Алайна. Страница 25

Гас щурит глаза и молча скользит по мне взглядом от макушки до каблуков ботильонов. Шум разговоров стихает, воздух густеет, оседая на коже жарким покалыванием. От чего-то хочется содрать с себя платье и начать им обмахиваться.

— Мы пойдем к столу, — вклинивается в туман наваждения голос Дубощита. Малфой резко отрывает от меня взгляд, и я сразу обмякаю на стуле как сдувшийся шарик.

— Я тоже иду, Итан. — бросив на меня финальный взгляд, шагает вслед за своей компанией.

Пытаясь привести дыхание в норму, поворачиваюсь к странной парочке.

— Симпатичный. — хмыкает Эльза, откусывая кусок хлеба.

Я внезапно чувствую себя ужасно уставшей. Мне до одури надоел этот низкосортный фарс.

Отодвигаю от себя нетронутую тарелку с дымящимися макаронами и впериваю тяжелый взгляд в деваху.

— Какое отчество у Егора? — спрашиваю в лоб.

Нафталиновая подруга Рафинада перестает жевать, застыв с хлебным флюсом за щекой. В глазах растерянность и паника, взгляд мечется по столу.

— У Егора? — повторяет с набитым ртом.

Из тростникового Рафинад превращается в классический белый. Открывает рот, очевидно, желая прийти ЛжеЭльзе на помощь, но я его осекаю.

— За подсказку выпорю, — предупредительно поднимаю руку. Ох, уж это сладкое доминирование.

С шумом проглотив содержимое рта, ЛжеЭльза пожимает плечами, признавая свою неосведомленность.

Все таки Егорка даже на Когтевран не тянет. Чистый Пуффендуй.

— Полное имя твоего парня Хомяков Егор Альфредович, Эльза, или как там тебя. — сообщаю ей. — Могли бы и получше подготовиться.

— Хомяков Егор Альфредович? — округляя глаза, переспрашивает та, и начинает громко хохотать: — Ох, ебушки-воробушки, держите меня семеро! Ну и имя! Прям как козы у нас в деревне насрали!

От истеричных всхлипываний ЛжеЭльзы соседние столы начинают осуждающе перешептываться, поэтому я решаю поскорее ретироваться. Все равно моя миссия здесь окончена.

Поднявшись, бросаю тысячную купюру на стол и смотрю на Егора.

— Слава, я все объясню… — лепечет тот бледными губами.

— Еще как объяснишь, — киваю. — Просто позже. А то тошнит от твоего вранья.

И это, кстати, не метафора. Меня действительно тошнит. Стенки желудка поджимаются в ребрам, а во рту стремительно собирается слюна. Чертов эспрессо на голодный желудок.

Забежав в туалетную комнату, брызгаю на лицо прохладной водой, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Тошнота понемногу ослабляет хватку, и заплесневелый цвет лица приходит в норму. Нужно начать нормально питаться и больше спать. Я и, правда, себя извела со всеми этими переживаниями.

Пригладив волосы, выхожу из туалетной кабинки и упираюсь в мрачный взгляд Малфоя.

— В мужском туалете очередь или тебя больше не устраивают писсуары, Малфой?

— Вам с полено стало скучно в постели и вы решили взять третьего? — зло цедит Гас, игнорируя мою напускную браваду.

Сердце превращается в голодного котенка, которого пнули под зад — жалобно мяукает и сжимается в комок.

Терпи, Слава.

— Это и есть Эльза, его девушка. — отвечаю холодно. — Вернее, его ложная девушка. Так что ты был прав. А теперь дай мне пройти. Тебя там твоя очередная пассия заждалась. Кстати, эта ничего, Малфой. Я оценила.

Давясь своей болью и ревностью, пытаюсь его обойти, но ладонь Гаса вонзается в стену прямо перед моим носом. От неожиданности застываю на месте и начинаю разглядывать его рукав толстовки.

— Ревнуешь, матрешка? — грозное рявканье мне в ухо. — Наверняка, уже сотню раз пожалела, что променяла меня на это ванильное чмо.

Закрываю глаза и глубоко втягиваю воздух, чтобы напитать мозг кислородом, и он снова мог соображать. Вот только не помогает, потому что его запах повсюду. В носу, в голове, в сердце.

— Ни черта я тебя не ревную. — цежу сквозь сжатые зубы. Снова порываюсь уйти, но его руки ложатся мне на плечи и разворачивают к себе.

— Снова врешь, стерва. — хрипло шепчет Гас. Мир начинает вращаться со скоростью отжима стиральной машины, потому что я чувствую его дыхание на своей шее, через секунду сменяющимся жадным касанием губ.

— Какого черта ты делаешь? — предательским стоном выходит из меня. Тело начинает колотить на десять баллов, между ног зреет цунами.

— Pisdetz… — выдыхает Гас, опуская ладони мне на ягодицы. Стискивает их до болезненного всхлипывания и лихорадочно тянет платье вверх.

Сила воли и гордость делают прощальный реверанс и скрываются в неизвестном направлении. Обещаю себе, что это всего лишь на секунду, и откидываю голову назад, чтобы давать его рту больше пространства для маневра.

— Стерва, — прикусывает зубами шею и толкается эрекцией мне в бедра. — Трахну тебя прямо здесь, если не остановишь.

— Придурок, — рычу в ответ, а руки сами скользят в его растрепанные волосы и царапают спину через ткань толстовки. Все его чертов запах.

— Простите, мистер Леджер. — раздается глухое покашливание справа от нас. — Мисс Марина спрашивает, скоро ли вы подойдете.

Глаза Гаса безумные и темные, когда я отталкиваю его. Марина. Никогда мне это имя не нравилось.

— Да, мистер Леджер. — шиплю с издевкой. — Там вас ждут.

— Полену своему привет передать не забудь. — несется за мной по коридору. — Стерва.

Глава 26

Слава

— Ах ты ж свекла сахарная, — ворчит Вера, сосредоточенно пережевывая отварную куриную грудку, — А я-то, дура, его как кандидата на романтическую случку рассматривала. Ох, хитер басурман уральский. Распалила ты меня своим рассказом, Славка. Прямо душа болит, что пострадали влюбленные соколики от подлости супостата.

— Не ту страну назвали Гондурасом. — соглашаюсь с ней.

— А откуда ж змея белобрысая узнала, где я день рождения справляю? И ведь пришел, гад, испортить момент тебе и пятилапому. Если б не он, глядишь бы, уже в туалете тискались на радость Вере Георгиевне.

— Не тискались бы, Вера. — говорю мрачно. — Ты, видимо, думаешь, что у меня гордости, как у козы. Что я приму Малфоя после всех его алтуфьевских давалок.

— Ты с выводами-то не спеши. — наставляет Вера. — По глазам заграничным видно — страдает дементор. Жалко мне его. Я бы на твоем месте выяснила сначала, где затаилась та крыса, которому альянс твой с американским десантом покоя не дает. Не верю я, что сахарная башка все сам придумал. Местонахождение твое ведь кто-то ему сдал.

Вздохнув, смотрит на меня с сочувствием:

— А потом поговорила бы ты с ревнивцем твоим. Такая любовь у вас, Славка, аж у меня мурашки. Неужто все коту помойному под хвост?

Нарочно игнорирую упоминание нашей неземной любви с Гасом, чтобы снова не орошать Верино мужественное плечо своими немужественными слезами, и озвучиваю то, о чем думаю уже несколько дней:

— Догадываюсь я, кто тут у нас тут крыса.

В ответ на вопросительный взгляд Веры, даю подсказку:

— У меня с ней общие гены. А еще у этой крысы просто демонический характер.

******

— Все траву жуешь, папуля? — сочувственно спрашиваю, извлекая из упаковки огромный кусок жирнючего Эстерхази. С удовлетворением наблюдаю, как отец шумно сглатывает и, усевшись напротив него, запускаю в сладкую мякоть ложку.

— Долго тебе еще на диете сидеть, пап? — бубню с набитым ртом. — Изголодался, наверное, по нормальной хавке.

Отец тянется пальцем к моей калорийной бомбе, но невесть откуда выпрыгнувшая Анжела зарубает его порыв.

— Нельзя, Игореш. — смотрит на него как хозяйка на щенка, нагадившего мимо пеленки. — У тебя диета.

— Диета, папуль. — весело пожимаю плечами, глядя на его стремительно скисающее лицо. — Ничего не поделать.

— И чего это ты в субботу с утра пораньше нагрянула? — раздраженно гремит отец. — Наедине с мамашей твоей пирогов не лопалось?

— Очень захотелось с любимым родителем день провести. — истекаю сладостью, которой позавидовал бы даже Егорка. — И за одно узнать, какого черта родной отец вмешивается в мою личную жизнь.