Злой король (ЛП) - Блэк Холли. Страница 20

— Разве ты не догадался? В нашей компании есть только одна смертная, — говорит Локк. — Поэтому, наша Королева Веселья — никто иная, как Джуд Дуарте.

На мгновение мой разум становится абсолютно пустым. Я не могу даже думать. Затем я вижу улыбку Локка и улыбающиеся лица народца Двора, и все мои чувства обращаются в ужас.

— Давайте подбодрим её, — говорит Локк.

Они кричат бесчеловечными голосами, и я должна подавить панику. Я смотрю на Кардана и вижу в его глазах что-то опасное — и никакого сочувствия.

Никасия ликующе улыбается, а рядом с ней Гримсен на что-то отвлекается. Дулкамара на опушке леса наблюдает за мной, ожидая, что я сделаю.

Я думаю, что Локк, наконец, сделал всё правильно. Он пообещал наслаждения Верховному Королю, и я полностью уверена, что Кардан будет в абсолютном восторге.

Я могла бы приказать ему остановить то, что будет дальше. Он тоже это знает, а значит, он знает, что я буду ненавидеть происходящее и то, что он будет делать, но недостаточно, чтобы я приказала ему остановиться и раскрыла всё.

Конечно, я перетерплю многое, прежде чем это сделать.

«Ты пожалеешь об этом».

Я не говорю этих слов, но смотрю на Кардана и думаю о них, передавая молчаливое послание, и оно кажется настолько сильным, будто я кричу.

Локк подаёт сигнал, и группа бесов выходит вперёд, неся уродливое изодранное платье и круг из ветвей. К импровизированной короне прикреплены маленькие грязные грибы, из-за которых появляется гнилостная пыль.

Я ругаюсь себе под нос.

— Новая одежда для нашей новой королевы, — говорит Локк.

Раздался смех и удивлённые вздохи. Это жестокая игра, предназначенная для смертных девушек, которые зачарованы, и не знают даже, что над ними смеются. Это забавно для них — то, что они так глупы. Они восхищаются платьями, которые кажутся им нарядными. Они жадно смотрят на короны, кажущиеся им сияющими драгоценностями. Они падают в обморок от обещаний настоящей любви.

Благодаря заклинанию принца Даина волшебное очарование не работает на мне, но даже если они это сделают, то каждый член Двора ожидает, что человеческий сенешаль Верховного Короля будет носить защитные чары — нить с рябиновыми ягодами, крошечный листик дуба, ясеня или шиповника. Они знают, что я вижу правду в том, что Локк даёт мне.

Двор наблюдает за мной с нетерпеливым вздохом. Я уверена, что они никогда не наблюдали за Королевой Веселья, которая знала, что над ней издеваются. Это новый взгляд на игру.

— Расскажите нам, что вы думаете о нашей леди, — громко спрашивает Локк у Кардана со странной улыбкой.

Выражение лица Верховного короля напрягается, но черты расслабляются мгновение спустя, когда он поворачивается ко Двору.

— Меня слишком часто беспокоят сны о Джуд, — говорит он, голос становится громче. — Её лицо всегда есть в моём самом частом кошмаре.

Придворные смеются. Жар вспыхивает на моём лице, потому он рассказывает им свой секрет, специально для того, чтобы поиздеваться надо мной.

Когда Элдред был Верховным Королём, его упрямства оставались неизменными, но новый Верховный король — это не просто что-то новое для земель, но и для самого Двора. Я понимаю, что он радует их своими капризами и жестокостью. Я была дурой, когда мне казалось, что он не такой, как обычно.

— Некоторые из нас не думают, что смертные прекрасны. На самом деле, многие могут сказать, что Джуд не в их вкусе.

На мгновение мне становится интересно — хочет ли он, чтобы я была в полной ярости и показала всему Двору власть над ним? Но потом мысль исчезает — сердце так громко стучало в голове, что я едва могу думать.

— Но я думаю, что её красота… уникальна. — Кардан делает паузу, когда толпа смеётся еще больше. — Мучительная. Тревожная. Терзающая.

— Может, ей нужна новая одежда, чтобы показать её истинное очарование, — говорит Локк. — Пышный наряд ей подойдёт.

Бесы подходят ближе, чтобы натянуть потрепанное, изношенное тряпичное платье на моё тело, к радости народца.

Еще больше смеха. Всё моё тело горит. Часть хочет убежать, но вторая часть замерла и желает показать им, что меня запугать нельзя.

— Подожди, — говорю я, так громко, как только могу, чтобы меня все услышали. Бесы сомневаются. Выражение лица Кардана нечитаемо.

Я наклоняюсь и беру край своего платья, а затем тяну вверх, снимая через голову. На мне остаётся простое нижнее бельё — без корсета, без особенностей — самое обычное. Я стою посреди пиршества в нижнем белье, и всё еще могу что-то говорить. Могу говорить что-то Кардану.

— Теперь я готова надеть новое платье, — говорю я. Слышится несколько радостных «ура», будто они не осознают, что игра — унижение. Локк, как ни странно, выглядит восторженным.

Кардан приближается ко мне, а взгляд пожирает каждый миллиметр кожи. Я не уверена, что смогу перенести то, что он скажет. К счастью, он, кажется, в недоумении.

— Я ненавижу тебя, — прошептала я прежде, чем он что-либо сказал.

Он берёт мой подбородок в свои пальцы и наклоняет моё лицо к своему.

— Скажи это еще раз, — говорит он, когда бесы приглаживают мои волосы и надевают на мою голову мерзкую ужасную корону. Его голос становится низким — слова предназначены только для меня.

Я вырываюсь из его рук, но не раньше, чем замечаю выражение его лица. Он выглядит так, как тогда, когда я заставляла его отвечать на вопросы, когда он признался, что желает меня. Он выглядит так, будто ему жаль.

Молния проходит через меня, сбивая с толку, потому что я в ярости и горю от стыда. Я поворачиваю голову.

— Королева Веселья, время для твоего первого танца, — говорит Локк, толкая меня к толпе.

Когтистые пальцы смыкаются на моих руках. Нечеловеческий смех звенит в ушах, когда начинает звучать музыка. Когда танец начинается, я танцую с ними. Мои ноги хлопают по грязи под ногами в ритм барабанов, а сердце бьётся в ритм трели флейты. Я разворачиваюсь, проходя сквозь толпу. Толкаю их и отвожу от себя.

Пытаюсь противостоять навязчивости музыки, оторваться от танца, но не могу. Когда я пытаюсь идти ногами, руки тянут меня назад, а потом музыка вновь настигает меня.

Всё превращается в дикое пятно звука, летящей ткани, блестящих чёрных глаз и слишком острых зубов.

Я потеряла свой контроль, как будто вновь стала маленьким ребёнком, как будто даже и не заключала сделку с Даином, не травила себя и не украла трон. Это не зачарование. Я не могу прекратить танцевать, не могу остановиться, даже когда страх всё больше растёт. Я не остановлюсь. Буду танцевать, пока не протру кожу своих ботинок, танцевать, пока ноги не разобьются в кровь, пока не рухну без сил.

— Перестаньте играть! — кричу я так громко, как только могу, в полной панике. — Как ваша Королева Веселья и сенешаль Верховного короля, я требую выбрать танец самостоятельно!

Музыканты делают паузу. Шаги танцоров медленно замирают. Это всего лишь минутная отсрочка, но я не была уверена, что мне удастся даже это. Я вся дрожу от ярости, страха и напряжения борьбы со своим телом.

Я распрямляю спину, притворяясь, что я в таких же нарядах, как и остальные, а не в тряпках.

— Играйте, — говорю я, пытаясь представить, что бы сделала Ориана на моём месте. На этот раз мой голос звучит именно так, как я хочу, полный властности. — Но я буду танцевать под эту песню со своим королём, который сегодня вечером осыпал меня такими комплиментами и подарками.

Двор смотрит на меня своими большими сверкающими глазами. Это слова, которые они могли ожидать от самой обычной Королевы Веселья, — их, уверена, смертные говорили бесчисленное количество раз при других обстоятельствах.

Надеюсь, их расстроит то, как я вру.

В конце концов, если они хотят оскорбить меня как смертную, то вот мой ответ: я живу здесь и знаю правила. Может, я даже знаю их лучше, чем они, так как они родились в них, а мне пришлось их учить. Может, я знаю их лучше потому, что у них больше возможностей их нарушать.