Маг и его Тень (СИ) - Веденеева Валерия. Страница 3

— Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, — ответил Венд, и, в последний раз протерев меч промасленной тряпкой, убирал в ножны. — Жизнь редко делает такие подарки.

Глава 3

Жрец посмотрел на Арона с сочувствием:

— Никогда прежде такого не видел. На первый и даже на второй взгляд кажется, будто ваше эррэ принадлежит обычному человеку. Требуется провести специальный ритуал, чтобы определить наличие Дара.

— Что мы с вами и сделали, — согласился Арон.

Асэх Иллир развел руками:

— Первый случай в моей практике. Потенциально очень сильный Темный Дар, полный до краев резерв, и полное отсутствие сообщения между магической и человеческой частями.

— Это может быть… следствием проклятия кого-нибудь из богов? — нехотя уточнил северянин. Гита вполне могла превратить своего врага в обычного человека, чтобы помучился. Даже для него, самозванца, обладавшего магией неполный месяц, возвращение к доле простого человека оказалось болезненно. Будь он прежним Тонгилом, лишение Силы было бы хуже смерти.

— Проклятие любого бога оставляет метку, — возразил жрец. — Вы чисты.

— Чист и безгрешен, аки новорожденный младенец, — пробормотал Арон, на вопросительный взгляд жреца покачал головой:

— Не обращайте внимания, асэх Иллир.

— Возможно, боги дали вам шанс что-то изменить в своей жизни, — увещевающе сказал жрец. — Примите его с благодарностью.

Арон изумленно вскинул брови:

— Я что, вошел в храм Солнечного и сам того не заметил? Не ожидал от служителя Многоликого пустых сентенций.

— Разным людям нужно разное, — не обиделся жрец. — И к нам иногда приходят за утешением.

— Вы очень утешите меня, почтенный асэх Иллир, если подскажете, как справиться с проблемой, — вздохнул Арон, бросив взгляд на темноту за окном. Он провел в храме весь вечер и добрую часть ночи, но, похоже, зря. Тихо подкрадывалась усталость — стоит расслабиться, и она навалится с полной силой. Темный Дар, запертый в стеклянной клетке, больше не делился выносливостью.

— Попробую, пожалуй, — неожиданно сказал жрец, и Арон встрепенулся.

— Вам доводилось слышать о Храме Всех Стихий? Еще его называют Сосредоточием, Чашей мудрости, Последней Дверью?

Арон слегка поморщился:

— Доводилось. У этого места плохая репутация. Кроме того, последнее название отдает смертью. Вы собираетесь послать меня к падальщикам?

— Вы откровенны, тарэс, — сказал асэх Иллир задумчиво. — Мало кто осмелится так назвать жрецов Серой Госпожи.

— Они не обидятся, — северянин криво усмехнулся, вспомнив прежние знакомства со слугами Смерти. — Это их почти официальное разделение: падальщики живут в храмах и ждут тех, кто приходит сам, а стервятники предпочитают лететь за добычей.

— Вы многое повидали в жизни, тарэс, — улыбнулся жрец. — Да, конечно, они не обидятся. Смерть не умеет обижаться… И, простите за откровенность, тарэс, но из вас получился бы отличный адепт Смерти.

— Почему? — Арон резко вскинул голову, впившись взглядом в узкие темные глаза жреца. Жрец улыбнулся, но глаз улыбка не достигла:

— По множеству причин, тарэс. Не забывайте: когда говорят, что мы, слуги богов, читаем в душах, это не просто красивые слова. Однако, если Смерть пожелает взять вас к себе, ее служители объяснят куда лучше.

Северянин сдержал первый порыв тоже кое-что объяснить «слуге бога». Например то, куда он может засунуть идею о том, будто Арон станет служить Смерти. И второй порыв, содержащий чуть большее количество приличных слов. Чему матушка успела его научить, так это уважать жрецов, пусть и говорящих непростительные вещи. Жрецов Гиты, например, Арон тоже уважал — и убивал со всем уважением, которого они заслуживали.

— Вы оскорбились, тарэс, — асэх Иллир откинулся на высокую спинку стула, с интересом рассматривая человека перед собой. — Даже странно: с такой душой, как у вас, мысль о службе Смерти не должна вызывать отвращения.

— Какой душой?

— Черной, — жрец сделал паузу. — Наполовину.

— А вторая половина?

— Серая. Хотя по сравнению с первой кажется почти белой.

Арон отвернулся к окну, не желая смотреть в слишком понимающие, слишком знающие глаза пожилого жреца. Показалось даже, будто тот видит и сквозь личину, и еще глубже — видит душу человека в теле Темного мага.

— Смерти придется поискать других служителей, — произнес северянин глухо, — я занят. Но мы отклонились от вашего рассказа. Итак, Храм Всех Стихий?

— Да, — жрец кивнул. — Очень интересное место. И опасное. Но я почти уверен — если вы сумеете не только попасть внутрь, но и вернуться, то вернетесь полноценным магом.

— Многие не возвращаются?

— Половина.

Арон поднялся со скамьи, на которой просидел несколько часов, и подошел к окну. Несмотря на осеннюю прохладу, то стояло распахнуто, открывая взгляду часть внутреннего сада, высокие кусты, беседки, полукруг пруда. Мысленно порадовался, что собственная способность видеть в темноте не была связана с Даром и не исчезла вместе с ним.

— От чего зависит шанс на возвращение? — спросил он жреца.

— От того, пройдете ли испытание, — с готовностью отозвался тот.

Арон на мгновение прикрыл глаза, задавшись вопросом, стоил ли Темный Дар такого риска. Хотя нет, не так. Дело не в магии, а в том, что она дает: спасение Альмара и относительную безопасность для него самого. В этом мире быть Тонгилом без Дара значит носить на себе подписанный смертный приговор. И как прежде не было выбора, принимать ли наследство Тонгила-прежнего, так и теперь в том, бороться ли за него.

— Это действительно обитель Серой Госпожи, я не ошибся? — северянин повернулся к жрецу, отступив от окна.

— И да, и нет, — жрец сцепил пальцы под подбородком, локтями опершись о высокие подлокотники. — Это единственный существующий храм Великой Триады, место, где Старшие боги не враждуют. Место гибели, спасения и ответов на любые вопросы.

— В чем заключается испытание?

— Никто не знает, — легко ответил жрец. — Для каждого оно свое.

— Вы, почтенный асэх Иллир, уже отправляли туда ищущих ответы?

— Приходилось.

— Вы можете рассказать что-то еще о храме?

— Могу, — жрец кивнул. — Слушайте…

Глава 4

Ночь казалась почти чернильной: новолунье, только блекло мерцали звезды.

Хотя для уличного освещения звезд не хватало, местный бургомистр не желал тратить городские налоги на установку фонарей. Те, кто оказался в ночном городе, либо несли факелы, либо спотыкались о выбоины в каменной мостовой.

Либо прятались в темных подворотнях.

Засаду Арон услышал задолго до того, как подошел к подозрительному переулку. Правильнее сказать, почуял. Не только интуицией — хотя та тоже предупредила об опасности. Почуял резко обострившимся после воскресения нюхом. Ветер дул в лицо, принося как запахи немытых тел и пива, так и новые, тоже означающие что-то. Новые запахи были куда интереснее, и Арон пообещал себе выяснить их значение. Позднее.

Доставать меч не понадобилось, ведь метнуть клинки куда проще. Тем более что ему темнота помехой не была. Казалось, что в переулке стояло — вернее, уже корчилось на земле, — трое. Но нет, четвертый просто лучше прятался.

Вспышка, огненный снаряд, летящий в голову. Северянин припал к мостовой, перекатился в сторону, вскочил на ноги, одновременно метнув еще два «жала» в источник огня.

Клинки срикошетили о невидимый щит и упали на землю. Да, неблагодарное дело — сталь против магии. Впрочем, Арон все же бросил еще один клинок — больше для отвлечения внимания мага, чем в надежде того задеть. Метнулся под защиту низкой арки, просчитывая варианты отступления. И с удивлением увидел, что третье «жало» цель-таки нашло.

Закутанная в темный плащ фигура всхлипнула, отшатнулась, неповрежденной рукой потянулась к лезвию, засевшему в правом плече. Выдернула и бросила на мостовую.

Северянин, изготовивший еще одно «жало», сдержал руку. Всего третий клинок — и защита мага дала сбой? Да и тянуться к ране вместо того, чтобы сделать что-то полезное? Арон знал: взрослые маги способны переносить боль не хуже, чем профессиональные наемники, — такова специфика подчинения Дара.